Избранное - Григорьев Николай Федорович - Страница 48

ему, видно, не повезло... Возможно, этим глухим проселком он

нацеливался ударить врагу во фланг с тыла, да, по несчастью, сорвался

в пропасть. Ничего удивительного - мы сейчас испытали, какова дорога.

А представьте ее ночью или даже днем в слякоть, когда руль крутишь в

одну сторону, а машину заносит в другую?

Высказал Домокуров и другое предположение. Броневик напоролся на

вражескую засаду. Дорога узкая, не сманеврируешь - и в лесном дефиле

разыгрался невыгодный для броневика встречный бой.

- Похвали разведчиков за находку, - шепнула Дуняша, и Сергей

оценил труд ребят - искренне и с восхищением.

- А почему, Сергей Иванович, вы не говорите, что броневик

ленинский?

Ох, как хотел бы он это сказать!..

Но приметы приметами, а окончательное, веское слово о броневике

могут сказать только специалисты. Признать ли броневик подлинным

ленинским - такое в Смольном решать.

Вот так примерно Домокуров и объяснился с пионерами.

x x x

Разбросали костер, погасили головешки. Отряд построился в

обратный путь.

Дуняша наладила песню, пропустила строй мимо себя и подошла к

Сергею.

- Сережа... - Она перевела дыхание, и что-то умоляющее мелькнуло

в ее взгляде. - Только честно, Сережа... Ты ко мне приехал? Или...

Сергей даже кепку снял. Запустил пальцы в свой ежик волос. Вот уж

о чем он не думал! В мыслях не было, что может возникнуть дилемма:

"Или - или..."

- Испытываю, Дуняша, невыразимое желание схватить тебя за белы

рученьки и с берега кинуть... вон туда, где вода крутится... В самый

омут!

- И не жалко меня? - усмехнулась девушка.

- А потом, - не переводя дыхания, продолжал Сергей, - брошусь в

воду сам и спасу тебе жизнь... Или как еще, черт побери, доказать мои

нежные к тебе чувства?

- Во-первых, - и Дуняша сделала шутейный книксен, - я не

персидская княжна, чтобы вызвать тебя на такой романтический поступок.

Во-вторых, к твоему сведению, имею разряд по брассу, так что еще не

известно, кто кого спас бы!.. Но мы отстали, - спохватилась девушка и,

не забыв дунуть в свисток, побежала догонять ребят.

Домокуров поспешил за нею.

x x x

Смольный для опознания броневика образовал комиссию - и вот в

овраге профессор Фатеев, Быков, Штин из штаба поиска, Домокуров, двое

военных, служивших в гражданскую войну в бронечастях и знавших

материальную часть броневиков того времени. В дополнение к ним -

слесарь и кузнец с "Красного путиловца", недавно переименованного в

Кировский завод. Здесь же добровольным поводырем при спотыкавшемся на

каждом шагу Быкове - Дуняша Лещева.

Она, пионервожатая, расставив на дороге дозорных, укараулила

автомобили.

Шоферы обрадовались остановке - в радиаторах из-за дальней дороги

выкипала вода, требовалось несколько ведер холодной. А тут кстати

пионерлагерь. А в лагере - колодец.

Пока шоферы носили воду, пассажиры вышли размяться, но один из

них, в темных очках, покинуть машину не решился.

- Кто такой? - шепотом спросила Сергея Дуняша.

- О, это знаменитый человек, - сказал Домокуров, - бывший

командир отряда при Смольном Федор Антонович Быков, неоднократно с

Лениным встречался. А броневик знал до последней гаечки. В комиссии за

ним решающее слово!

- Но он же слепой! - воскликнула девушка, отшатнувшись от

Домокурова. - И что же, ты потащишь его в овраг?

Домокуров пожал плечами.

- Во-первых, - ответил он, - Федор Антонович не слепой, а лишь с

больными глазами. Во-вторых...

