Приключения Лешика на острове Страха - Рой Олег Юрьевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/35
• Следующая

– Я простил тебя, – спокойно ответил Лёшиков. И в двух словах, не вдаваясь в подробности, объяснил изумлённым друзьям, что из Жюста хотели сделать предателя и убийцу, но человечек остался твёрд и не поддался.

– Ты великодушен, – боясь поверить своему счастью, не решаясь поднять на Лёшика глаза, сказал беглец. – И благороден, как бывают только люди, принадлежащие к самому высокому, даже королевскому роду.

– И не только он! – промурлыкал Мурзик, который гордился своей родословной. – Я всегда знал, что благородство обязательно связано со знатным происхождением! Вот посмотри, например, на меня, породистого кота…

И он потянулся, демонстрируя окружающим свою красоту и пушистость. Карлуша недовольно каркнула и отвернулась – ведь она была совсем не из породистых, Жек и Банечка рассмеялись, а Лёшик, ласково взглянув на Мурзика, улыбнулся. Один лишь Жюст оставался грустным, ожидая наказания за свою дерзость. Заметив на лице гостя печаль, человечек поспешил обратиться к нему:

– Скажи мне, Жюст, живы ли мои родители – Курон и Ванери?

Этот, казалось бы, простой вопрос очень удивил гостя. Раскрыв от удивления рот, он сделал шаг назад, потом присел на корточки и обхватил руками голову.

– Боже правый! – простонал он наконец. – Ты сын Курона, Сатор! Как же я сразу не догадался – ведь ты так похож и на него, и на нашего славного короля Саэро! Нет прощения тому, кто смеет поднять руку на великого человека! Казни меня, Сатор, это будет справедливо! Какой же я глупец, разум мой затуманен несчастьями и страхом. А ведь я мог бы догадаться, что только Сатора злая колдунья будет ненавидеть с такой страстью, только его она станет опасаться с такой силой и неистовством! Но почему же тебя все называют Лёшиком – и друзья, и местные жители, и колдунья Жирола?

– Именно так зовут меня в другом мире, мире больших людей, где я жил до сих пор и откуда мы все пришли, – объяснил ему маленький волшебник. – Я и сам только недавно узнал историю своего рода. А маму и папу я даже не помню… Мы разлучились, когда я был совсем маленьким.

– Твой отец всё такой же умный и смелый, такой же великодушный, каким был всегда, – с гордостью сказал Жюст. – А мама и сейчас ещё самая прекрасная из всех женщин нашего острова. Как жаль, что они не могут тебя сейчас видеть!.. А ведь король и королева до сих пор не смирились с властью злой Жиролы и пытаются найти возможность объединиться с этой частью страны и объявить колдунье решительный бой. Иначе рано или поздно мы все окажемся в её власти. Ты даже не представляешь, как тяжело на том краю острова! Сначала пленных посадили в огромные клетки, но вскоре Жироле надоела эта забава. Тогда она приказала построить деревню, огороженную колючей проволокой. Целыми днями обитатели этой деревни работают на ведьму. Они сажают урожай, ухаживают за животными, плотничают по её распоряжению. Как рабы… – сказав это, Жюст тяжело вздохнул.

– Прямо как тюрьма! – удивилась ворона.

– Вот именно! – воскликнул гость.

– Но почему они не убегут оттуда? – спросил Жек. – Раз у них не связаны руки и ноги…

– Увы, это невозможно: деревня надёжно охраняется – она расположена вон за той высокой скалой, которую вы видите в бинокль, а на самой горе, как вы, наверное, заметили, всегда сидят крылатые чудовища и зорко глядят за ними. Около забора выстроились стрелки, а землеройки (новый вид монстров, они похожи на гусениц, но с тупым носом, как у кабана) день и ночь копают глубокий ров вокруг деревни…

– Это ужасно! – воскликнул Мурзик и, немного подумав, добавил: – Пленников, наверное, отвратительно кормят.

