Жизнь взаймы - Кононюк Василий Владимирович - Страница 42
- Предыдущая
- 42/97
- Следующая
Короче, выдумывал все то, что девушке приятно услышать, нахально пользуясь ее неопытностью и своей многолетней практикой в выдумывании таких сюжетов. Жаль, что в этом отношении девушки на удивление быстро учатся и очень скоро начинают с поразительной точностью различать действительность и вымысел.
Но пока Мария в перерывах между песнопениями расспрашивала, не обращая внимания на недовольные взгляды отца, – как же Мотре удалось столь быстро и радикально вылечить меня от такого букета неприятностей? Смогу ли я завтра прийти на вечерницы, которые она организовывает? Получив клятвенные заверения, что непременно буду, если атаман меня никуда не отправит, и вообще все последующие дни буду только возле нее крутиться, пока меня палками не начнут отгонять, Мария развеселилась и перестала нарушать общественный порядок в культовом сооружении.
После богослужения скромно спросил отца Василия, когда он может меня исповедать и принять небольшие подарки, которые наготовил как ему лично, так и православной церкви в его лице. Отец Василий был приглашен к атаману на праздничный обед, а потом он собирался в церкви готовиться к вечерней молитве и не имел ничего против моего прихода к нему на исповедь.
Обрадовался удачному стечению обстоятельств: ведь после праздничного обеда у атамана отец Василий наверняка будет в хорошем расположении духа. Надо постараться ему еще его улучшить новым заморским медом и добиться поддержки планов святого Ильи по реорганизации жизни казацких поселений. Ведь целью стоит защита нашей земли и святой православной церкви от злобных врагов. Главное, красочно описать, какие беды свалятся вскоре на наши головы, если мы не будем готовы.
Отведав у родителей праздничных закусок, угостил батю заморским медом, которого якобы в походе купил, и пообещал – скоро у нас с матерью не хуже будет, – на что батя долго и искренне смеялся. Чтобы ему не было так весело, начал расспрашивать, как там идут дела с моими заказами. Как привез ему крицу, сразу договорился, сколько он мне будет за нее платить, если у него будут заказы, а поскольку зимой работы мало, загрузил его изготовлением цельнометаллических штыковых лопат. Покопав немножко доской, обитой снизу железом, которую тут называют лопатой, я сразу выяснил, что такими лопатами можно только по головам друг другу стучать, – копать ними противопоказано: разрушает нервную систему быстро и необратимо.
Видимо, поэтому фортификация начала развиваться только после того, как был решен вопрос с железными лопатами. Правда, остается открытым вопрос, как и чем наши предки Змеиные валы насыпали, но, видно, у них были свои секреты. Заказав бате полсотни лопат, сорок наконечников для метательных копий, триста бронебойных наконечников и сто срезней, поставил в углу кузни бочонок, наполовину наполненный постным маслом. Как оказалось, очень дорогая вещь по нынешним временам. Едва мне цену сказали – сразу понял: после пилорамы буду маслобойку мастерить – что-то у них тут не все слава богу, если постное масло дороже смальца продают.
Когда покупал, жаба душила крепко: начал понимать тех кузнецов, которые предпочитали не тратиться на масло, а как клинок откуют, так сразу и суют его, раскаленный, рабу в живот. Но я ненавидел рабовладельцев с детства, поэтому пришлось на полбочонка постного масла потратиться. Оно того стоило. Один вид моего братика Тараса, как он услышал, что в постном масле будут лопаты плавать для пущей закалки, окупил с лихвой все мои затраты. С удовольствием послушал, как он меня материт за то, что я думаю, будто умнее меня нет никого. А про закалку в постном масле он сроду не слыхал, и что надо все делать, как люди делают, а не выпендриваться перед народом.
Не обращая на него внимания, обратился к отцу:
– Батя, давай так. Если он у тебя в подмастерьях, то пусть сидит и молчит, я с тобой толковать буду, а если ты тоже так думаешь, как он, грузите железо обратно в телегу – к другому кузнецу поеду.
– Да ты схлынь, Богдан, он же как лучше хочет.
