Сёши (СИ) - Bergensen Christian - Страница 38

   Сёши - двоечник и Умино Ирука - стажёр из Академии

   Ой-ой!

   Вот что значит полагаться на увиденное в сериале. Как же я так лопухнулся!

   Здешний Ирука-сенсей был совсем не таким добреньким, снисходительным и любящим детишек, как я думал. Шестнадцатилетний пацан оказался тем ещё придирой. Он никогда меня не хвалил, строго отчитывал за любую промашку, не терпел пререканий, а главное - прямо носом чуял, если я филонил!

   Например, сейчас.

   - Сёши-чан, ты снова отвлёкся и растерял чакру!

   - Простите, Умино-сенсей.

   - Остановился! Вдо-ох... выдох... Собрался! Побежали!

   И так всю неделю. С утра и до обеда.

   Учиться мы начали с бега, вернее с использования чакры для бега.

   Примерно оценив количество собранной мной энергии, сенсей предвкушающе потёр ладони и велел сделать именно то, что категорически запрещалось творить новичкам в цигун - направить движение силы! Большинство земных авторов сходились на том, что дилетантская попытка подвигать ци грозила нарушениями в работе внутренних органов и могла привести к опасной травме. На мои робкие опасения Умино ответил, что всё будет нормально, уж он-то проследит!

   Начальные навыки работы с чакрой включали два умения - управление (чосетсу) и распределение (хошитсу). Их-то мы и начали развивать. Для первого упражнения следовало замешать немного чакры и просто подумать об определённой части тела. Именно мысль служила проводником воли, при помощи которого шиноби творили самые невообразимые чудеса. И всё, что мне требовалась - хорошая концентрация. Энергии и мысли.

   В аниме студентам Академии для повышения сосредоточенности на лоб лепили листок. Мне учитель втыкал в основание пальца тонюсенькие иголочки. Ставил неглубоко, всего на пару миллиметров, но раздражали они безумно. Уколотое место дико горело и чесалось, а уменьшить зуд могла только порция чакры.

   Через три дня уроков, вконец осатанев от чесотки и придирок Ируки, я научился худо-бедно собирать и направлять постоянный поток силы в указанное место. Но только сидя! В неподвижности! С закрытыми глазами! Стоило пошевелиться, и внимание тут же распылялось. Я мог смотреть на ноги, думать о ногах, чувствовать только их - поток получался прерывистым и слабым.

   Ы-ыыы!..

   В тысячный раз утратив концентрацию, я забастовал:

   - Сенсей! А почему нельзя заранее напитать ноги чакрой, немного побегать, а потом повторить?

   - Не вздумай! - Умино даже учебник отложил.

   - Ну почему-почему-почему?!

   Ирука уселся рядом и закинул проверочный вопрос:

   - Сёши-чан, ты задумывался, отчего простые люди не могут бегать также долго и быстро, как шиноби?

   - Им лень?

   - Ладно, слушай. Если что-то не ясно, переспрашивай.

   Я покивал. Переспрошу, конечно. Понять-то хочется.

   - Представь себе, что человек очень долго бежит. Без остановок и отдыха, - в голосе Умино появились особые учительские интонации. - Через некоторое время в его мышцах начинают накапливаться вредные вещества и крошечные ранки. Постепенно они могут стать опасными для здоровья. Чтобы этого не случилось, тело посылает ему предупреждение в виде усталости и боли о том, что необходимо отдохнуть. Понимаешь?

   - Ага! То есть, да, сенсей.

   - Чакра не просто даёт силу - она укрепляет тело, отменяя, тем самым, ограничения на быстроту и длительность бега. Поэтому так важно создавать постоянный и равномерный приток энергии! Если ты недостаточно защитишь тело, но будешь поддерживать высокую скорость, то рискуешь повредить сустав или заполучить множество разрывов в мышцах.

   - Теперь понятно.

   Хм-м... значит, без чакры любой шиноби превращается в обычного тренированного стайера. Буду знать.

