Уилт - Шарп Том - Страница 17

• Предыдущая
• 17/54
• Следующая

– С точки зрения биодеградации да.

– Биодеградации? – переспросила Ева в надежде быть посвященной в еще один аспект женской эмансипации.

– Пластиковые бутылки, которые разлагаются, вместо того чтобы валяться повсюду, образуя экологическое болото, – сказала Салли, открывая иллюминатор и выбрасывая за борт пустую пачку от сигарет. – Это дело жизни Гаскелла. Это и утилизация отходов. Вечная утилизация.

– Правильно, – подтвердил Гаскелл. – На сегодняшний день запланированное устаревание в автомобильной промышленности нас уже не устраивает. Что нам нужно, так это встроенная биодеградационная растворимость в кратчайший срок.

Ева слушала, и хоть ничего не понимала, зато ощущала себя в центре некоего интеллектуального мира, далеко превосходящего тот, в котором существовали Генри и его друзья с их скучными разговорами о новых курсах лекций и студентах.

– У нас есть компостная куча в углу сада, – сказала Ева, наконец сообразив, о чем идет речь. – Я туда сбрасываю картофельные очистки и другие отбросы.

Гаскелл возвел глаза к крыше каюты. Поправка. К верхней палубе.

– Кстати, об отбросах, – сказала Салли, любовно поглаживая Евин зад. – Интересно, как там у Генри дела с Джуди?

Ева содрогнулась. Забыть о Генри и кукле в ванне было невозможно.

– Не могу понять, что на него нашло, – сказала она, хмуро взглянув на хихикнувшего Гаскелла. – Он мне никогда не изменял, и все такое. Он не такой, как все… У Патрика Моттрама постоянно шашни с разными женщинами, но Генри всегда был порядочным в этом отношении. Он тихий и не очень напористый, но никто не может назвать его шлендрой.

– Ну конечно, – сказал Гаскелл, – у него предубеждение против секса. Просто сердце разрывается, как его жалко.

– Не понимаю, почему вы считаете, что если он мне не изменяет, значит, у него не все в порядке, – обиделась Ева.

– Джи имел в виду не это, правда, Джи? – сказала Салли. – Он считает, что в браке должна быть настоящая свобода. Никакого господства, никакой ревности, никакого чувства собственности. Джи, я верно говорю?

– Верно, – кивнул Гаскелл.

– Знаешь, как проверяется настоящая любовь? Ты смотришь, как твоя жена трахается с другим, и все равно продолжаешь ее любить, – продолжала Салли.

– Я никогда не смогла бы смотреть, как Генри… – сказала Ева. – Никогда.

– Значит, ты его не любишь. Ты чувствуешь себя неуверенно. Ты ему не доверяешь.

– Доверять ему? – сказала Ева. – Если Генри переспал с другой женщиной, то как я могу ему доверять? Зачем тогда он на мне женился?

– Это сложный вопрос, – заметил Гаскелл и, прихватив спальный мешок, направился на палубу. За его спиной Ева начала рыдать.

– Тихо, тихо, – сказала Салли, обнимая Еву. – Джи просто пошутил. Он ничего такого не хотел сказать.

– Не в этом дело, – сказала Ева, – я что-то последнее время перестала что-либо понимать. Все так сложно.

– Господи, что с тобой, ну у тебя и вид, – сказал Питер Брейнтри, открывая Уилту дверь.

– Я скверно себя чувствую. – признался Уилт. – Ох уж этот джин.

– Ты хочешь сказать, Ева не вернулась? – спросил Брейнтри, направляясь по коридору на кухню.

– Когда я пришел домой, ее не было, – ответил Уилт. – Только записка о том, что она уезжает с Прингшеймами, чтобы обо всем подумать.

– Подумать обо всем? Ева? О чем обо всем?

– Ну… – начал было Уилт, но вовремя остановился.

– Наверное, она имеет в виду эту историю с Салли. Она сказала, что никогда меня не простит.

– Но у тебя же ничего не было с Салли. По крайней мере, ты мне так сказал.

– Я-то знаю. что не было. В этом все дело. Если бы я сделал то, чего хотела эта нимфоманиакальная сучка, не было бы никакого шума.

– Генри, я не понимаю. Если бы ты сделал то, чего она хотела, вот тогда у Евы был бы повод жаловаться. Но почему она бесится, если ты ничего не делал?

– Салли ей наврала, сказав, что это я заставлял ее, – произнес Уилт, твердо решив умолчать об инциденте с куклой в ванной.

– Ты что, о минете?