– Не надо как лучше, батя. Делайте так, как я сказал. Первую откуете, как прошу, – поглядите на нее. Сможете лучше сделать – делайте по-своему, потом сравним вашу лопату и мою. Вот тогда уже будем думать, как лучше делать, а пока это все пустые балачки, на которые у меня времени нет.
До праздников они как раз успели лопаты отковать, и теперь мы с батей торговались, что он для меня сделает за то, что бочонок с постным маслом им оставлю. Очень им сподобилась эта закалка. У меня заказов хватало, но нужно, чтобы чугун приехал: попробовать на малых объемах его превращать в высокоуглеродистую сталь, откатать процесс. Завтра вроде как тоже праздник, но мы с батей договорились, что с утра пойдем в кузню. Попробуем выплавить пару ерундовин из бронзы, необходимых в конструкции лесопилки, а потом к ним выковать остальные детали из железа.
Хотелось мне очень из стального арбалета пульнуть, но в памяти крутилась информация, что в сильный мороз даже рессоры лопаются. Так что доверия к средневековой стали не было. Придется до весны терпеть, или пока оттепель не наступит.
Прихватив бочонок с ликером, который всем задвигал под видом заморского меда, и мешочек с двадцатью серебряными монетами, пошел в церковь на встречу с отцом Василием. Вскоре пришел и он. Был он еще не стар, на вид до сорока, слегка помятый тяжелым трудом.
Если ты один на всю округу, и ни одна свадьба, крестины, поминки без тебя не могут обойтись, а ведь есть еще и большие праздники, походы, да и много других поводов; когда тебя практически ежедневно куда-то приглашают, наливают, требуют слово сказать, – жизнь такая только со стороны кажется сплошным праздником, а платит человек за все своим драгоценным здоровьем. Вблизи отец Василий выглядел совсем по-другому. Интересно будет узнать у атамана, откуда он взялся у нас в Холодном Яру: больно взгляд у него пронзительный, если приглядеться.
Как правило, священники к казакам попадали случайно – отбивали у татар вместе с полоном, иногда выкупали, некоторые сами приходили, набедокурив в более спокойных районах: священники тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Так что разные попадались попы в казацких селениях.
– Здравствуй долго, отец Василий. Вот прими от меня в дар бочонок меду хмельного заморского. И монеты прими на благо церкви православной, пусть стоит она в веках, до конца дней мира сего.
– И ты здравствуй, Богдан. Спасибо тебе за дары твои, наслышан я много о деяниях твоих, давно хотел с тобой потолковать.
Мы зашли с ним в комнатку, где он переодевался перед службой, и уселись на лавку перед небольшим столом. Отец Василий извлек вместительный серебряный кубок, ловко откупорил затычку у бочонка и нацедил ликеру.
– Сейчас отведаем, что за мед варят схизматики. Ой, добрый мед, а крепкий какой. – Отец Василий поцокал языком и повернул ко мне внимательный взгляд. – Ну, говори, Богдан, что у тебя на сердце, в чем покаяться хотел?
Рассказал отцу Василию, какие напасти обещает земле нашей святой Илья, если не станем всем миром на защиту и не поможем князю Витовту через девять лет. Что будет после проигранной с таким треском битвы, и какие рекомендации получил от святого на текущую пятилетку с целью минимизации полученного ущерба. В этом разговоре особо остановился на увеличении населения казацких земель за счет православных, страдающих от гнета католической церкви на Волыни и Галиции, развитии православия на наших землях и его, отца Василия, лидирующей роли в этом вопросе.
Батюшка оказался непрост – несмотря на то что он не переставал пробовать заморский мед, глаза его были трезвыми и с изумлением рассматривали меня. Видимо, ему редко встречался человек, способный так долго и без остановок говорить, да при этом не повторяться.
В своих проектах развития православия на казацких территориях я переключился на Константинополь, у которого потребовал предоставления нам статуса митрополии. Соответственно отцу Василию – должность митрополита земель казацких. Видя, что на этом не остановлюсь, пока не сделаю его главой всех церквей православных, отец Василий прервал поток моего сознания и задал провокационный вопрос:
- Предыдущая
- 42/97
- Следующая
