Сон грядущий - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/25
• Следующая

Земля. Покинутая триста лет назад всеми рассудительными людьми колыбель человечества. Я, видимо, в патруле «чистильщиков».

Весьма глупое и расточительное занятие – чистить гниющую могилу, но имперское правительство уже многие годы пыталось восстановить экологию Земли и устроить на ней нечто вроде музея. Однако сохранившиеся на «грешной» мутации не желали «чиститься», а, наоборот, уверенно плодились и размножались. За три столетия они создали настолько жизнеспособный биоценоз, что все попытки правительства вернуть планете прежнее лицо терпели сокрушительное поражение. В затянувшемся противоборстве старых и новых жителей планеты чаша весов все более склонялась на сторону новых, так называемых «неоформов».

Стремительно развивались смертельные для обычного человека виды животных, насекомых и растений. Поговаривали и о совершенно невероятных вещах. Будто бы многие руины городов, кишевшие новоиспеченными землянами, обретали черты симбиотического разума. Они не просто руководствовались логикой совместного проживания разных существ, а восстанавливались и росли без помощи извне. Каким образом – версий не было. Почти ежедневно на пустырях или бывших автострадах появлялись новые дома или мосты. Бессмысленное на первый взгляд событие, но со спутника было видно, какие сложные и правильные узоры образуют «новостройки». Стоило в городе появиться человеку, как узор менялся. Правда, на поверхности это выглядело менее эстетично: на голову гостю сыпались кирпичи, рушились бетонные стены и заборы, проваливались на несколько метров асфальтовые тротуары. В довершение из всех щелей выползали злобные твари самых разных мастей, но с одной целью – вцепиться острыми зубами в любую доступную часть тела. Тупое упрямство чиновников оставалось единственной причиной содержания на Старой Земле нескольких унылых гарнизонов национальной гвардии. «Чисткой» они толком не занимались, а отозвать их не позволяла великоимперская гордыня.

Все эти пришедшие на память факты значительно поубавили восторг от чудесного воскрешения. Может быть, к моей пресловутой неуловимости и прибавилась неуязвимость, но проверять предположение экспериментально мне не хотелось. Людей на Земле пыталось убить буквально все. Я с надеждой обернулся на покинутую нами машину. Нет, в ней больше никого не было. Я действительно попал в патруль. Нас было только двое.

Вздохнув, я поправил боевой шлем и вошел в подъезд дома следом за Сержантом.

– Пришел старичок и молвит человеческим голосом, – мой спутник, оказывается, уже подобрался к середине предыстории нашего задания, а я только сейчас заметил, что он вообще говорит, – живу уже двадцать лет на границе нормозоны, а ни с чем таким-этаким не сталкивался. Врет, конечно, шельма. Но больно любопытно стало, говорит, отчего дом по ту сторону запретной линии, аккурат напротив моего, со стеклами. Во всех, видишь, ни стекол, ни дверей, ни крыши даже, а этот – как новенький. Ну и сунулся дедок куда не следовало. Вот, это здесь. Подожди…

Мой спутник несколько секунд повозился с замком, и тяжелая железная дверь бесшумно распахнулась.

– Даже не скрипнула, – шепнул я, на что напарник выразительно выгнул одну бровь.

Он начинал мне нравиться. Высокий, крепкий, с грубоватыми, но правильными чертами лица и умными серыми глазами. В походке и движениях угадывался немалый опыт подобных операций. И все же веяло от него не надменностью ветерана, а участием и готовностью поделиться знаниями.

– А что с дедком-то? – вполголоса поинтересовался я, пока мы стояли в коридоре, привыкая к темноте.

– Помер, вестимо. Не мгновенно, конечно, рассказать все успел, но к вечеру помер, – отозвался спутник, сопя над замком двери первой из двух имевшихся на этаже квартир.

