Волшебникам не рекомендуется - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 40
- Предыдущая
- 40/105
- Следующая
Сильный ветер бросился в лицо. Я пригляделась и кивнула. Ну, так я и думала. Ни фига этот змей не летает! Ну, то есть он летает, но совсем по-другому. Его крыльев хватает как раз чтобы держаться в воздухе, а вместо полета он использует магию и проскальзывает между потоками воздуха, постоянно открывая и закрывая мини-ворота. Так – самый обычный Змей Горыныч. Три головы, толстое, но гармоничное тело, хвост, лапы. Словно из сборника русских сказок с картинками. Я спокойно ждала. Змей приземлился на площадке и пошел ко мне с нехорошими намерениями. Я ему посочувствовала. Страшная голова протянулась ко мне. Пасть открылась. Сверкнули острые белые, как кинжалы из слоновой кости, зубы. И голова тут же отдернулась. И неудивительно. Перед операцией я одолжила наряд у местного золотаря и как следует вымазала его навозом. Аромат получился такой, что меня даже никто провожать не вышел. И их можно было понять. Не примени я одно заклинание, я бы тоже не выдержала. Змей так дернулся от меня, что чуть не свалился с площадки в речку.
– Ты что, искупаться не смогла?
– И надеть что почище?
– Даже перед смертью?
Все три головы говорили по очереди, впечатление это производило то еще.
– Надо встречать свою смерть достойно…
– И не стараться унести в могилу ни в чем не повинного меня.
– Да одним запахом от тебя отравиться можно!
Не знаю, чего ожидал змей, но визжать я не стала.
– А тебе не все равно? Ты девиц требовал – ну так ешь! Или надо было указывать с самого начала, чтобы девиц мыли и обливали одеколоном и духами.
– Издеваешься?! – взвыло ископаемое.
– У меня же на духи и одеколон аллергия!!!
– Ужасно! Чихаю и кашляю!!!
– А на навоз? – не упустила случая спросить я.
– Мое обоняние в пятьсот раз тоньше человеческого!
– И сейчас твое присутствие как удар дубиной по носу!
– Я уже почти перестал чувствовать запахи!
– Бедняга! Знаешь, я тебе сочувствую!
У всех трех голов в один момент отвисли челюсти. Я продолжила трепаться дальше. Надо было протянуть время. Если уж этот змей меня не съел сразу, значит, мы просто обязаны подружиться!
– Слушай, а чего тебе людей есть понадобилось? Они знаешь какие вредные? Вот моя мама после очередной моей проделки говорила, что любой, кто меня съест, просто отравится!
– И ты, зная это, пришла сюда?
– Моей смерти хочешь?!
– Чтобы я отравился?!
– Во-первых, у меня просто выбора не было. Меня сюда насильно привели. А во-вторых, ты же меня пока не съел! Хочешь, расскажу, что я в детстве вытворяла? Сам убедишься, что меня кушать очень вредно!
– И что же ужасного ты натворила?
– Парня у другой девки отбила?
– Или мужа из семьи увела?
И почему все мужчины, даже Змеи Горынычи, считают, что больше женщины ни на что не годятся?!
Проще было перечислить, чего я не вытворяла. На шесть змеевых ушей – по два на глупую зеленую голову – легло шесть тонн отличной лапши из раздела «Шуточки на Ивана Купалу» и повисло намертво. Я мазала дегтем свиней, а смолой стулья и пол перед кроватью, расписывала ворота коровьим навозом в стиле модерн, намертво заклинивала двери, наливала клей в валенки и лапти, ловила крыс, чтобы вытряхнуть их в трубу или запихнуть кому-нибудь за шиворот, подмешивала слабительное или рвотное в пищу, подменяла поленья из поленницы на поленья с начинкой, при сгорании которой выделялся едкий и вонючий дым, изображала привидение…
Короче, будь все рассказанное мной хоть на десятую часть правдой, меня бы скормили змею еще в первый его прилет, да еще и доплатили бы, чтобы съел. Но он пока не собирался этого делать. Змей с удобством устроился на песке, раскинув в стороны крылья и лапы, я привалилась к его боку и выдумывала историю за историей. Прожив в Новограде два дня, я неплохо узнала здешнюю жизнь и врала не краснея.
– Так что еще неизвестно, кто из нас навредил больше – ты или я, – подытожила я рассказы. – Местный правитель меня вообще хотел подарить перстоносцам в качестве политической мести, но потом пожалел, как-никак люди, зачем с ними так жестоко…
– А со мной, значит, можно?
