Красное море - Шадловский Леонид - Страница 1

• 1/69
• Следующая

1992 г.

— Анатолий Михайлович! — в кабинет Натана ворвался Зорин. — На нас «казанские» наехали!

Зорин работал на Южном кладбище в Петербурге, числился землекопом. Натан поднял голову, посмотрел на перепуганного Зорина.

— Ты, что, Николай Петрович, белены объелся?

Какие «белены»!? Пришли «казанцы», требуют сорок процентов с каждого, говорят, что теперь начальником на Южном их человек.

Сфера ритуальных услуг — это золотое дно, ни с чем несравнимый мир со своими доходами, традициями, неписаными законами… Натан руководил этим миром из своего шикарного кабинета, не допускал чужих, контролировал доходы…Слишком много сил он потратил на то, чтобы «похоронка» была под ним, чтобы приносила деньги, исправно платила налоги, чтобы не было нареканий на эту сферу бизнеса ни со стороны властей, ни со стороны жителей Петербурга, ни со стороны криминальных структур. И вдруг какие-то отморозки…

— Ты ничего не перепутал?

— Анатолий Михайлович, я отвечаю за базар!

— Сколько раз я тебе говорил, оставь свой зоновский блатняк. Мы все-таки в Смольном, а не в крытке. Ты ж пединститут закончил. Рассказывай по порядку.

— Нечего рассказывать. Январского уволили, а мы при нем, как сыр в масле катались. За что уволили?! Он, что, мало отстёгивал? А сегодня припёрлись «стриженые», требуют долю… Говорят, что распоряжение о назначении какого-то Петрова согласовано со Смольным. Что за дела, Михалыч?! Наши решили объединиться с другими кладбищенскими, и завтра выйти на демонстрацию, — Зорин уже успокоился, сел в кресло, налил себе воды. — Толик, а водочки нету?

— Возьми сам, — задумчиво сказал Натан. Информация о том, что директора СПБО (Специализированное предприятие бытового обслуживания) Владимира Январского уволили без его ведома, наводила на неприятные мысли. Он снял трубку прямого телефона связи с мэром. — Алло! Анатолий Александрович, это Гринберг. Что у нас происходит на кладбищах? Почему я не в курсе?

Он долго слушал, кусая губы, пальцы, сжимающие трубку, побелели от напряжения, перед глазами поплыл туман…

— Эй, Толик, Толик, — откуда-то издалека донёсся взволнованный голос Зорина, — что с тобой?

— Ничего, ничего, — Натан опустил трубку на рычаг. — Что-то сердце защемило.

На самом деле, это было не сердце. Это было преддверие приступа эпилепсии. С ним бывало такое, когда он начинал сильно волноваться. Натан не боялся приступа. Скорее наоборот, как это ни странно, но в те несколько секунд перед приступом, когда мир становился выпуклым и объёмным, когда столб голубого цвета опускался ему на макушку, в голову приходили самые неожиданные решения.

— Значит так, Зорин, — Натан уже окончательно пришёл в себя. — Свяжись с Коноплёвым, Лариным и Малышевым, пусть ко мне зайдут, и забей стрелку с «казанскими». Будем решать вопрос.

Зорин быстро исчез из кабинета. Натан задумался. Интересно, кто это решил поднять на него руку? Кто осмелился залезть в его карман? Чурилов, зам.мэра по делам молодёжи? Вряд ли. Больно хлипок. Лукошников? Этот должен быть благодарен Натану, он сидит в Смольном, пока Натан этого хочет. Хотя благодарность — мерзкое чувство. Человек, который должен испытывать благодарность к другому человеку, в конце концов, начинает его ненавидеть. Может быть, это Мезенцев из комиссии по правам человека? Говорят, у него большие связи в преступном мире. Но ведь, вполне возможно, что все происходит с ведома Собчака? Как он там ему сказал: «Занимайтесь своим делом. Не лезьте в чужую епархию!». Интересно, чья же это епархия, как не его?! Или Собчак совсем зарвался? Мало того, что всю свою семью обеспечивает дачами, виллами и квартирами, так он ещё умудрился объединить два совершенно разных района в один! Лучшие курорты ленинградской области — Зеленогорск и Сестрорецк! И все только для того, чтобы было легче пробивать дорогостоящие участки. Да ещё и главой администрации этого, нового, Курортного района, посадил вора, на котором пробы ставить негде, своего друга — Козырева. Конечно, это не его, Натана, дело, но когда-нибудь Собчак погорит на этом. И если он решил запустить свою руку в «похоронку», значит, без совета со стороны не обошлось. Но при чем здесь «казанские»?

