В глубине сердца - Сэйл Шарон - Страница 14

• Предыдущая
• 14/56
• Следующая

— Вы уверены? — спросил он, быстро записывая то, что ему говорили. Несколькими минутами позже, повесив трубку, он пробежал глазами свои записи и выругался. Звонок привел его в ярость. Он, Майк Пуласки, почти никогда не ошибался. И ненавидел себя за ошибки, особенно за такие. Угроза безопасности и жизни Саманты Карлайл внезапно стала реальностью, и теперь ему придется жить с чувством вины и угрызениями совести. Она все это время говорила им чистую правду!

Вскоре Пуласки уже был на месте взрыва. И то, что он узнал, повергло его в настоящий шок. Остатки того, что было когда-то домом Саманты Карлайл, были разбросаны по всем трем комнатам квартиры и частично выброшены взрывом во двор.

У детектива были теперь все необходимые доказательства того, что ее жизни угрожает опасность, потому что только он один знал из первых рук, что мисс Саманта Карлайл, жительница Лос-Анджелеса, Калифорния, была теперь в надежных руках техасского шерифа. Она находилась за тысячи миль отсюда, когда остатки ее мира взлетели на воздух.

Майк Пуласки вернулся в управление, оставив экспертов из лаборатории собирать вещественные доказательства. Ему необходимо было позвонить, и этот звонок мог оказаться для него очень нелегким. Ему потребовалось несколько минут, чтобы отыскать карточку, которую бросил на его стол Джон Томас Найт. Найдя ее, Майк остановился, обдумывая, что скажет шерифу…

Разница во времени между Техасом и Лос-Анджелесом составляла два часа, поэтому он был уверен, что шериф уже давно на работе. Глубоко вздохнув, детектив набрал номер и стал ждать, когда шериф Найт снимет трубку…

— Когда? Вопрос прозвучал как громовой удар, и Пуласки, поморщившись, отодвинул трубку от уха.

— Сегодня утром, — ответил он и посмотрел на часы. — По вашему времени около десяти часов.

Джон Томас медленно втянул в себя воздух, прикрыл глаза и потер переносицу, пытаясь успокоить внезапно появившуюся головную боль.

— Что удалось выяснить на нынешний момент?

Пуласки вздохнул.

— Не много.

— Интересно, отчего это я не удивлен?

— Послушайте! Я совершил промах, не отрицаю. Но у нас отличные эксперты по взрывам. Если там хоть что-то осталось, они это найдут.

— А пока они рыщут по останкам жизни Саманты, что, вы думаете, я должен делать? Вы представляете, что с ней будет, когда она об этом узнает? Черт вас возьми, Пуласки, почему вы не поверили ей раньше, когда еще можно было все исправить?!

Пуласки вздохнул, вспомнив, как безразлично отнеслись руководители агентства, в котором работала Саманта Карлайл, к угрозам в ее адрес, особенно после того, как прошло довольно много времени и ничего не случилось. Тот факт, что он, Майк Пуласки, позволил их точке зрения повлиять на свою, самоуважения ему не прибавлял.

— Я хотел бы изменить то, что случилось, но это не в моих силах. Послушайте, шериф, я обычный человек, понимаете? Как и все мы. Все, что я могу вам сказать, — будьте настороже, особенно в отношении незнакомых людей.

Джон Томас коротко рассмеялся.

— Ну, это, Пуласки, будет не так уж и трудно. Каждый новый человек в нашем городке, где жителей меньше двух тысяч, будет на виду, как корова в стаде кастрированных быков.

От такого сравнения Пуласки только покачал головой, решив, что сказанное Найтом, возможно, что-то означает у них в Техасе.

— Ну хорошо, — сказал он. — Как только получу дополнительную информацию, я вам позвоню. Но пока вы должны исходить из того, что преследователь Саманты знает о ее отъезде и, без сомнения, пришел в ярость.

— Почему вы думаете, что он знает? — спросил Джон Томас. Предупреждение прозвучало неожиданно, и то, что за ним крылось, ему не понравилось. Совсем не понравилось.

— Потому что бомба лежала на ее кровати, вот почему. Наш штатный психолог сказал, что место расположения бомбы можно интерпретировать двояко. Взорвав кровать, убийца как бы хотел дать понять мисс Карлайл, что, перебравшись из нее в вашу, она все равно никуда от него не денется. Либо его просто взбесило то, что она уехала. Так или иначе, но он знает — Саманты Карлайл нет в Лос-Анджелесе.