– Я не человек, меня не жалко?
– Так меня теперь травить надо?!
– Сам виноват, – парировала я. – Ну вот чего ты людей жрешь? Честно говорю – овцы вкуснее! Ты шашлык когда-нибудь пробовал?
– Воровать – несолидно, – пришла к выводу средняя голова. Две остальные черепушки согласно закивали.
– Так договорись о патронаже!
– О чем? – удивился змей.
– Эх ты, – посочувствовала я ящеру. – Столько лет прожил, а своей выгоды не понимаешь! Да будь я змеем, я бы их только так стригла! Смотри, ты прилетаешь и договариваешься, что тебе… на сколько тебе хватает одного человека?
– На три дня.
– Ну вот, отлично. Я так понимаю, что у тебя и еще кормушки есть?
– Есть.
– Как же без них.
– А что?
– Да ничего! Прилетаешь в тот же Новоград и говоришь – вы мне овец, например, раз в десять дней, а я за это помогаю вам отбиться от врагов! Ты же огнем плюешься?
– Еще как!
– Хочешь, покажу?
– Я могу доплюнуть почти до середины реки!
– Ну и представь себе! Ты как вылетишь над полем, как фуганешь огнем, – да от тебя все враги ломанутся, теряя по дороге части туалета! Кстати, пленных тебе же потом скормят!
– Тоже верно.
– Знаешь, с огнем внутри жить сложно.
– Очень опасно и неприятно.
– Почему? – удивилась я.
– У меня во втором желудке образуется горючий газ.
– А когда я его выкидываю наружу, он соединяется с воздухом и воспламеняется.
– Но если его не выкинуть вовремя…
– Взорвешься? – перебила я.
– Нет.
– Не взорвусь.
– Изжога начнется!
– Бедняга! А теперь подумай – тебя сейчас никто не любит, все на тебя охотятся, скармливают всякую пакость…
– Тебя, например…
– Я и говорю – всякую пакость! Да еще и разделывать меня самому придется, так?
– Ну, так!
– А за такую защиту тебе люди и освежуют барана и порубят как надо, и даже в пасть запихнут! Хотя тут я немного вру. Вот последнее – вряд ли. Извини, но зубки у тебя крутые!
– Я и есть самый крутой из всех змеев.
– Все окрестности – моя вотчина.
– На десять дней лета вокруг! Вот!
– И все равно, не надоело вот так? То люди на тебя охотятся, а то они бы о тебе заботились. Что у тебя в сочленении крыла?
Насчет крыла я хотела спросить уже минут двадцать. Наблюдательностью меня природа не обидела, и я заметила, что змей старается поменьше шевелить левым крылом.
– Меня по нему во время бури…
– Деревом огрело…
– Занозу посадил, болит ужасно…
– А вытащить не могу…
– Ни одна из трех пастей…
– Не достает до нужного места.
– Я же говорю – балбес. – Мы уже общались совершенно на равных. – Подсади-ка меня, я сейчас ее вытащу. И ранку зашепчу.
– Ты это серьезно?!
– Я же собирался тебя съесть?!
– И съел бы, если бы ты так не пахла.
Слава производителям навоза!!!
– Но не съел же?! Ну вот и подсаживай! Получишь еще заражение крови – потом не обрадуешься.
– Первый раз вижу такую…
– Нахальную девицу.
– Мало того что есть ее нельзя, так она еще и лечить тебя рвется… – ворчали головы, ловко подсаживая меня на спину. Говорил все три головы по очереди, логически заканчивая фразы. То ли мысли друг дружки читают, то ли у них одни мозги на троих. Какой материал для науки! Если бы я могла взять этого змея в свой мир! Какой там, блин, профессор Челленджер?! Подумаешь, убогий птеродактиль! Куда ему до моего Змея?! Все биологи бы кипятком от восторга писали. Да и не только они! Историки, например, филологи, священники. Хотя последние уже не от восторга, а от негодования. Это же не просто дракон, это целый пласт истории, доказывающий, что русские сказки – в большинстве своем не лапша на уши, как религиозные трактаты! Я скользнула по чешуе к крылу. Змею не повезло. У наружной стороны крыла, как раз там, где чешуя оказалась потоньше, торчал здоровый древесный сук, толщиной в мою руку. Он плотно ушел под кожу, и вокруг него уже образовался здоровущий нарыв. М-да, хорошо, что я человек с опытом. Лечу всех соседских зверюг. Проще иногда сделать укол, чем объяснить, что я не ветеринар.
- Предыдущая
- 40/105
- Следующая
