За Уральским Камнем - Жук Сергей Владимирович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/115
• Следующая

Триумф Василия Плахина на Подкаменной был велик. Неведомо каким образом, но тунгусы слышали о князе Обдорском и признали его в Василии Плахине. Такова Сибирь, хоть и велика, но человеку известному укрыться тяжело. Молва о нем идет от народа к народу, от племени к племени, обрастая мифами и сказками. Но от бренности нашего существования не уйдешь. Вот и князя по возвращении в Ревякинское зимовье ждали безрадостные вести.

Старший Ревякин был мрачнее тучи. Никита, выгнав всех из избы, оставил Василия и сына Исаака.

– Есть известия из Туруханска. Голова тамошний Макарий Галасьин отписал мне по старой дружбе. Помнит добро, сам даже на риск пошел, – начал Никита.

Мужчины сидели за столом, молча слушая старшего.

– Я все обдумал и сделаем, как решил. Ты, князь, человек смелый, решительный и честный, поэтому обвинения, что ты вор и душегуб, считаю злым наветом и выдавать тебя не собираюсь, но времени у нас мало. В Туруханск по велению мангазейского воеводы князя Окаянного пришли казаки. Им приказано изловить князя Василия Шорина, заковать в железа и доставить в Мангазею. В ближайшие дни надо ждать их к нам. Посланец только на несколько дней опередил казаков. Тебе, князь, надо уходить, такова доля. А путь только один – на Ангару. Там воевода не достанет, руки коротки. Про Ангару известно только то, что начало берет из пресного студеного моря. Лежит то море среди гор и живут там братские. Народ сильный и воинственный, но не так дик, как тунгусы.

Никита замолчал, достал из сундука карту и разложил на столе.

– Смотри, Василий! Вот она, Ангара! Эта река поболее Подкаменки будет. Река красоты невиданной. Говорят, вода в ней прозрачная и бирюзового цвета. Бурятские шаманы украшены золотыми и серебряными бляхами, а это значит, в тех краях есть золото и серебро. Наши промышленные в тех местах уже бывали, но братские не дают ходу, малым числом туда не пробиться, а у тебя получится. Наш Господь Бог на твоей стороне, да и все сибирские тоже. А если уж приберет Господь, значит, судьба. Пройдет несколько лет, и русские будут на Ангаре. Я тоже большой интерес имею к этой реке. За это время, глядишь, все утрясется. Справу получишь самую лучшую. Пойдешь на малом однодеревом стружке, есть у меня один отличной работы. С большой лодкой одному не совладать, а на этом в самый раз. Вот, княже, пожалуй, и все. Иди с Богом, собирайся в дорогу.

Отец с сыном остались одни. Никита продолжал думать о князе Василии:

– Седьмица у князя в запасе есть. Стружек у него хорош, сам еще крепок и проворен, сумеет уйти от погони. А указать казакам придется, не ровен час, в сообщники запишут, да самого в кандалах на Мангазею уведут, будь он неладен, этот Мосальский-Рубец Окаянный.

Видимо, услышал Бог проклятие, переполнилась чаша его терпения, и наслал он падучую на воеводу Окаянного. В страшных муках умирал воевода, судорогой ломало его тело, никто не спешил ему на помощь, никто не старался облегчить его смерть. Ну и ладно, по грехам и кончина. К нашему глубокому сожалению, об этом в ревякинском зимовье узнают нескоро, и события, человеческие судьбы идут своим чередом.

– Теперь, Исаак, поговорим о наших делах. А они тоже под угрозой! Надо спасать промысел. Князь Мосальский-Рубец не простит, что мы укрывали князя. Поэтому возьмешь всю добытую мягкую рухлядь и пойдешь в Тобольск. Проведали наши люди новый ход с Енисея на Обь. Слушай внимательно и держи все в секрете. Пойдешь вверх по Енисею, до реки Сым. Сым река спокойная, полноводная, а берет начало в большом болоте. Из этого же болота вытекает река Тым. Отыскать ее будет непросто, велико то болото, но если найдете, то по Тыму сплавитесь до самой Оби. В Тобольске заплатишь десятину и в Сольвычегодск на торги. Я остаюсь здесь и продолжу промысел. Людей отбери с собой самых надежных. Тунгуса Митьку возьми, он бывал на том болоте, поможет сыскать реку Тым, а потом пускай возвращается, он здесь нужен толмачить с тунгусами и якутами. Ну, пожалуй, и все, сынка, собирайся и ты в путь-дорогу.