— Сочувствую вам, — попрощался Пуласки и повесил трубку. Джон Томас, нахмурившись, осторожно положил замолчавшую трубку на рычаг и закрыл лицо руками.

— Дерьмо собачье.

— Плохие новости? — поинтересовалась Кэрол Энн.

Джон Томас улыбнулся. Но радости в улыбке не было заметно. При взгляде на лицо шерифа диспетчер невольно поежилась.

— Черт побери, Кэрол Энн, разве в этом деле могут быть хорошие новости?

Хлопнув дверью, Джон Томас пошел к своему джипу. Меньше всего на свете ему хотелось ехать домой и рассказывать Саманте то, что он недавно узнал, и видеть, как гаснет улыбка на ее лице.

Однако выбора у шерифа не было. Еще до окончания сегодняшнего вечера его новости вновь поселят страх в ее душе.

Бандит тявкнул один раз при шуме мотора подъехавшей машины и вновь уронил голову на лапы, следя взглядом за женщиной, стоявшей у кухонной раковины.

Саманта взглянула на умильное выражение собачьей морды и рассмеялась, махнув длинной деревянной ложкой, чтобы выгнать пса из кухни.

— Если это все, что ты можешь, тогда убирайся, бесполезное животное, — сказала она и, подняв глаза, увидела Джона Томаса, стоявшего в проеме кухонной двери с озадаченным выражением на лице.

— Но я ведь только вошел, — произнес он. — Можно поесть, прежде чем ты выгонишь меня вон?

Она ухмыльнулась.

— Я не имела в виду тебя, — ответила она. — Я разговаривала с Бандитом.

— Уже разговариваешь с собаками, вот как? — Саманта услышала насмешку в его голосе и поняла, что сама явилась ее мишенью.

— По крайней мере он не пререкается со мной, — отрезала она.

Улыбка сползла с лица Джонни, когда он отвернулся, чтобы повесить шляпу на крюк с наружной стороны двери. Сэм видела, что Джонни изо всех сил старается вести себя пристойно, что было не в его духе. У него явно была какая-то причина для беспокойства. Саманта чувствовала это. Но она считала, что, если захочет, он скажет об этом сам, когда придет время.

— Я пойду ополоснусь и переоденусь, — сказал Джон Томас. — Через пару минут вернусь и помогу тебе приготовить ужин.

Саманта, глядя вслед Джонни, заметила, как напряжены его плечи. Пост шерифа целого графства имеет, как видно, свои преимущества и свои недостатки. Сегодня скорее всего последние возобладали над первыми.

В своей комнате Джон Томас швырнул пистолет и кобуру на полку шкафа и тяжело сел на край кровати. Пружины под его весом жалобно заскрипели.

Он расстегнул ремень, вытащил рубашку из брюк и резко рванул за воротничок рубахи. Кнопки нехотя подались его настойчивому усилию. Джонни прикрыл глаза и глубоко вздохнул, молясь про себя, чтобы новости, которые он принес, не стерли улыбку с ее лица. Пытаясь расслабиться, он медленно привыкал к переменам, которые принесло с собой печальное известие.

Его дом был стар, но крепок, с сосновыми стенами и полом. На полу не было ничего, что могло смягчить стук каблуков, стены были просто окрашены краской. Это был дом мужчины, и именно таким он нравился Джону Томасу.

По крайней мере до последнего времени. Сейчас же он поймал себя на мысли о босых ножках Сэм, шлепавших по коридору ночью. Он снова вздохнул и уловил соблазнительные ароматы готовящейся пищи и легкие запахи мыла и стирального порошка. Он готов был побиться об заклад на месячную зарплату, что Сэм вылезла из ванной меньше чем час назад. Его живот напрягся при одной только мысли о ее обнаженном теле, о том, как оно должно выглядеть: влажное, покрытое мыльной пеной.

— Это никуда меня не приведет, — пробормотал он и, схватив один свой сапог за каблук, дернул. Тот не сдвинулся ни на йоту, и Джонни проклял сегодняшнюю жару, от которой его ноги в сапогах так распухли.

— Помощь нужна? — раздался голос Саманты.

• Предыдущая
• 14/56
• Следующая