Выбери любимый жанр

Убийство по Шекспиру (Коварство без любви) - Соболева Лариса Павловна - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

– Идите, – снова приказал Микулин.

Артисты и все прочие, с опаской поглядывая на трупы, побрели за кулисы. Микулин, дождавшись, когда они освободят сцену, повернулся к Степе, указал подбородком на два тела:

– Ты ничего не заметил во время спектакля?

– Честно скажу, даже не догадался, что они на самом деле… Думал, играют. Понимаешь, они выпили лимонад с ядом. Я этого момента не видел…

– Ты же смотрел! – обалдел Микулин.

– Выслушай сначала. Я не видел, как они пили, потому что дремал. Моя Янка видела, она в машине, может рассказать подробно. Позвать?

– Зови, – махнул рукой Микулин, которому жутко не хотелось заниматься этим делом, да ничего не попишешь, придется. Ему тридцать восемь, время к пенсии несется, а за долгую службу подобные ситуации надоели. Да и сердце пошаливает без положительных эмоций. Где ж им взяться, положительным эмоциям, при такой работе?

Через пару минут Яна шла по центральному проходу, разделявшему зал на две половины, с неописуемо важным видом. Ступив на авансцену, резко затормозила перед трупами, ахнула и прикрыла рот ладошкой. Да и как тут не ахнуть?! Только что видела актеров живьем, а теперь они…

У обоих были открыты глаза, на лицах толстый слой грима, особенно у женщины, румяна, тени. Она лежала на спине, раскинув в стороны руки и опустошенно уставившись вверх. Актер покоился на боку, устремив взгляд исподлобья за кулисы. Из-за грима актеры выглядели манекенами, а не людьми, небрежно брошенными куклами. Гнетущая атмосфера, какое-то непонятное напряжение, витавшее в воздухе, да оперативники, исследующие площадку и тела двух актеров, ясно говорили: здесь, на сцене, произошло нечто страшное. Но что?

– Яна, расскажи-ка тот момент, когда они пили яд, – попросил Микулин.

– Они по-настоящему выпили яд?! – едва выговорила Яна, еще не оправившись от шока.

– Этого пока никто не знает, – промолвил Микулин, лениво прохаживаясь по авансцене. – Но оба умерли во время спектакля. Меня интересует все, что они делали до этого. Рассказывай.

– Он, – указала она глазами на актера, игравшего Фердинанда, – кинул в бокал лимонада яд…

– Как кинул? Куском? Влил? Высыпал? – забросал вопросами девушку Степа.

– Ты же сам видел… – недоуменно протянула Яна.

– Я забыл, – нашелся он.

– Он высыпал белый порошок. Бокал стоял на столе… такой большой бокал, из прозрачного стекла. Так вот Фердинанд подошел к нему и высыпал. Это было хорошо видно, мы ведь в пятом ряду сидели. Потом выпил половину. Вот так, – повернулась Яна и поднесла ко рту воображаемый бокал. – Боком к нам стоял и пил. Затем заставил выпить Луизу. Она пила медленно, красиво пила. Мне так плакать хотелось, когда она пила. А после стала умирать…

– Эй, кто-нибудь! – крикнул Микулин за кулисы. Мигом примчалась кудрявая блондинка с бюстом. Явно подслушивала, потому что так быстро примчаться можно было, только стоя вблизи сцены. – Нам нужен бокал, из которого пили артисты. Где он?

– В реквизиторском цехе у Олимпиады Яковлевны, – выпалила кудряшка.

– Проводите нас к ней. А ты, Яна, иди. Ребята, – обратился он к милиционерам, – составляйте протокол, фотографируйте, а Петрович пойдет с нами. Бокальчик надо… Ай, да там теперь пальчиков море.

Петрович – криминалист со знаком качества. Это пожилой, подвижный, умный и красноречивый человек с плешью на голове в окружении седых волос, почему-то всегда торчащих в разные стороны. Многие утверждают, что ему по силам раскрыть преступление без следователей и оперативников. Конечно, подобное утверждение не что иное, как комплимент, тем не менее знания у него колоссальные и в разных областях, но касающихся его деятельности. Он оторвался от трупов, последовал за кулисы.

– А можно с вами? – попросилась Яна.

– Нельзя, – отрезал Степа. – Жди меня в машине.

Вспыхнув, Яна ушла, как и пришла, прошествовав по залу. Кудряшка с бюстом повела Степу, Микулина и Петровича узкими и темными переходами, доверительно докладывая:

– Олимпиада Яковлевна заведует реквизиторским цехом, сегодня не ее спектакль, но вела она…

– Что значит – вела? – осведомился Степа.