После кромешной тьмы коридора к полумраку комнаты глаза привыкли сразу. Я с энтузиазмом принялся осматривать то, что меня окружало, но быстро успокоился. Собственно, ничего стоящего не было. Какой-то прогнивший диван и обломки чего-то деревянного, возможно шкафа. Роль шторы на действительно застекленном окне играл толстенный слой пыли. Посреди комнаты, сложив ноги по-турецки, сидел человек. Истлевшие клочки ткани вокруг него походили на остатки одежды. Человек, несомненно, был жив. Грудь равномерно поднималась и опускалась. Едва заметно, но бесперебойно. Голубоватые веки чуть дрожали. Кожа была землистого оттенка, но все-таки не слишком отличалась от нормальной. Я мысленно перебрал известные мне неоформы земной жизни и не нашел ни одной подходящей. Только человек. Мой напарник молчал, размышляя, вероятно, о том же. Я шагнул к сидящему и протянул руку к сонной артерии, в надежде найти пульс. На полпути моя рука замерла, и я обернулся к Сержанту.

– От чего, говоришь, старичок помер?

Спутник пожал плечами и отрицательно покачал головой.

– Он клялся, что ни до чего не дотрагивался.

Я в сомнении обошел сидящую фигуру и, решившись, приложил пальцы к землисто-серой шее. Пульс был слабым.

– Двадцать, – наконец сосчитал я и повернулся к объекту исследования спиной. – Не густо. До завтра он, надеюсь, никуда не денется?

– До сих пор не делся… – начал было напарник, но вдруг его лицо приняло крайне озабоченное выражение.

Он попятился, глядя через мое плечо и расстегивая на ощупь кобуру. Я, последовав его примеру, схватился за оружие и резко обернулся.

Серый человек стоял в полный рост, заложив руки за спину, и с любопытством разглядывал меня с ног до головы. На тонких чертах его лица играли полутени. Темные губы сложились в подобие улыбки.

– Глаза, – еле слышно выдохнул за моей спиной Сержант.

Я взглянул «человеку» в глаза и почувствовал своего рода облегчение. Абсолютная чернота, без всяких признаков разделения на зрачок, радужку или белки… Типичные очи типичного монстра. Ликвидация будет считаться не убийством, а «чисткой». Память услужливо подсунула недавнюю сцену на Сингле. «Хугин, Мунин, Иггдрасиль». Черт возьми! Я заговорил словами того капитана. Не убийство, а «чистка». Я почувствовал, как от лица отхлынула кровь. В голове крутилась смутная мысль о некой связи между словами федерала и моими, но ухватить ее я почему-то боялся.

– Дай сигаретку, – как-то обыденно попросил «серый».

Я не видел смысла отказывать в просьбе. Парень выглядел не опасным. Щелкнула зажигалка. «Человек» глубоко затянулся и с видимым удовольствием выпустил густую струю дыма мне в лицо. Краем глаза я заметил угрожающее движение Сержанта и остановил напарника едва уловимым жестом.

– Не разучились еще… – Незнакомец сладко причмокнул и повертел сигарету перед глазами, пытаясь разглядеть название.

Я предположил, что реплика относится к качеству сигареты, и кивнул, соглашаясь. Он презрительно скривился и, выпустив в мою сторону очередную порцию дыма, произнес:

– Киваешь, будто можешь сравнивать…

– Я – нет, но машины помнят любой продукт на элементарном уровне…

– Знаю, знаю, – перебил он, раздраженно махнув рукой. – Ну да ладно, мне пора…

Я медленно покачал головой и поднял пистолет. «Человек» настолько искренне расхохотался, что мы с напарником опешили.

– Знакомая ситуация, – сквозь смех выдавил «серый» и, не прекращая веселиться, выбил пистолет из моей руки.

После чего мгновенно сгреб меня в жесткий захват моего же собственного изобретения. От неожиданности я пропустил дополнение из пары ударов в голень и в пах. Время словно замерло. За те доли секунды, пока мой напарник прицеливался, агрессор не только обработал меня, как боксерскую грушу, но и успел произнести целую речь:

– Разумнее будет обойтись без членовредительства, брат мой. Ты не зря сомневался, прежде чем прикоснуться ко мне. Интуиция – мать информации. Вот сейчас я знаю то, что знаешь ты, плюс то, что знал раньше. Любопытный у тебя жизненный путь, но извини, если кто-то меня и остановит, то уж точно не ты, братец.

Он чуть ослабил захват, и этого мне хватило, чтобы уйти вниз. С линии огня. Пистолет Сержанта взвыл, и лишенный половины черепа песчаный маг, а это был именно он, рухнул в пыль рядом со мной.

• Предыдущая
• 5/25
• Следующая