В краю исчезнувшего тигра. Сказки - Харламов Юрий Ильич - Страница 15
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
«О, я был бы счастлив стать жертвой вашего заблуждения! — воскликнул я, потому что влюбился в неё с первого взгляда. — Но смогу ли я составить счастье такой высокородной особы? Ведь сам я, хоть и царь, человек простой и необразованный».
«Это как раз то, чего не хватает мне! — засмеялась она. — А моего аристократизма хватит на нас двоих, мы прекрасно дополним друг друга».
Свадьба наша была омрачена трагедией. Юная Бунафша-Фиалка, на которой я собирался жениться, с горя лишилась рассудка и бросилась со скалы в воду.
Царь Навруз подошел к окну.
— Вон та скала, ее видать отовсюду. А вода в реке до сих пор окрашена ее кровью, и с тех пор ее называют Сурхоб, что значит Красная вода. А вон другая речка, голубая в ней любила купаться королева Барбадензе. Ниже по течению обе реки сливаются, но воды их так и текут, не смешиваясь, до самого моря.
— А где сейчас королева Барбадензе? — спросил Чирка. — И почему ты — царь, а она — королева?
— Потому что она не желала признавать наших обычаев и все хотела переделать на свой лад. Сразу после свадьбы она выстроила этот дворец, разорив всю мою казну. Она окружила себя поклонниками и подхалимами, награждая их высокими титулами, одаривая землями и рабами. Да-да, я вдруг узнал, что в моём свободном государстве появились рабы! В узких, и темных, как змеиные норы, тоннелях Кухилала они добывали драгоценные камни для безделушек моей жены- королевы, карабкались, рискуя жизнью, по отвесным скалам Ляджвардары, чтобы под самыми облаками найти для нее небесный камень лазурит. Все мастерицы с утра до ночи шили для неё платья — королева не знала других забот кроме нарядов, украшений и разлечений. Единственная книжка, которую она читала, была Книга царей, откуда она брала имена для своих придворных. Апиль-син, Шу-Туруль, Пузур-Самукан — это ведь все имена древних царей. Ей доставляло удовольствие, что они у неё на побегушках. Я старался угождать её капризам, но их у неё оказалось слишком много. То собачьи выставки, то петушиные бои, то ослиные бега. Потом охоту завела, пальба по всему царству. Тигра сама застрелила. А уж сколько оленей придворные перебили! Всякие колдуны-шаманы, гадатели- предсказатели, всякая дрянь, какая ни есть — все возле неё. Да вот хотя бы этот тартанашка. Зачем он, спрашивается? Нет, хочу паука и все тут тебе! Буду с ним на прогулки ходить, ночью он меня от воров охранять будет. Ладно, паука, так паука. Думал, какого-нибудь маленького, безобидного заведёт, будет себе мух в уголке ловить. Нет, же, выписала откуда-то с Маркизских островов это волосатое чудовище. А под нашим солнцем он еще больше вымахал. Да потом ещё визирем сделала, больно он мне нужен.
— Что-то в нем есть, — вставил Серый хвост. — Платочек же он у меня нашел. Может, он и правда, всех насквозь видит.
— Честно говоря, я его даже побаиваюсь, — признался царь Навруз. — Кто знает, что у него на уме!
— Ну, а королева? — снова спросил Чирка.
— Королева совсем с ума сошла — слонов решила в Индии закупить, для торжественных выездов и всяких там пикников. Терпел я, терпел, вижу — дальше терпеть некуда. Царство моё в упадок приходит, народ стонет, полное разорение от такой королевы. К тому же, стал я примечать, что она все больше волшебной тюбетейкой интересуется. Где, мол, я её храню, да нельзя ли взглянуть на неё, да почему у меня секреты от родной жены. Тут взяло меня сомнение: уж не задумала ли она её украсть и полноправной хозяйкой в моем царстве стать? Решил испытать я её. Привел в эту комнату, всё показал — и сундуки, и тюбетейку, и где ключи храню, а когда уходили, я тюбетейку незаметно за пазуху спрятал, а на её место мышку посадил — королева от одного их вида в обморок падала. Среди ночи— крик, шум. Что такое? С королевой истерика, и никто не может понять отчего. Я-то сразу понял — сундуки нараспашку. Утром велел уложить все её наряды, золото и бриллианты, погрузить вместе с нею на ослов и отправить туда, откуда она прилетела. Ну, да и королева в долгу не осталась — ведь Зу-зу это она нам подкинула.
— Как можно подкинуть Зу-зу? — удивился Чирка.
— А тогда она была еще крошечная пчёлка-бабочка, королева ее на шее в янтарном медальоне носила. Вот её-то она незаметно и выпустила, когда уезжала.
— Так это она из пчелки-бабочки такая выродилась?
— Вот именно! Сначала окуклилась, гусеницей стала. Потом в шелка замоталась, в кокон превратилась. Из кокона какое-то странное существо вылетело, вроде феи. Первым делом пудру, духи, помаду у всех наших дам перетаскала. Бусы, цепочки, браслеты, всякие безделушки в дупле прятала. Учиться не хотела, работать и подавно. Даже летать ленилась. Крылья отпали, так постепенно и превратилась из феи в ведьму-аджину, злой дух... Но самое удивительное не это. Как только королева покинула дворец, на берегу красной реки Сурхоб, на Алмазной скале, зацвела фиалка. С тех пор она цветёт там круглый год, а когда я надеваю волшебную тюбетейку, превращается в красавицу Весну, которая так похожа на мою невесту Бунафшу. Не похожа—я уверен: это она и есть. Но гостит она у нас только три дня — ведь ей надо успеть обойти всю землю, я же не могу последовать за нею, потому что я царь, а царям нельзя оставлять свой народ. Вот почему в праздник весны навруз, когда все поют и пляшут, от рыданий трескаются карнаи, рассказывая почти человеческим голосом историю нашей любви...
Царь Навруз поднялся.
— Вот я тебе все и рассказал, излил душу. А теперь пойдем, я должен объявить народу о пропаже волшебной тюбетейки.
— Мы найдем её! — взлетев ему на голову, чирикнул Серый хвост. — Это говорю я, Главный хранитель волшебной тюбетейки!
— Хранитель тюбетейки, которой нет, — грустно улыбнулся царь Навруз. — Не слишком ли трудную службу выбрал я для тебя, мой юный друг?
ГЛАВА 7
„Ищите вора во дворце"
Не звучат музыка и песни в Хлопковом царстве, нет былого оживления, не слышно звонких голосов мастериц. Они работают молча, низко склонившись над рукоделием, но яркие краски, ложась на ткани, чернеют, золото гаснет, цветные нитки на глазах обесцвечиваются.
А по дорогам идут во все концы глашатаи, объявляя волю царя Навруза:
— Слушайте, слушайте! Кто похитил волшебную тюбетейку, пусть придет во дворец и сядет на трон. Царь Навруз уступает трон тому, у кого волшебная тюбетейка. Только бы не погибло наше славное царство! Только бы старость и разрушение не коснулись его!
Слушают глашатая, опершись на кетмени, хлопкоробы, смуглые сборщицы хлопка, седой старик-поливальщик с темным, как глина, лицом.
— Здесь труженики, а не воры, — говорит старик, глашатаю. — Ищите преступника во дворце.
Легко сказать — ищите!
Весь дворец был поставлен вверх дном в поисках тюбетейки. Пузур-Самукан учинил следствие, вызывая всех поодиночке, каждому смотрел в глаза и задавал каверзные вопросы: где был, откуда шел, на каком боку спал, с какой ноги встал. Но кроме того, что Шу-шу спит в очках и со слуховым аппаратом, Ур-Баба, бедняжка, объедаясь на службе, берет работу еще и на дом, Апиль-син, снабжая дам индийскими духами, разводит их сырой водой, — ничего существенного выяснить не удалось.
Вот тогда-то царь Навруз ради спасения государства и решился на крайнюю меру — объявил о своем отречении от престола в пользу похитителя тюбетейки, сказав при этом:
— Не сумел уберечь нашу святыню — какой я царь?
Но похититель все равно не объявлялся.
— И не объявится, — сказал Аллавердин. — Где гарантия, что это не ловушка?
Царь Навруз удивленно посмотрел на него:
— Но я же пока ещё царь, мое слово — слово царя!
— Значит, ему не нужен трон, — сказал Апиль-син. — Ему нужна волшебная тюбетейка, которой он решил пользоваться в одиночку. А на нас ему чихать, пусть состаримся, превратимся в труху и умрем. Вот что он задумал!
От этих ужасных слов дамы дружно захлюпали носами и полезли в сумочки за успокоительными каплями. Их можно было понять: в ожидании праздника Весны, когда царь Навруз повернет свою волшебную тюбетейку, и они снова станут молодыми и стройными, жены вельмож, толстые, как бочки, уже нашили себе платьиц на девочек, запаслись туфельками для Дюймовочек, и вот на тебе — такое несчастье!
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
