Тайна Зои Воскресенской - Воскресенская Зоя Ивановна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/85
• Следующая

– Признаюсь, – обратилась она ко мне, – я всегда чувствую свою вину перед ним, моим самым драгоценным сокровищем. Мишуля талантлив, хорошо образован, на редкость грамотный инженер, мог бы быть организатором крупного предприятия. У него дар слова, он способен к общественной деятельности. Но он не стал ни тем ни другим, и в этом повинна я.

Я вопросительно посмотрела на Александру Михайловну:

– Чем же вы ему помешали?

– Я заслонила его. Он стал сыном известной Коллонтай, а не самостоятельной личностью. Я много позже поняла, почему он в девятьсот пятнадцатом году отказался от поездки в Соединенные Штаты Америки, когда я работала там по поручению Владимира Ильича. Мишуля оставался в Питере, голодал, но чувствовал себя самостоятельным… Он всегда должен был спрашивать у меня не совета, а разрешения и лишь единственный раз поставил меня постфактум со своей женитьбой. В нем был заложен мой бунтарский характер, но я, того не желая, его погасила. Я была эгоистична, старалась всегда, даже в студенческие каникулы, держать его при себе, ежечасно знать, где он, что с ним. А когда обнаружилось, что у него порок сердца, я просто увезла его с собой в Швецию, «устроила» его – талантливого конструктора инженером-приемщиком в нашем торгпредстве.

Много лет спустя я вспомнила этот разговор, когда мой старший двадцатилетний сын Володя с чувством укора сказал мне:

– Как мне хотелось, чтобы у меня была старенькая мама, о которой бы я заботился. Я бы горы мог сдвинуть ради нее. А то приходишь куда-нибудь, говоришь: «Я – Рыбкин». А тебя спрашивают: «Полковник Рыбкин и подполковник Зоя Рыбкина, это не ваши родственники?» Или говорят просто: «Вы сын полковников Рыбкиных?» – и сразу сникаешь, и гаснут всякие идеи и замыслы.

Слушая это, я действительно сожалела, что я не старенькая мама, что я родила его в 19 лет и что я тоже заслоняла его, мешала развернуться его многим способностям, и прежде всего таланту конструктора – изобретателя новейшей радиотехники.

Александру Михайловну заинтересовала подробная характеристика шведских магнатов-банкиров братьев Валленбергов. Их влияние и роль весьма существенны, и они могут быть полезными в осуществлении плана, который в ту пору безраздельно владел Александрой Михайловной, – скорейшее выведение Финляндии из войны. Но как к ним подойти, к Валленбергам, что предпринять? Мысль эта бередила сознание, и Александра Михайловна вспомнила…

Эстрадный концерт на открытой сцене. Выступает любимец шведской публики Карл Герхард. Он не только актер-сатирик, он чемпион Швеции по теннису и общественный антифашистский деятель. «Я проигрываю в теннис только королю», – признается он. Публика хохочет. Королю Густаву 85 лет, но он играет в теннис с чемпионом и каждый раз «выигрывает» у него. «Мой проигрыш ничего не стоит по сравнению с проигрышем наших соседей, – продолжает Герхард. – Они играли в поддавки с «колон фем» (пятой колонной гитлеровцев) и вовлекли свои народы в беду. У одних хозяйничают в доме бандиты, другие сами вступили в бандитскую шайку». И публика понимает, что Герхард говорит об оккупированных фашистами Норвегии, Дании и втянутой в войну с Советским Союзом на стороне Германии соседней Финляндии. «А мы с вами избежали участи наших незадачливых соседей. Нас не завоевали, и мы не воюем. Почему?» Зал затихает. Герхард прохаживается вдоль сцены, помахивая стеком, – высокий, стройный, в белоснежном фраке и цилиндре. Потом останавливается и, многозначительно подняв указательный палец, говорит: «Потому что в нашей стране не было «колон фем», а была и есть Коллонтай!» Взрыв аплодисментов покрыл слова актера.