– Сам не знаю, о чем. Кстати, а что такое минет?

На лице Брейнтри отразилось недоумение.

– Не могу сказать точно, – произнес он, – но, судя по всему, это что-то такое, чего жены не ожидают от своих мужей. Если я скажу Бетти, что сделал минет, она подумает, что я ограбил банк.

– Я и не собирался его делать, – сказал Уилт. – Она хотела сделать его мне.

– Наверное, это французский способ, – заявил Брейнтри, ставя чайник на плиту. – Мне так кажется.

– Ну, а мне так не кажется, – сказал Уилт, вздрогнув. – Ты бы видел выражение ее лица.

Он с унылым видом уселся за кухонный стол.

Брейнтри с интересом его разглядывал.

– Такое впечатление, что ты побывал в переделке, – заметил он.

Уилт посмотрел на свои брюки. Они были в грязи, а на коленях налипли круглые глиняные лепешки.

– Да… ну… у меня по дороге колесо спустило, – не слишком убедительно произнес он. – Пришлось менять шину, вставать на колени. Я был здорово под газом.

Питер Брейнтри взглянул на него с сомнением. Объяснение Уилта не показалось ему убедительным. Бедный старина Генри был явно не в себе.

– Ты можешь умыться, – сказал он.

Со второго этажа спустилась Бетти Брейнтри.

– Я невольно слышала" что ты тут говорил о Еве, – сказала она. – Мне очень жаль. Генри. Я бы на твоем месте не волновалась. Она обязательно вернется.

– Рад бы разделить твою уверенность, – мрачно сказал Генри, – но вообще я не знаю, хочу ли заполучить ее назад.

– Да Ева в порядке, – заметила Бетти. – У нее бывают эти неожиданные увлечения и восторги, но ведь все быстро проходит. Просто она так устроена. У Евы ведь как – легко приходит, легко уходит.

– Полагаю, именно это и беспокоит Генри. – вмешался Питер. – Особенно, что касается «легко приходит».

– Ты не прав. Ева совсем не такая.

Уилт сидел за кухонным столом и пил кофе.

– Я все допускаю, если иметь в виду ее сегодняшнюю компанию, – пробормотал он мрачно. – Помните, что было, когда она помешалась на этой макробиотической диете? Доктор Мэнникс мне тогда сказал, что таких близких к цинге случаев ему не приходилось наблюдать со времен, когда он работал на строительстве железной дороги в Бирме. А этот случай с батутом? Она записалась в физкультурный класс при Балхэмском колледже и купила себе этот дурацкий батут. Вы ведь знаете, что из-за этой идиотской штуки миссис Портвей попала в больницу.

– Я помню, что был какой-то несчастный случай, но Ева никогда не вдавалась в подробности, – сказала Бетти.

– Еще бы. Просто чудо, что нас по судам не затаскали, сказал Уилт. – С этого батута миссис Портвей вылетела прямо через крышу парника. Вся лужайка была в битом стекле, причем миссис Портвей никогда не отличалась хорошим здоровьем.

– Это у нее ревматоидный артрит?

Уилт уныло кивнул.

– И шрамы на лице, как после дуэли, – сказал он. – Все из-за нашего парника.

– Должен заметить, что есть места, более подходящие для батута, чем парник, – сказал Питер. – Парник был не слишком велик, верно?

– Слава богу, и батут был не слишком велик, – сказал Уилт. – Иначе миссис Портвей вылетела бы на орбиту.

– Это говорит только об одном, – сказала Бетти, пытаясь найти во всем светлую сторону. – Ева способна на дикие поступки, но это у нее быстро проходит.

– Чего нельзя сказать о миссис Портвей, – заметил Уилт. – Она провалялась в больнице полтора месяца, пересаженная кожа долго не приживлялась. После этого случая она близко к нашему дому не подходит.

– Ты увидишь, эти Прингшеймы надоедят Еве через неделю-другую. Это просто ее очередная причуда.

– Если хотите знать, у этой причуды масса преимуществ. Деньги, статус и сексуальная неразборчивость. Все то, что я ей дать не могу. да к тому же щедро приправленное интеллектуальной трепотней насчет женской эмансипации, насилия, неприятия терпимости, революции полов и насчет того, что, если ты не бисексуален, значит, недозрел. От всего этого блевать хочется. Именно на такой бред Ева и покупается. Я хочу сказать, что она способна купить даже протухшую селедку, если какой-нибудь клоун из верхов общества скажет ей, что сейчас это самое модное блюдо. Вот уж доверчивость так доверчивость.

• Предыдущая
• 17/54
• Следующая