11 июня 1613 года. Москва.

Благословенна Русь! Ликует Москва! Звенят колокола во всех ее белокаменных соборах. Сегодня коронация нового государя, избранного собором по всем правилам церковным и земским. На московский престол ступил государь Михаил Федорович Романов. Закончилась лихая година Смутного времени, вняли разуму бояре и весь православный русский люд.

Историческая справка. Род Романовых – один из древнейших на Руси. Родословная ведется от некоего Андрея Кобыла, упоминающегося в летописях 1347 года. Служил он при дворе великого князя московского Симеона Гордого. Фамилия Романов упоминается, начиная с окольничего Романова Юрьева-Захарьина. Его сын Даниил Романов является прямым предком Михаила Федоровича Романова. Есть родственная связь с Иоанном Грозным. Дочь Даниила Романова, Анастасия Романова, была первой женой Иоанна IV. Эта незначительная родственная связь, как ни странно, сыграла свою роль при смене династий Рюриковичей.

Большую роль в становлении династии Романовых сыграла церковь, а точнее, отец Михаила Федоровича, Феодор Никитич Романов Юрьев-Захарьин. В 1611 году он, будучи митрополитом Ростовским, находился в заключении у польского короля Сигизмунда III. Несмот-ря на заключение под стражу, имел большое влияние на Православную церковь. В 1619 году, после перемирия с Польшей, возвратился в Москву, где его нарекли Патриархом Московским и всея Руси. Его влияние на правительство сына было настолько велико, что наиболее важные дела докладывались им обоим. Годы жизни первого царя из рода Романовых Михаила Федоровича 1596—1645-е.

Маленькому князю Петруше Шорину в этом году исполнилось шесть лет. Князь Черкасский оставил ему наследный от отца титул. Да и сомнений в этом не было. Сын за отца не ответчик, таков закон на Руси. Да и как иначе. Бесконечные дворцовые интриги, перевороты, враждующие партии, и если жить без примирения, кто бы служил очередному царю-батюшке. Вот и вновь выбранный царь Михаил Федорович Романов призвал народ, князей и бояр к всеобщему примирению во имя Руси-матушки. Весь народ как один воспринял это с ликованием. Слишком много крови за время Смуты пролилось на православной земле.

После возвращения из Сибири князь Черкасский с малолетним Петрушей проживал в Нижнем Новгороде. Стар уже Черкасский для ратных дел, но чем мог помогал формированию ополчения. Большую часть сбережений отдал князь народному воинству, да и дельным советом и словом помогал, особенно старосте Козьме Минину, которому в первую очередь принадлежит заслуга в организации сбора средств для ополчения. Не последнюю роль Черкасский сыграл и в выборе воеводы для народного воинства. Князь Дмитрий Пожарский оказался не только способным военачальником, но и неплохим политиком. Не сумей он прижать московское боярство и ускорить выборы царя русского, снова бы зря пролилась кровь народная.

Петр Шорин рос в достатке и заботе. Князь Черкасский любил его как сына, но и строгость соблюдал. Мальчик рос очень способным, легко осваивал науки, но более увлекся воинским делом. К нему наставником князь приставил пленного шведа. Тот тоже привязался к Петруше и проводил с ним все свое время. Молодой еще швед по имени Карл до пленения служил в армиях польских, ливонских, шведских королей. Довелось послужить в пехоте, в кавалерии, да и артиллерийское дело знал в совершенстве. Этот профессиональный воин с увлечением рассказывал мальчику о походах и сражениях, о поражениях и победах. Много времени посвящали и практическим занятиям. Они вдвоем осмотрели все орудия на крепостных стенах Нижнего Новгорода, изучали вооружения всех воинских полков, что формировались под городом. Ум Петруши схватывал все на лету, только еще слабые детские руки не могли совладать с тяжелыми саблями и ружьями.

• Предыдущая
• 50/115
• Следующая