– О, да! – с горечью ответил Жюст. – Особенно жаль детишек, ведь они такие маленькие и худенькие. У меня у самого, знаете ли, в деревне дети, – и он смахнул слёзы, скатившиеся из глаз. – Но твой отец, Сатор, не сдаётся. Он – великий человек, как и ты… Он управляет деревней, распределяет обязанности. А ещё вместе с великим полководцем Лютером он учит всех воинскому искусству – правда, глубокой ночью, когда все монстры ложатся спать, а крылатые твари патрулируют небо над островом. Мы все умеем драться, владеем оружием и в случае чего будем биться до конца. Ведьма знает это, побаивается нашего народа и никогда не входит в деревню, хоть чары её и сильны…

– Почему же ты тогда испугался за своих детей? – спросила Банечка. – Раз они в деревне и Жирола туда не заходит…

– Не знаю, о, мудрая мышь. Может, я перепугался напрасно, а может, и нет. Когда речь заходит о собственных детях, голова начинает соображать туго. Понимаете, ведьма выманила меня из деревни. Приказала вынести за забор зерно, и, когда я сделал шаг от родного посёлка, ворота за моей спиной захлопнулись. Её уродцы схватили и потащили меня в замок. Колдунья сидела на троне, рядом – этот страшный пёс. Оглядев меня холодным взглядом, эта женщина сказала противным голоском: «Иди к себе и посмотри на своих прелестных детишек в последний раз… Если ты откажешься от моего поручения, я прямо у всех на глазах превращу их в ужасных монстров – таких отвратительных, каких ещё не бывало на этом острове. А если ты согласишься, но обманешь меня и переметнёшься на сторону Лёшика, я сожгу вашу деревню…» И я пошёл… Нет мне прощения, казни меня, о, великий Сатор, только поскорее! – и с этими словами Жюст, заливаясь слезами, упал в ноги маленькому человечку.

Проникшись горем несчастного, Банечка всхлипнула, Мурзик злобно зашипел, Жек грустно вздохнул, лёг на пол и положил морду себе на лапы. А Карлуша, бормоча что-то типа «ох уж эта Жирола, все перья бы ей повыдёргивала», прохаживалась по комнате взад-вперёд.

– Встань, Жюст, не думаю, что ты заслуживаешь казни, – сказал между тем Лёшик.

Услышав это. Жек приподнял одно ухо и согласно закивал.

– Этот человек оказался в очень трудном положении. Мы не вправе его судить. Но и спускать Жироле её коварство нельзя, – проговорил он.

Тут к разговору присоединилась и возмущённая Карлуша.

– Невероятно! Такое вытворять! Мы должны, просто обязаны её наказать! А как она напустила на меня своих монстров! Только вспомните…

– Не тараторь ты, Карлуша, – попыталась успокоить подругу Банечка. – Лучше посиди спокойно и послушай, что рассказывает Жюст.

Ворона немного обиделась, но, впрочем, утихомирилась и с любопытством посмотрела на Жюста. Он казался ещё более крохотным, чем был на самом деле, оттого что чувствовал себя несчастным и потерянным. Слёзы тихо текли по его щекам, и человечек даже не пытался их вытереть, горюя о своей семье.

– Нужна ли мне дарованная тобой жизнь, когда мои крошки там… Ведьма сожжёт всю деревню, а там столько людей! Лучше убей меня, чтобы я не думал об этом!

Не в силах смотреть на такое горе, Лёшиков подошёл поближе к человечку, положил руку ему на плечо и сказал твёрдо и уверенно:

– Не волнуйся, пожалуйста, и не падай духом. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я не оставлю моих родителей без помощи и твоих детей тоже. Никто из нас не позволит их сжечь только за то, что ты меня не убил.

– Ну и дела!.. – пропищала мышка, ёжась от страха. – Как же нам теперь быть?

– Надо придумать что-нибудь такое, чтобы убедить Жиролу, что посланник выполнил её поручение, – задумчиво проговорил маленький волшебник. – Убедить её, что я мёртв.

– Я знаю, как это сделать! – встрепенулась ворона, обрадовавшись, что её наконец-то послушают. – Нужно показать ей твоё бездыханное тело.

– Но чтобы показать ей бездыханное тело, – возразил ей Мурзик, – его для начала надо найти. А где мы возьмём бездыханное тело, похожее на Лёшика, и как перетащим его к Жироле?

– Да, – смиренно признала Карлуша, – похоже, что это была глупая идея…

– У тебя почти всегда глупые идеи, – недовольно проворчал Мурзик. – Пусть лучше Жек думает, он умный.

– Но мне пока ещё ничего интересного в голову не пришло, – растерянно тявкнул пёс.

– Тогда я попробую предложить неплохой выход, – и глаза мышки заискрились лукавством. – Пускай Жюст возвращается к Жироле и объявит, что он сделал всё, как она просила.

• Предыдущая
• 22/35
• Следующая