Выбери любимый жанр

Случайный билет в детство (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович - Страница 42

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

— А, это тот, о котором ты толковал, — разглядывая меня, произнес «меченый». — Что-то на вид он не очень.

И скривив рот и одновременно выпятив челюсть, процедил мне:

— Слышь, Вяз, а со мной смахнешся?

Проигнорировав «меченого», обратился к Вершине:

— Я слышал, ты с Максом краями разошелся?

— Откуда такие вести? — нахмурился тот.

— Птичка нащебетала.

«Меченый» поднялся, засучил рукава на адидасовской куртке и медленно зашел мне за спину, остановившись в двух шагах. Олег шагнул ко мне ближе.

— Я этой птичке клювик-то ещё расколочу… — сказал Вершинин, злобно ощерясь.

Разглядывая его хищное лицо, захотелось испортить эту улыбку. В этот момент неугомонный фирмач шагнул ближе, а Вершина усмехнулся, глядя мне за спину.

— Не понял, ты чё, о…л? — И «меченый» попытался заехать мне по челюсти.

Я чуть присел, подбивая его руку и, сместившись назад, сильно ткнул локтем в солнечное сплетение. Тот охнул и свалился на траву, беззвучно разевая рот.

— Полежи спокойно, — посоветовал я «меченому» и повернулся к Вершинину, — отойдём? Разговор есть.

Мы с Олегом отошли в сторону. А Вершина с места не сдвинулся. Он посмотрел на меня, затем на севшего и потирающего грудь «меченого». Наконец медленно поднялся, расслабленной походкой подошел и сплюнул мне под ноги.

— Чё за базар?

Еле-еле сдержался, чтоб не вколотить кулак в его харю.

— Ещё раз плюнешь, — предупредил я тихо, — уроню ниже плинтуса. И базар свой фильтруй, не с «быками» говоришь.

На лице Вершины отразилась усиленная работа мозга. Он решал, как поступить — кликнуть пацанов и всем скопом уделать наглеца, или, все-таки, поговорить, тем более ещё неизвестно, кто тут кого уделает? Я усмехнулся — даже мысли читать не надо, на лице все написано.

— Ладно, — сказал Вершина, — что за вопрос?

— Ты старшего брата Макса знаешь?

— Ну, — кивнул Вершина, — знаю.

— Кто он по жизни?

Вершинин внимательно на меня посмотрел.

— А тебе зачем?

— Надо.

— А-а-а, — протянул понятливо Вершина, — ты про то, что в спортзале было?

— Именно. — Про то, что случилось вчера у беседки, Вершине знать незачем.

Молчал он недолго. Посмотрел под ноги, собираясь плюнуть, но передумал.

— Андрон с серьёзными людьми дела имеет, — сказал он веско. — Кто ты для него? Мелкота. Не будет он делом рисковать, можешь быть спокойным. Вот Макс да, на тебя очень злой.

— Макс меня мало волнует.

— Зря, — усмехнулся он.

Серьёзные люди, значит? Фарца или наркота. Похоже, прикрываясь положением отца, старший брат проворачивал темные делишки, а работа в школе была прикрытием, так как в это время бездельники и тунеядцы преследовались по закону. А может и отец в деле? Тогда мелкая месть какому-то школьнику действительно выглядит идиотским шагом. Но помня его ненависть в глазах, стоит учитывать все варианты. Что ж, тут больше делать нечего, осталась одна мелочь.

— В общем, так, Гоша, — начал я, вспомнив одно выражение, — покой ценя, покой любя, ни ты меня, ни я тебя. Пока наши дорожки не пересекаются, у нас мир. Так?

— Пока так, — процедил Вершина, — не много ли на себя берешь, Вяз?

— Достаточно, чтобы унести. — И обернулся к Олегу:

— Пошли отсюда.

Под хмурые взгляды присутствующих мы вышли с поляны. Специально прошел мимо стоящего «меченого», тот молча сделал шаг в сторону. Когда мы оказались на дороге, Савин сказал:

— Серег, а рядом с тобой становится опасно, но интересно. — Олег потер челюсть. — Глянь, у меня фонарей нет?

— Нет, — я осмотрел его физиономию, — а что?

— Просто если рожа кособокая, то на дискотеку я не пойду.

— Ровная она у тебя, — усмехнулся я, — ровная.

— Ну да, подровняли, ничего не скажешь.

Времени у нас достаточно. Сейчас только четыре часа дня, а дискотека начнется вечером в семь. И пропускать её я не собирался. Ведь она, можно сказать, первая в этой новой жизни.