   Неспешно бродить, направляя чакру в ноги, у меня получилось на пятый день. Бегать на шестой. Но концентрацию я терял постоянно. Ирука ловил меня за шкирку, останавливал, давал продышаться и снова командовал: "Бегом!"

   - Слишком медленно, Сёши-чан!

   - У меня ножки коротенькие, сенсей, - злобно пропыхтел я.

   - А ты шевели ими быстрее! - веселился Ирука. - И про дыхание не забывай.

   - Забудешь с вами, сенсей.

   Как только поток прекратил рваться и скорость начала уверенно расти, этот придира объявил, что теперь настало время "учиться бегать правильно".

   Для начала мы пошли в магазин и выбрали мне сандалии с тонкой литой подошвой и без подъема к пятке. Непривычная обувь кое-как защищала стопу от острых предметов, но совсем не пружинила. По своим качествам она напоминала сандалии наших туристов-легкоходов или каких-нибудь индейцев вроде Тарахумара. Побегав в них пару часов, я неслабо оттоптал себе пятки и начисто забил непривычные мышцы.

   Ирука помогал мне размять закаменевшие икры и объяснял, что упругая обувь, несомненно, удобнее, но чрезмерно защищённая от неровностей земли стопа быстро слабеет. Именно поэтому обувь для походов подбирается под климат и рельеф, а тренируются шиноби исключительно в тонких сандалиях или даже босиком. По той же причине бегали мы преимущественно в перелесках и парках: по земле, по траве, по крутым каменистым тропинкам и гораздо реже по ровным уличным мостовым. Ирука показал правильную походку - ногу следовало ставить на землю либо всей стопой, либо с наклоном к пальцам, чтобы икроножные мышцы могли разгрузить пятку и скомпенсировать неровности поверхности. Длина шагов становилась меньше, зато частота возрастала.

   Пересчитав местные единицы в обычные метры и секунды, я выяснил, что средняя скорость бега для шиноби (по относительно ровной местности) составляла примерно тридцать километров в час. Даже самый немощный генин мог несколько часов рысить в таком темпе без перекуров и напряжения.

   Более крутым считалось педалить под шестьдесят. При желании, это могли делать практически все, но очень разное время. Кроме повышенного расхода чакры, дополнительной проблемой было сужение поля зрения. Приходилось отдельно тренировать внимательность и реакцию, чтобы не влететь во что-нибудь - любая незамеченная кротовина или коряга могли стать причиной сломанной шеи.

   Запредельной скоростью бега, которую самые прошаренные бегуны поддерживали не больше часа и делали это исключительно на воде - считалось что-то около девяноста километров в час. Всё, что быстрее, проходило по классу специальных дзютсу и тренировалось отдельно.

   У меня получалось не так здорово. Без чакры я мог выдавать стабильные девять-десять километров в час и считал это весьма неплохим результатом. С чакрой - двадцать пять на стометровке и неуверенные пятнадцать-шестнадцать на длинных дистанциях. Ирука поливал мою выносливость всякими нехорошими словами, говорил, что чакра не заменит крепких мышц и сильного сердца, и грозился тренировать до посинения.

   А я ведь так старался.

   Тоска-ааа!

   Когда учителю надоедало бегать, мы занимались развитием во мне умения правильно падать. Умино заверил, что наворачиваются шиноби постоянно и кабы не этот бесценный навык давно бы вымерли.

   Тренировать падения было поинтереснее бега. Перед занятиями приходилось растягиваться и греть мышцы, но сенсей показал нужные упражнения. По поводу неудачных попыток и возможных синяков я не парился - давно заметил, что даже сильные ушибы и глубокие ссадины заживают максимум через день-два. Какаши полагал, что так проявляется моё наследство крови и с возрастом полезная черта может даже усилиться, раньше про живучесть Сенджу легенды ходили.

   Для начала "Житель моря" свернул меня плотным колобком, и долго валял по траве, приучая к ощущению, что кувыркаться не больно. Я катался спиной назад, боком, вперед через голову и плечи - убеждал тело, что бояться нечего. Потом мне показали, как правильно бинтовать запястья и щиколотки. И понеслась!