Раздался звонок на прямой телефон. Этот номер знали немногие, самые избранные.

— Толик, беда! — Зорин даже заикался от волнения. — Ларина час назад убили! А Малышев исчез! Что делать?

Натан выругался про себя. На людях он никогда не матерился. Быстро ребята работают, круто взялись за дело. Что же это происходит?

— Спокойно, Николай Петрович, не суетись. Коноплёв где?

— Я уже передал ему. Он к тебе едет.

Владислав Коноплёв, некоронованный король Южного кладбища, приехал через полчаса.

— Что происходит, Владик? — спросил его Натан. — Ты можешь хоть что-нибудь объяснить?

— Кажется, могу, — спокойно сказал Коноплёв. — Январский не захотел делиться бюджетными деньгами, даже когда его предупредили, что он поступает нехорошо. Но Январский не внял. Его и уволили.

— Почему я не в курсе?

— Анатолий Михайлович, вы же в больнице лежали в это время. А Лукошников, считая, что вы пробудете там долго, решил прибрать «похоронку» к рукам. Заодно и бюджетные средства. Самое интересное, что Собчак дал ему «зелёный свет» на это. Но Лукошников деньги не получил. Они ещё не успели прокрутиться через наши кооперативы.

Натану все стало ясно. Значит, это все-таки Лукошников. Ах, падла! Он молиться должен на Натана, а он…

— Ларина тоже Лукошников? — глухо спросил Натан. — Откуда взялись «казанские»?

— Тут странная история, Анатолий Михайлович, — Коноплёв почесал подбородок, — я думаю, что Мезенцев приложил к этому руку. Подумай сам, — он даже не заметил, как перешёл на «ты», — Ларин после ухода Январского, остаётся временно исполняющим обязанности директора. Ты лежишь в больнице, неизвестно когда выйдешь, а на него давит Лукошников. Ларин и подчиниться боится, и не подчиниться — боязно. А если ты из больницы все-таки выпишешься, и узнаешь, что он без твоего разрешения деньгами распорядился, то ты Ларина с говном смешаешь. Вот он, дурачок, и побежал к Мезенцеву. Тот, похоже, сразу просек, в чем дело и какие барыши это сулит. Мезенцев обратился к Артуру Валееву, тот возглавляет «казанских». Они в хороших отношениях, Мезенцев год назад помог Валееву выйти по амнистии. И вот Смольный назначает директором кладбища Александра Петрова, который никогда не работал в нашей структуре, и вообще, тёмная лошадка, но зато является другом и Артура Валеева, и Мезенцева. А дальше все просто. Ларина убирают, а Малышев, понимая, что будет следующим, пускается в бега. А тебя, Анатолий Михайлович, просто не успели предупредить. Слишком быстро все закрутилось. Да и ты только первый день на работе.

— Все ясно, Владик, — Натан мрачно смотрел перед собой. — Я сказал Зорину, чтобы он забил стрелку с «казанскими», ты свяжись с Грузином, пусть тоже будет там, остальным я сам позвоню.

Натан ещё не знал, что начался слом с таким трудом выстроенной им структуры. Но он почувствовал, что все идёт не так, как было задумано. Крепкие связи между «кладбищенскими» и чиновниками всех уровней зародились ещё в советское время. Никто не имел права безнаказанно посягать на это, поистине, золотое дно. И как бы не называли, что бы ни говорили про работников кладбищ, свалить эту «мафию» никому было не под силу. С приходом к власти Горбачёва и разрешением свободного предпринимательства, влияние и доходы «трупняков» увеличились во много раз. Другое дело, что работники одного кладбища стали поглядывать на другие, желая и их прибрать к рукам. На них стали наезжать различные группировки, предлагая «крышу» и требуя процент от доходов. Натан первым попытался наладить отношения между «кладбищенскими» и криминалом. Надо заметить, что ему это удалось. Несмотря на войну между группировками, огромное количество убитых, искалеченных, закопанных заживо на тех же самых кладбищах. Ни для кого не было секретом, что сам Натан в этой борьбе опирался на «авторитетов», воров в законе, «королей» старого мира. Он и сейчас позвонил Сёке.

• 1/69
• Следующая