Щит Ваала: Омнибус (ЛП) - Кайм Ник - Страница 63

Челюсть Гилона была сломана, и он не мог кричать, когда щупальца синего пламени выползли из перчатки Да’Ка, чтобы поглотить его. Последние мгновения жизни Гилона воплощали собой ужасную, неописуемую агонию, а его кости горели со звуком сухого дерева.

Больше? Вы хотите знать больше, лорд Анракир?

Мы поведаем вам обо всём. Быть может, так вы поймёте. Ведь, в конце концов, вам понадобятся союзники.

О Пожирателе мы знаем давно. Пока большая часть расы некронов долгие эры проводила во сне, Его Величество Сарех, Безмолвный Царь, скитался за пределами Галактики. Столь неописуемые вещи он видел, что ни на одном языке, включая наш, нельзя ясно изложить их словами.

Среди всех внегалактических врагов самыми ужасными оказались тираниды.

На протяжении несчётных циклов Сарех искал способы положить конец этой угрозе. В своей мудрости он наблюдал за ними, изучал и подвёл их к самому краю пропасти забвения, едва не нанеся последний, решающий удар. Он бился с ними в сотне миров, разорял флоты, дремавшие в холодной безграничной пустоте, и даже объединил вздорные и враждующие династии ради защиты наших общих интересов.

Вы спросите, какое это имеет отношение к заключению союза между живыми и мёртвыми?

Мы расскажем вам, мой лорд. Возможно, тогда вы сможете всё осознать.

Название мира, о котором пойдёт речь, не важно. По крайней мере для нас. Для людей же оно, видимо, имеет огромное значение. Для тех, кто считает себя неоспоримыми хозяевами этой галактики, они уделяют очень много внимания именам и представлениям о рае и аде, что выдумали для себя.

Отсюда начинается сказание об ангелах и демонах, если говорить грубыми и древними понятиями.

История о самых кровавых из ангелов и сражении у скалы Дьявола.

Там были и мы — Хатлан, Доветлан и Аммег, если вам угодно так называть нас, и многие, многие другие.

Пока вы странствовали меж звёзд, собирая десятину и подношения, мы откликнулись на зов нашего истинного повелителя. Когда внимание династий чем-то временно отвлечено, преторианцы способны мобилизовать огромные силы быстро и без лишнего шума. Так мы возвращаемся ко двору Безмолвного Царя, когда бы он ни пожелал, с собой принося вести о том, как продвигается Великое пробуждение. Мы — его глаза и уши в остальной галактике, его правая рука и голос.

Ведь он не говорит. И не станет. Не с вами.

Не сейчас.

Но однажды он может пойти на это, если вы покажете себя достойным.

Как усердно мы ни сражались, они всё-таки одолевали нас. Мы погибали, братья.

На Геенне, казалось, нет числа тем бряцающим механическим ксеносам. Три недели лорд Данте лично вёл третью роту в бой против их легионов. Вместе с ним наши штурмовые отделения из раза в раз наносили удар и отступали, пока капитан Тихо координировал огонь стрелковых групп. Настоящая монотонная и тяжёлая работа. Единственными, чья кровь проливалась на песок бесплодных пустошей, были мы сами.

Всё шло не так. Утолять нашу жажду было нечем. Ни одна багровая капля ни разу не упала на броню проклятых.

Тихо имел звание магистра жертвоприношений, и в тех обстоятельствах название его титула казалось весьма подходящим. Нас будто приносили в жертву, а Геенна являлась не чем иным, как алтарём, на котором совершают подношения. Действительно, мириады инопланетных рас всегда тянуло сюда, чтобы попробовать отнять у Империума право господствовать над этой планетой. За прошедшие столетия на равнинах мира-улья полегли миллионы людей куда чище душой, чем мы. Разве есть что-то благороднее и величественнее, чем стоять на страже подобного места от неумолимых полчищ чужеродной нежити?

И потому мы защищали этот мир всеми силами нашей роты Железношлемных.