- А во-вторых, - гневно перебила девушка, - для тебя железо

важнее людей! Я уже не раз это замечала... - И она отвернувшись

заплакала.

Домокуров растерялся. Тронул ее сзади за плечи, успокаивая. Но

она сбросила его руки, не пожелала и разговаривать.

Когда шоферы объявили, что можно ехать, Дуняша села в машину к

Быкову.

Домокуров пошел в другую машину.

x x x

Профессор Фатеев пожелал войти в броневик через дверцу. Слесарь и

кузнец немало повозились, пуская в дело молотки и зубила. Наконец

дверца, рассыпая ржавчину, открылась.

- Пожалуйста, профессор, - расступились рабочие, - делайте вашу

консультацию.

Поставив ногу на приступок, Лев Галактионович многозначительно

глянул на Домокурова: не упустите, мол, примету.

Попав внутрь, он принялся ощупывать руль. Потом перебрался к рулю

заднего управления. Достал из кармана электрический фонарик и вложил

Домокурову в руку:

- Сюда посветите... Теперь сюда... С этого боку... Попрошу

снизу...

Временами он даже лупу наставлял, что-то разглядывая.

Но вот профессор сидит, отдыхая, на пеньке.

Домокуров старается выглядеть спокойным. Рабочие притихли... Все

ожидают приговора броневику.

- В общем... - старик обвел глазами слушателей, - и я допускаю,

что это моя работа, выполненная в манеже в пятнадцатом году.

Особенность конструкции управления - двойной руль - налицо. Так что

вполне вероятно, что перед нами броневик "Двойка".

Домокуров извлек из захваченного с собой портфеля лист плотной

бумаги с заранее подготовленным текстом. Протянул профессору.

Лев Галактионович надел очки, стал читать.

Домокуров свинтил авторучку.

Но старик не спешил взять ее. Размышляя, уткнул нос в бороду.

- Подписать акт... - Он усмехнулся. - Гм... Дать броневику

путевку, так сказать, в пантеон Октябрьской революции. Признать за ним

право на вечность... А не поспешно ли это будет? Латиняне, друг мой,

говаривали: "Festina lente". Иными словами - излишняя торопливость

только вредит делу.

И старик возвратил Сергею неподписанный акт.

x x x

Обследовали броневик старые военные, после чего схватились

спорить между собой, но ни тот, ни другой акт не подписал.

Домокуров обернулся к Быкову, стараясь выглядеть бравым,

пригласил его к броневику. Но тот развлекался с Дуняшей: шарил вокруг

тростью, отыскивая грибы. У него, видать, уже выработалось

обостренное, как у слепого, чувство осязания. Кончиком трости он почти

безошибочно обнаруживал в траве рыжики. Дуняша похваливала его и

собирала грибы в кузовок. И оба, смеясь, радовались удачам. Дуняша

добровольно взяла на себя роль поводыря при Быкове. Домокуров видел,

как она, велев Федору Антоновичу опираться на нее, подставила спину и

помогла ему спуститься в овраг. Чувство обиды на подругу поднялось в

нем, и он больше не стал звать Быкова. Потребовал его к броневику

товарищ Штин из штаба.

Быков, доверяя не столько своим глазам, сколько рукам, быстро и

сноровисто обследовал и корпус броневика, и сорвавшиеся с него башни,

после чего, отстранив руку Домокурова с заготовленным актом, буркнул:

- Не он!

А Штину объявил, что у "Двойки" расположение башен было

диагональным, что способствовало широкому сектору обстрела, а здесь

башни стояли рядом - "как близнецы-грибочки", усмехнулся старый

красногвардеец.

x x x

Когда комиссия возвратилась в Ленинград и начался оживленный

обмен мнениями о совершенной поездке, Домокуров заставил себя

заговорить с Быковым.

- Федор Антонович, что же это за путаница с броневиками? Пойдешь