С Олегом я расстался у подъезда. Пробегая мимо лавок, поздоровался с дедом Косеном. Поднимаясь по лестнице, вспомнил «поганую», и разозлился. Самого бы Вершину на ту лавку усадить. И попробовал бы кто плюнуть в ветерана, голову сразу тому свернул.

Перед дверью остановился и попытался успокоиться. Не стоит таким на глаза родителям попадаться, придется объяснять причину моего раздражения. Но никого дома не было, и слава богу. Подошел к зеркалу. М-да, сейчас и без фотографии видно — не глаза, а лазеры какие-то, даже перекрестие прицела в них померещилось. Кажется, увижу сейчас кого-нибудь из раздражающей меня «братии», одним взглядом убью. Взял полотенце и пошел в ванную. Душ принес облегчение. Злость ушла. Надеюсь, с моим взглядом тоже всё в порядке, а то на дискотеке в такт цветомузыке подсвечивать глазами буду, пугая народ. Кстати, что надеть? В шкафу отыскал джинсовый костюм, привезенный отцом из загранкомандировки. Помнится, его я надевал редко, только когда куда-нибудь с родителями ездил, но гулять в нем не ходил. Местные хулиганы хорошие вещи снимать побаивались, но могли их испортить. Содрать лейбл, например, иногда вместе с куском ткани, но сейчас я сам могу кому-нибудь что-нибудь оторвать. Нет, с этим надо что-то делать. Опять заводиться начал. Если увижу кого-нибудь из той компании на дискотеке, точно морду набью. Отсчитал до десяти, успокаиваясь, сел за стол, перевернул лист с записанной песней, и взял ручку. Пока есть немного времени, подумаю — что дальше делать? Надо составить план на дальнейшую жизнь. Разобьём его на две части — максимум и минимум. План-максимум — как я могу использовать свои знания о будущих событиях, и план-минимум, решение моих насущных проблем. Задумался — а что там у нас должно случиться в ближайшем времени?

Интересная у меня ситуация получается — всё что случится в будущем знаю, а толку от этого ноль. Как применить эти знания, даже не представляю. Помню только крупные события, как например, полет в космос, или двадцать третьи летние Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. Ну, так об этом все знают. Или что Индия какую-то войну у себя затеет. Событий набралось с полтора десятка, все, что вытащить из памяти смог.

Человек много чего может запомнить, но только то что видел или слышал, а я в этом возрасте, к сожалению, мировой обстановкой и событиями в СССР в частности, мало интересовался. У мальчишек другие увлечения. Смотреть программу «Время» и «Международную панораму» совсем не интересно, вот фильмы посмотреть про индейцев, или про рыцарей, про войну, это да…

А как мне пригодится то, что я смог вспомнить? Да никак. Например, впечатлить прогнозом будущего выхода в космос Савицкой могу только Маринку Зеленину. Вот отец её сразу поинтересуется — откуда известна школьнику информация, имеющая гриф «совершенно секретно»?

Или рассказать про то, что за границей произойдёт. Те же яйца, только вид сбоку. В новостях о событиях за рубежом сообщают только то, что цензура разрешила, и то с запозданием. Контора сразу заинтересуется, откуда я это знаю? И вряд ли поверят в мои рассказы о том, что я уже прожил сорок лет, и попал в своё же тринадцатилетнее тело из будущего, с помощью, фиг его знает какой программы.

В шпионаже меня подозревать не будут, конечно, мал ещё, однако у отца на службе проблемы точно возникнут. Откуда, мол, ваш сын такое знает, а? Так подставлять свою семью я не хочу, но опять спокойно пережить всё то, что со страной случится, мне совесть не позволит. Надо что-то делать, хоть и понимаю — времени мало чтобы всё изменить. Поэтому к чекисту надо подойти вдумчиво. Вот и сижу, ломая мозги, думаю, как обосновать своё обращение к Зеленину. Только в голову ничего не идёт.

Вздохнул и посмотрел на тетрадный лист, исписанный ближайшими событиями. Каждая дата подробно описана и обведена окружностью. Пробежал взглядом по написанному. М-да, в октябре «Терминатор» в прокате появится. Очень мне это поможет!

В самом низу листа я написал почему-то по-английски: «There is no light in my future». Это точно — нет света в будущем моем. Вся моя жизнь теперь — чистый лист. За три прошедших дня я уже изменил своё будущее. С одной стороны — закончил седьмой класс без троек, имею хорошие перспективы далее, но с другой стороны приобрел злейших врагов. И теперь все мои знания о моей жизни ничего не стоят. Так как помню, что не было у меня в той жизни стычки ни с Громозекой, ни с физруком, а после того, как начались каникулы, мы всей семьёй, почти сразу, уехали на родину родителей. Так что — рассвет мой скрыт за тучей тьмы и что дальше будет — зависит только от меня.