Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля» - Мюллер Йоганн - Страница 3

Особо следует сказать о русских источниках. До сих пор доступ в архивы Министерства обороны закрыт для подавляющего большинства исследователей, однако появились работы ряда российских историков – А. Исаева, Е. Дрига и других. Их охотно используют такие известные авторы, как Д. Гланц, Д. Штахель, С. Залога, Н. Цеттерлинг, Т. Ле Тисье. Причина очевидна – этим русским разрешена работа в архивах. Однако мы должны критически относиться к их книгам, так как они сохранили органический порок советской историографии – следование общей идее, продиктованной Кремлем. В этом плане русские книги 2000-х годов совершенно не отличаются от советских 1960-х. Поэтому мы можем доверять, пусть и с оговорками, приводимым ими цифрам, но обязаны сомневаться в описаниях событий и безусловно не верить выводам и оценкам. И все-таки читателю будет интересно знать, как видела происходившее противоположная сторона, для чего мы приведем кое-какие отрывки из мемуаров советских генералов, мало известные у нас.

Й. Мюллер

Рано утром 22 июня 1941 года германские войска перешли западную границу Советского Союза на всем ее протяжении, началась Восточная кампания Вермахта. Было ли это внезапностью? Ни в коей мере. Гитлер давно готовил это нападение. Компьенское перемирие было подписано 22 июня 1940 года, и сразу началась проработка возможностей нападения на Советский Союз. 29 июля начальник ОКХ генерал Гальдер отдает приказ начать разработку конкретного плана войны. То, что директива «Барбаросса» была подписана лишь 18 декабря, ничего не меняет. Как известно, быстро только кошки рожают, а подготовка к большой войне – дело длительное.

Когда некоторые историки начинают рассказывать о миролюбивых планах фюрера, они в качестве железного аргумента приводят приказ о расформировании двух десятков пехотных дивизий. Это произошло летом 1940 года. Однако попробуем разобраться в этом вопросе более детально, потому что он самым прямым образом связан с подготовкой нападения, которая началась в июле 1940 года. Действительно, 13 дивизий так называемой девятой волны формирования были распущены в августе 1940 года, 9 дивизий десятой волны так и не были сформированы. Но что это были за дивизии? Они формировались из призывников старших возрастов, ветеранов Первой мировой и фактически так и оставались ополчением. Зато 21 июля был отдан приказ сформировать 10 кадровых дивизий одиннадцатой волны, в августе за ними последовали 6 пехотных и 4 легких дивизии двенадцатой волны, в октябре 9 дивизий тринадцатой волны, а в ноябре 8 дивизий четырнадцатой волны. То есть вместо 22 дивизий ограниченной боеспособности Вермахт получал 37 новых кадровых дивизий. В 1941 году продолжилось формирование 15 дивизий пятнадцатой волны, то есть, как нетрудно заметить, подготовка шла очень напряженная. В результате к июню 1941 года Гитлер имел 205 пехотных дивизий, что означало предельное напряжение людских ресурсов Германии. Командующий армией резерва генерал Фромм предупреждал, что в маршевых батальонах у него обучается всего 80 000 человек, то есть восполнять потери будет крайне сложно. Собственно, это и произошло во время боев второй половины 1941 года.

Так как главную роль в предстоящей кампании должны были сыграть танковые войска – Панцерваффе, мы уделим основное внимание именно их подготовке. При формировании танковых и моторизованных дивизий возникло множество проблем. ОКХ первоначально планировало иметь 24 танковые и 12 моторизованных дивизий. Напомним, что во Французской кампании участвовало всего 10 танковых и 4 моторизованные дивизии, то есть планировалось значительное увеличение мобильных сил. С одной стороны, решение было оправданным, так как анализ боев показал, что дивизии перегружены танками и плохо управляются, при этом выигрыш в боевой мощи представляется сомнительным. В этом еще предстояло убедиться командирам советских мехкорпусов летом 1941 года. Лишние танки следовало куда-то девать, поэтому в Германии на основе освободившихся танковых батальонов началось формирование новых дивизий. Увы, достаточно быстро выяснилось, что танков и другой техники и вооружений все равно не хватает, поэтому планы пришлось сократить, осталось 20 танковых и 10 моторизованных дивизий. Впрочем, танков не хватало даже для них. Ничем иным нельзя объяснить сохранение в боевом составе почти 900 машин Т-I. Ну не поворачивается язык назвать эту пулеметную танкетку танком. Не от хорошей жизни было введено в состав армии более 900 чешских танков также сомнительного достоинства. Однако французские танки немцы всерьез использовать не стали, ограничившись комплектацией пары вспомогательных батальонов.