Александра Михайловна поднялась и раскланялась. Она видела, как присутствовавшие на концерте братья Валленберги аплодировали этой остроумной юмореске. Их искреннее расположение к любимому артисту Карлу Герхарду говорило о многом, и Александра Михайловна это учла.

Имена братьев Валленбергов были широко известны, их мультимиллионное состояние – капиталы, поместья, банки безграничны. Но их, как бы мы сейчас сказали, альтернативная позиция была неясна. По данным разведки, братья Валленберги распределили между собой сферы деятельности. Якоб Валленберг был связан с германскими фирмами, занимался реэкспортом немецких товаров в страны антигитлеровской коалиции – США и Великобританию. Якоб получил из рук Гитлера самую высокую награду – Орден немецкого орла – «за особые заслуги». А брат его Маркус Валленберг способствовал укрытию германских капиталов в латиноамериканских и других странах на случай капитуляции Германии.

Оба брата Валленберги контролировали известную шведскую фирму СКФ, и производимые ею шарикоподшипники экспортировались для военной машины Германии, в первую очередь самолето– и танкостроения, артиллерии.

Германская и английская разведки пристально следили за деятельностью Валленбергов.

Крупные капиталы Валленбергов вложены в финскую промышленность, и исход войны для таких дельцов, как они, был ясен: Германия потерпит поражение, а вместе с нею и Финляндия, что и принесет им огромный ущерб.

Коллонтай взвесила все обстоятельства. Она решила установить контакт с братьями Валленбергами, и прежде всего с Маркусом, который был совладельцем «Эншильдабанка» в Стокгольме. Банк этот финансировал ряд предприятий в Финляндии. Идти на прямой контакт с домом Валленбергов Александра Михайловна считала для себя пока преждевременным. Поэтому она предпочла использовать знакомство с артистом Карлом Герхардом, которому особенно покровительствовал Маркус Валленберг.

Герхард взялся выполнить это поручение, и в результате Маркус Валленберг почтительно попросил у Коллонтай аудиенции. Встреча состоялась.

Валленберг почувствовал, что в его миссии мы заинтересованы много больше, чем он сам, сказалась коммерческая жилка. Он набивал себе цену.

– Я думаю, мадам Коллонтай, – сказал он, – ваша страна по-настоящему оценивает то обстоятельство, что мы, несмотря ни на что, сумели сохранить нейтралитет в течение всех этих военных лет и тем оказали вам реальную помощь.

На эти слова последовала убедительная реплика Александры Михайловны:

– Чера вен (дорогой друг), для вас не был тайной разработанный в начале этого (тысяча девятьсот сорок третьего) года германский план вторжения в Швецию под девизом «Полярная лиса». И все понимают, что этот коварный план был похоронен нашими «катюшами» на Курской дуге. Жаркое лето в центре России остудило пыл немцев.

Но Валленберг не успокаивался.

– Что говорить, мы однажды нарушили наш нейтралитет в пользу Советского Союза, когда продали для вашей военной авиационной промышленности столь необходимые ей инструменты из нашей сверхпрочной стали.

– Но ваш «Эншильдабанк» получил за это неслыханно высокую цену в виде русской платины, не имеющей аналога во всем мире.

И Валленберг понял, что перед ним не просто обаятельная женщина, а умный государственный деятель. И он изменил тон разговора. Он согласился поехать в Финляндию и повидаться с его другом Паасикиви. Паасикиви в свое время был посланником Финляндии в Швеции, и с Маркусом у них установились доверительные отношения. Маркус галантно предложил в распоряжение Коллонтай апартаменты в принадлежащем ему роскошном санатории «Сальчшёбаден».

– Паасикиви – противник этой войны, – сказал Маркус, – и я постараюсь внушить ему необходимость немедленного выхода Финляндии из войны. Иначе исход будет ужасный, страна просто исчезнет с географической карты…

– Не надо так страшно… – прервала его Коллонтаи. – Финляндия будет существовать. Мы не помышляем уничтожить даже Германское государство, не покушаемся на судьбу немецкого народа и, разумеется, народа Финляндии.

• Предыдущая
• 33/85
• Следующая