– Ну, готовила все, что актерам требуется по сценарию, что они пьют или едят. У нас два реквизитора, за каждым закреплен спектакль, который они обслуживают. Так все работают: парикмахеры, одевальщицы, помрежи… то есть помощники режиссера. Прикиньте, не успеешь глазом моргнуть, а Олимпиада уже все убрала. Как метеор. У нас из-за нее постоянно накладки! Все время забирает то, что еще нужно на сцене, и уносит в цех. Домой торопится! В семьдесят лет и торчала бы дома… Мы пришли.

В небольшой комнате, заваленной всяческим хламом, или реквизитом, Олимпиада Яковлевна сидела на стуле, вытянувшись в струну. Увидев вошедших людей, дернулась, словно перед ней предстали монстры. Она действительно очень быстрая, с таким же быстрым лицом и быстрыми глазами, бегающими туда-сюда со скоростью белки в колесе.

– Так, – сказал Микулин, садясь на стул и обращаясь к Олимпиаде Яковлевне. – Ничего больше не трогали? (Она мотнула головой, мол, нет.) Вы подаете реквизит и еду актерам. В чем вы подали лимонад?

– Вот, – подскочила она и, протянув руку к столу, взяла стеклянный кувшин с лимонной жидкостью. – В этом и подала. Там еще есть напиток… Я разбавляю «Инвайт».

Микулин безнадежно закивал и посмотрел на Степу. Взгляд его означал: ты таких идиоток видел? Только что сказал не трогать, а она…

– Поставьте, – проговорил Микулин. Олимпиада Яковлевна чуть ли не бросила кувшин на стол, как бросила бы ядовитую змею. – Бери, Петрович, кувшин и бокал, снимай отпечатки, потом оформим изъятие. Так. А скажите мне, что сыпал в бокал артист, играющий… э…

– Фердинанда, – подсказал Степа.

– Сахарную пудру, – живо ответила Олимпиада Яковлевна. – Всего половину чайной ложечки. Даже меньше…

– Сахар, – повторил Микулин. – Очень хорошо. Где брал сахар ваш артист?

– Мы всегда приносим сахарную пудру ему в гримерку. У нас актерам надо все в руки давать, памяти никакой, забывают, выходят на сцену без реквизита. А потом помощники режиссера на меня докладные пишут директору.

– В чем приносите сахар?

– Бутафоры сделали коробочку, такую, маленькую… – она нервно изобразила большим и указательным пальцами величину коробочки. – По типу табакерки. В этой коробочке приносила.

– А где держал он коробочку?

– Во внутреннем кармане камзола. Я ему даю в руки, а он при мне кладет в карман. Потом актер на спектакле сыпал пудру в бокал, после прятал туда же.

– Еще вопрос, – это уже Степа взял на себя инициативу. – Где находились бокал и кувшин перед тем, как их вынесли на сцену?

– За кулисами, там стоят специальные столы. Я готовлю весь реквизит перед спектаклем, а когда происходит смена картин, выношу на сцену. Или артисты сами со стола берут, а я слежу, чтоб не забыли взять. Им все время напоминать…

– Значит, кувшин и бокал стояли за кулисами долгое время без присмотра? – уточнил Степа.

– Не долгое, – возразила Олимпиада Яковлевна. – Кувшин и бокал на подносе я приношу в конце первого акта, перед антрактом, чтобы не загромождать стол. Актеры неаккуратные люди, заденут посуду, разобьют. У нас из шести бокалов осталось два…

– Тогда я примерно могу сказать, сколько времени бокал и кувшин находились за кулисами до того, как их вынесли на сцену, – приблизительно час пятьдесят, – сообщил Микулину Степа.

– Знаете, молодой человек, – с чувством горькой обиды произнесла она, – я на театре сорок лет. На моей памяти ни один актер не умер на сцене, потому что ел или пил там. Что же мне, охранять прикажете реквизит? Простите, но реквизит находится с обеих сторон сцены, а я на две части разорваться не могу.

Старушка шмыгнула носом, а минуту спустя и вовсе расплакалась. Она чувствовала себя виноватой, как будто сама подсыпала яд. И в гадючьих глазах Катьки Кандыковой светилось: ты, старая клюшка, отравительница.

– Олимпиада Яковлевна, – обратился к реквизитору Степа, – почему вы вели спектакль? Ведь сегодня не ваша очередь.

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело