Задание - Дубровский Эдгар - Страница 12

-- В школу пошел, -- она посмотрела на Лешку и Сергуню без интереса и

снова стала выбивать половик.

Выехали на гору, к школе. По дороге Лешка заметил еще нескольких

немецких солдат, а в двух дворах стояли мотоциклы, один с пулеметом.

Школьный двор был огорожен глухим дощатым забором. В открытые ворота

видны были грузовик, легковая машина и часть здания. У грузовика толпились

солдаты. Перед воротами ходил часовой с автоматом.

Полицаи поехали не в ворота, а вдоль забора. Обогнули школу. Тут стоял

какой-то сарай и на столбиках было укреплено длинное бревно с вбитыми в него

сверху подковами. "Лошадей привязывать", -- догадался Лешка.

Возле сарая стояла крупная гривастая лошадь с мохнатыми ногами. Ее

держал под уздцы немецкий солдат, а рядом стоял человек в кожаном полупальто

и что-то делал на лошадиной спине. Наверно, это и был ветеринар. Полицай

спрыгнул с телеги и поманил его. Тот подошел. В руке у него была щепка с

намотанным на ней бинтом.

Усатый, ни слова не говоря, смотрел на ветеринара, а тот недоуменно

переводил глаза с него на Сергуню. Лицо у него было очень бледное,

веснушчатое, рыжий чуб торчал из-под фуражки. Он отбросил щепку и шагнул к

телеге.

-- Сергей... Сергуня, что ли?

Сергуня еле заметно толкнул Лешку локтем.

-- Дядя Григорий? -- Лешка встал в телеге, засуетился. -- Мы к вам

пришли! Маму убило бомбой и Зину! И дом разрушило!

-- А это Лешка никак? -- спросил у полицая ветеринар.

-- Вам видней, -- полицай перестал пристально вглядываться в

ветеринара, отвернулся, постукал сапогом о сапог.

-- Откуда вы их привезли? -- не слишком-то радостно спросил полицая

Гаврин, помогая Сергуне слезть с телеги.

-- На дороге встрелись, -- полицай полез в карман, достал Сергунины

документы и отдал Гаврину.

-- Значит, поубивало там всех, -- Гаврин покачал головой. -- Этот --

зятя моего брат. От рождения тронутый...

Сергуня стоял перед ним, бессмысленно улыбался и трогал кожаное пальто.

-- А пацана еще таким видел, -- Гаврин показал низко от земли. -- Да-а,

не ждал, не гадал, а семьей обзавелся.

Ветеринар всячески показывал, что он не рад встрече, и хотя Лешка и

догадывался, что так надо, но ему казалось, что ветеринар и на самом деле

огорчен, и проникался к нему неприязнью.

-- К себе возьмете или как? -- спросил усатый.

-- Придется. Не выгонишь же...

-- У старосты на учет пусть встанут, -- усатый залез на телегу, смуглый

чмокнул и дернул вожжами.

-- Чего тут учитывать! -- усмехнулся ветеринар и кивнул отъезжающим: --

Ладно, я зайду.

Полицаи уехали, и Гаврин сказал, не меняя тона:

-- В деревню идите потихоньку. Я догоню.

Он пошел к больной лошади, а Лешка дернул Сер-гуню за руку, и они пошли

назад, вдоль забора.

Когда они проходили мимо ворот, Лешка увидел немецкого офицера,

невысокого, довольно полного человека, с короткими пухлыми ручками. Лицо у

него было добродушное, какое-то даже наивное, словно готовое в любой момент

безмерно удивиться. Он подходил к воротам с другой стороны, рядом с ним шел

парень повыше его ростом, в солдатских немецких штанах и сапогах, в ватнике,

туго стянутом по узкой талии ремнем. Кепка у него была надвинута по самые

брови. Он шел с независимым видом и что-то рассказывал офицеру. В руках

парень бережно нес кулек, свернутый из газеты. Пз кулька торчал черный

птичий хвост. Офицер -- Лешка определил, что это майор, -- внимательно

слушал парня, словно все, что тот говорил, было чрезвычайно интересно для

него.

Подойдя к воротам, офицер скользнул взглядом по Сергуне и Лешке,

задержался немного, снова внимательно посмотрел на Сергуню и пошел в ворота,

поманив парня за собой. Часовой отдал ему честь.

"Ну все! Это Краузе, и он нас распознал!" -- подумал Лешка.

Но Сергуня как-то даже весело шел вниз, к деревне, бормотал что-то,

вертел головой. Лешка не чувствовал в нем волнения, как это было на дороге,

и тоже понемногу успокоился.

14

Прошло десять дней. Лешка и Сергуня жили в доме у ветеринара.

Собственно, дом был не его, а высокой молчаливой старухи Евдокии Ивановны.

Гаврин перед войной приехал сюда работать и снимал у Евдокии Ивановны

полдома. У него был туберкулез, и в армию его не взяли.

Сергуня и Лешка поселились во времянке -- маленьком домике, стоявшем в

конце огорода. Во времянке была печка, а в сарае, за домом, полно было

березовых поленьев. Лешка должен был сам их колоть, но потом как-то Сергуня

стал ему помогать. Лешка противился сначала, но вид дурачка, колющего дрова,

никого из деревенских не удивил, и Лешка успокоился.

Сергуня велел Лешке как можно быстрей завести знакомства с местными

ребятами и особенно с тем парнем, которого они видели с майором Краузе.

Сам Сергуня никуда не ходил, сидел целыми днями во времянке или возле

нее на лавочке. А Лешка рыскал по деревне. Ветеринар с ними общался мало,

при хозяйке он всячески показывал, что они для него обуза. А Евдокия

Ивановна один раз только расспросила Лешку про родных, узнала, что всех

убило при бомбежке, сурово погладила Лешку по голове и больше с ним почти не

разговаривала. Однажды только спросила, совсем ли Сергуня тронутый и нельзя

ли его научить плести корзины или хотя бы вязать веники. Лешка сказал, что

можно попробовать. Плести корзины оказалось Сергуне не под силу, а

изготовление веников он осилил. Евдокия Ивановна сказала, что будет

продавать их немцам.

Немцев в Кропшине было около роты, пулеметный взвод мотоциклистов и та

команда, что помещалась в школе. Команда, очевидно, несла караульную службу

в лагере для военнопленных, который находился в лесу километрах в шести-семи

от деревни. Каждый день ут-ром и вечером грузовик с солдатами уезжал по

дороге в лес и скоро возвращался, но уже с другими солдатами. На эту лесную

дорогу немцы никого из местных не пускали.

Все это Лешка узнал от Кольки Козодоя, с которым познакомился в первые

же дни. Колька жил через дом от них. Почему его прозвали Козодоем, Лешка не

выяснил. Может, потому, что у них во дворе жила коза?

Колька был на два года младше Лешки, своей компании у него в деревне не

было: ребята постарше не принимали его из-за болтливости, а с младшими

играть ему было неинтересно. Поэтому он ухватился за знакомство с Лешкой и в

первый же день выложил ему все, что знал про свою деревню. От него Лешка

узнал, что за два дня до их прихода немцы привезли на подводе четверых

убитых и положили их на улице перед бывшим сельсоветом, где теперь сидит

староста Шубин. Убитые пролежали весь день. Немцы велели сказать, если

кто-нибудь опознает их. Но это были незнакомые люди, и никто не опознал. И

тогда немцы велели похоронить их.

Про парня, разговаривавшего с майором, Колька сказал, что зовут его

Пашка, что ему шестнадцать лет и он ни с кем не дружит. Пашка очень

зазнается, хотя самого его из школы выгнали перед самой войной за

неуспеваемость. Теперь он только одним увлекается: пропадает целыми днями в

лесу, ловит птиц или стреляет их из рогатки и носит майору Краузе, а тот

делает из них чучела. Краузе так по-русски говорит -- никогда не поверишь,

что немец. И вообще он ничего, не зверствует. Пашке сапоги дал, и штаны, и

деньги дает, поэтому все ребята Пашку презирают. Не так, конечно, как

предателя Шубина, бывшего продавца сельпо, но все же...

Были в деревне трое ребят старше Кольки и Лешки, которые держались

особняком. У них были какие-то свои секреты, и собирались они у речки,