Алые штурмовики обрушивались на противника с хмурых небес, напоминая кровавое пятно на фоне золотой Сангвинарной гвардии. Командор Данте всегда шёл впереди, словно острие клинка вонзаясь во фланги некронов. Его топор Морталис разил направо и налево, разрубая металлические тела с той же лёгкостью, что и живую плоть любого другого противника. Под божественной сенью Данте мы черпали свежие силы.

Используя собственный вес при свободном падении, моё отделение обрушивалось на головы врагов молотом ярости Сангвиния. Некроны едва успевали поднять свои глупо сияющие глаза, прежде чем мы врывались в их строй.

Никаких гигантских лордов в почерневших саванах. Никаких насекомообразных стражей, стегающих нас хлыстами из электрума. То были простейшие представители легионов, с которыми мы столкнулись сейчас; бескрайнее море тощих механических созданий, единственная тактическая способность которых, похоже, состояла в том, что они совершенно не собирались умирать.

Поддерживая наступление моих боевых братьев, я стремительно бросался на вражеских воинов с занесённым клинком. Как мы выяснили, ключ к успеху заключался в скорости. Некроны попросту не успевали достаточно быстро распознать в нас цели, пока мы постоянно двигались, и, видимо, не могли открывать огонь из гаусс-оружия, тщательно не прицелившись. Пользуясь этим, мы валили их дюжинами, снося головы и отсекая конечности, взрывая бронированные туловища выстрелами из пистолетов в упор и сабатонами втаптывая их останки в пыль.

Тем не менее на месте каждого ликвидированного нами некрона появлялось трое других. Более того, предположительно уничтоженные воины могли снова подняться, как только мы уходили. Какая-то чудовищная техномантия затягивала их раны.

Когда зелёные вспышки озарили неисчислимую орду, я посмотрел в небо. Громадные монолитные сооружения, тяжеловесно парящие в воздухе, спускались со склонов скал вдалеке. Их энергетические матрицы пускали заряды в свалку, раскидывая златобронных Кровавых Ангелов, будто ветер листья. Вокс-каналы отделений заполнил сводящий с ума пронзительный шум помех, и в один миг мы оказались полностью отрезаны от направляющей длани Данте.

А некроны всё прибывали и прибывали.

Напор холодных безжизненных тел становился сильнее. Вражеские воины начали колоть нас загнутыми штыками. Брат Джофаэль попытался высвободиться из хватки толпы, взлетев при помощи прыжкового ранца, но скелетные руки целиком утащили его в неспешно текущий металлический поток. Его предсмертные крики были беспощадно коротки.

Я впечатал ботинок в грудь ближайшего некрона-воина и толкнул его назад, кинув вслед пару осколочных гранат. Прогремевшие взрывы разбросали в стороны целый десяток роботов, но всё, что это дало мне, — немного времени, чтобы по-настоящему оценить тщетность и бессмысленность нашей атаки. Нас превосходили числом в соотношении сто к одному, да ещё и парящие ковчеги воскрешали ксеномертвецов прямо у нас под ногами. Так продолжалось до тех пор, пока нас в буквальном смысле не погребли под телами.

Нами пожертвовали. Не знаю, планировал ли всё так командор Данте, но за скоплением войск неприятеля я больше не видел его Сангвинарную гвардию.

В отличие от некронов, возрождение нам не доступно. Умерев, Ангелы смерти не поднимаются из мёртвых. В этом проявляется своеобразная чистота, правильность — нечто такое, чего некронам не удалось познать в их извечном поиске… бессмертия.

Ещё двое моих братьев упали на землю. Затем и третий.

Не помню, что именно я кричал в тот момент — скорее всего, что-нибудь грязное и вызывающее, но в неистовстве я валил врагов каждым взмахом своего меча, пока наконец у меня не осталось свободного пространства для нанесения удара.

Наплечники стали слезать под давлением металлических конечностей. Бесчувственные пальцы вцепились мне в запястья, лодыжки и горло. Меч вместе с плазменным пистолетом вырвали из хватки. Меня растягивали на части. Я что-то выкрикивал, но уже совсем не слова.

Тогда всё и произошло.

Пауза. Задержка.

Все как один, некроны запнулись. Всего на долю секунды их глаза померкли.