В результате на 1 июня 1941 года в Вермахте числилось: 877 Т-I, 1074 Т-II, 170 35 (t), 754 38 (t), 350 Т-III с 37-мм пушкой, 1090 Т-III с 50-мм пушкой, 517 Т-IV, 330 командирских танков и 377 StuG-III. Впрочем, в действующих частях находилось около 3500 танков, причем немцы постарались оставить легкие танки в тылу. Скажем, лишь 180 Т-I находилось во фронтовых частях. К этому количеству, естественно, следует добавить танки союзных армий, которые в массе своей были еще хуже немецких Т-I и Т-II. Но в целом можно считать, что немцы накануне нападения имели чуть более 4000 танков.

Зато с противотанковыми орудиями дело обстояло хуже некуда. Формально Вермахт имел около 15 000 противотанковых пушек. Вот только их ценность была почти нулевой, так как из них лишь 1000 пушек имела калибр 50 мм, а остальные были злосчастными 37-мм «дверными колотушками», почти бесполезными в бою против новых советских танков.

Но это еще далеко не все. Как-то незаметно выясняется, что немецкие танковые дивизии не имели четкой штатной структуры. Хотя во всех дивизиях был ликвидирован второй танковый полк, почему-то сохранились четыре штаба бригад. И если три из них просто не успели расформировать, так как они принадлежали дивизиям, воевавшим во Франции, то появление бригадного штаба в 18-й танковой дивизии выглядит необъяснимым казусом. Зачем в октябре 1940 года формировать дивизию с двумя танковыми полками, в то время как в остальных дивизиях второй полк распускается?! Впрочем, в марте 1941 года 28-й танковый полк расформировали, но штаб бригады остался.

Дальше – больше. Оказывается, что танковые полки могли иметь в своем составе либо два, либо три батальона, причем эти батальоны также были различными! В двухбатальонном полку они имели по четыре роты, а в трехбатальонном – только три. Не было единообразия и в пехотных бригадах. Например, лишь 6 из 20 бригад получили роту тяжелых пехотных пушек. В артиллерийских полках лишь первые 10 дивизий имели роту 10-см пушек, в остальных ее заменяют ротой 105-мм легких гаубиц. Такое же разнообразие можно видеть и в противотанковых батальонах, где причудливо перемешаны 37-мм, 50-мм пушки с добавлением трофейных 47-мм из разных стран. Численность танков каждого типа в полках также варьировалась в очень широких пределах.

Лихорадку переформирований, которая трясла Панцерваффе осенью 1940 года, прекрасно иллюстрируют события в 3-й танковой дивизии, которая позднее попала в XXIV корпус (механизированный) группы Гудериана. Это была одна из самых заслуженных и опытных дивизий с богатым боевым опытом.

Все началось с того, что у дивизии отобрали штаб 3-й танковой бригады, для того чтобы на его основе сформировать штаб 5-й легкой дивизии. Вместо него 3-я танковая получила штаб 5-й танковой бригады, который был сформирован III военным округом. В чем смысл такой рокировки, остается загадкой. Так как 5-й танковый полк был отправлен в Африку, в распоряжении дивизии остался лишь 6-й танковый полк. Зато она получила батальон так называемых «подводных танков» (об этом мы еще поговорим позднее) – танковый батальон С, который стал III батальоном 6-го полка. В результате получился первый из трехбатальонных полков Панцерваффе.

Взамен танкового дивизия получила второй стрелковый полк. Теперь, по советским меркам, она стала мотострелковой, но никак не танковой. Это был 394-й стрелковый (Schutzen) полк, получивший штаб 394-го пехотного (Infanterie) полка 209-й пехотной дивизии. III батальон 3-го стрелкового полка стал I батальоном новой части. II батальон был сформирован из II батальона 243-го пехотного полка, бывшего 1-го полка территориальной полиции в Данциге. 13-я рота 325-го полка 228-й пехотной дивизии стала 13-й ротой нового полка.