Убийство Золушки - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 14

– Знаю, – подтвердила Николь.

– Значит, вы знаете, что его название, «Под подозрением», говорит о том, что мы показываем наши беседы с людьми, которые многие годы находились, фигурально выражаясь, под подозрением. Вы не совсем подходите под эту категорию, но я надеюсь, что с вашей помощью и с помощью матери Сьюзан нам удастся напомнить нашим зрителям, что она была живым человеком, а не просто хорошенькой мордашкой со звездными амбициями. Ведь Сьюзан никогда не была Золушкой.

Николь начала понимать, почему мать Сьюзан так поверила этому продюсеру.

– Если вы считаете, что ваше шоу поможет возродить интерес к неразгаданному убийству Сьюзан, то я счастлива помочь вам.

– Здóрово.

– И, надеюсь, вы не будете возражать против того, что я по личной инициативе связалась еще с одним университетским другом Сьюзан…

Николь кратко описала отношения между Сьюзан и Дуайтом Куком, не забыв сказать, что тот согласился принять участие в программе. Продюсер была в полном восторге, как и предполагала Николь.

Выезжая со стоянки, женщина посмотрела в зеркало заднего вида и почувствовала гордость за Дуайта Кука. Смерть Сьюзан так или иначе изменила жизни всех, кто ее знал. Николь и Кит Ратнер бросили университет. Розмари сама рассказывала ей, что почти год не вставала с постели.

А вот Дуайт смог обернуть эту смерть к своей выгоде. Неужели то, что так отличало его от других людей, которых знала Николь, позволило ему превратить свое горе в то, во что не смогли превратить его другие?

Она была настолько погружена в свои мысли, что не обратила никакого внимания на ничем не примечательный светлый пикап, который выехал со стоянки следом за ней.

Дуайт запер дверь своего кабинета, который находился вдали от остальных офисов. Так ему больше нравилось.

Кук постоянно ощущал на себе взгляды этих детей, которые хотели побольше узнать об этом тощем и длинноногом миллиардере, который одевался как нищий подросток и за которым тем не менее охотились несколько известных супермоделей. Сотрудники полагали, что его кабинет находится на отшибе, потому что он не хочет, чтобы ему мешали. Истина же состояла в том, что Дуайт не смог бы управлять своей компанией так, как должно, если бы слишком тесно контактировал с людьми, которые на него работали.

Уже в средней школе Дуайт понял, что не похож на других. И это не было связано с его манерой поведения. Просто его реакции на людей были не такими, каких от него ожидали. Как будто чужие голоса звучали для него громче, движения казались быстрее, а каждое рукопожатие или объятие сильнее. Большинство людей были для него чересчур.

В девятом классе его перевели на «специальное» обучение, посчитав, что он страдает от осложнений, связанных с аутизмом, хотя такого диагноза официально ему никто не ставил. Дуайт продолжал ходить в обычный класс и даже числился среди первых учеников, но учителя стали обращаться с ним по-другому. Они вставали чуть дальше от него и говорили с ним чуть медленнее. Короче говоря, на нем поставили печать.

В последний учебный день Дуайт заявил родителям, что убежит из дому, если в десятый класс пойдет в эту же школу. Только новая школа – и никакого специального отношения, никаких печатей. Потому что, хоть Дуайт и отличался от других, он прочитал достаточно об аутизме, синдроме Аспергера[30] и прочей ерунде, чтобы понять, что это не его диагноз. Все эти болезни сопровождались недостатком эмоциональных связей. Дуайт же считал, что с ним все как раз наоборот. Он настолько эмоционально привязывался к людям, что это захлестывало его с головой. Взять хотя бы сегодняшнюю встречу с Николь. Он заставлял себя сидеть спокойно, чтобы не дотронуться до нее. Она была живой, двигающейся и дышащей памятью о Сьюзан. Он не мог смотреть на нее, не вспоминая ту боль, которую испытывал, когда Сьюзан пыталась «поженить» их. Неужели Сьюзан не видела, что он любит только ее?… Дуайт нажал на кнопку компьютера, чтобы тот заработал. Часто ошибочные представления о нем играли ему на руку. Вот и сейчас, например, его физическое отдаление от сотрудников позволяло надеяться, что ему никто не помешает.

Он открыл «Гугл» и ввел в строку поиска «Убийство Золушки Сьюзан Демпси». Ему пришлось подавить короткий приступ ярости от того, что даже ему приходится пользоваться этим поисковиком. «Система» была компанией, которая полностью изменила систему поиска информации в Интернете. А потом появился «Гугл», который пошел чуть дальше – добавил в поисковик графику и дал ему смешное название. Остальное – уже история.

И все-таки Дуайту было грех жаловаться. Он заработал достаточно денег, чтобы с комфортом прожить хоть десять жизней.

Он просмотрел результаты поиска. С того момента, как он смотрел их последний раз – а это было около года назад, – ничего не изменилось. Никакой новой информации.

Кук вспомнил, как сидел за компьютером двадцать лет назад, зная, что он один из тех, может быть, двадцати людей в мире, которые легко могут адаптироваться к быстро меняющемуся миру Интернета. Тогда люди все еще использовали телефоны и личные встречи для передачи информации. Полиция печатала свои отчеты на бумаге и рассылала их заинтересованным людям по факсу. Дуайту отчаянно хотелось узнать новости о том, как идет расследование убийства Сьюзан – кто что знает, что знает полиция, – но в те времена его возможности были ограничены. Информации в цифровом виде просто не существовало.

Теперь же Дуайт мог разыскать электронные следы любой информации, но он был владельцем и управляющим компании, которая входила в список 500 крупнейших в мире, а взлом частных серверов и электронных адресов считался серьезным преступлением.

Кук закрыл глаза и представил себе Сьюзан. Сколько раз он сидел перед ее общежитием, надеясь хоть краем глаза увидеть ее – ведь за стенами их лаборатории она вела совершенно другую жизнь? Это шоу предоставит ему уникальную возможность – все подозреваемые будут еще раз опрошены перед телекамерой. Фрэнк Паркер, человек, которого больше интересовал успех его нового фильма, чем смерть Сьюзан. Мэдисон Мейер, которая, казалось, была всегда обижена на Николь и Сьюзан. Кит Ратнер, который так никогда и не понял, как ему повезло с этой девушкой.

Участие в шоу – не такая уж большая цена за это удовольствие. Ведь к началу съемок он будет знать гораздо больше, чем даже продюсер. Дуайт крутанулся в своем кресле и прищелкнул пальцами.

Пора приниматься за работу.

Лори еще раз проверила время на экране компьютера. 14.45. Бретт Янг должен уже вернуться со своего ланча. Она позвонила ему вчера из Лос-Анджелеса и оставила информацию на автоответчике. А сегодня утром послала по электронной почте подробный отчет о том, что происходит с новым выпуском. Но ответа все еще не было.

Женщина закрыла дверь кабинета, сбросила туфли на шпильке и улеглась на белый диван, стоявший у окна. Она устала от этого полета в Лос-Анджелес, который был нужен только для того, чтобы уговорить Мэдисон Мейер. Ночной перелет с побережья на побережье был очень тяжелым, однако это было лучше, чем надолго расставаться с Тимми. Сейчас она чувствовала недостаток сна. Лори закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей надо немного отдохнуть.

Прежде чем Моран успела сообразить, что происходит, она оказалась уже не в офисе в Рокфеллеровском центре. И время, и окружение были совсем другими. Она узнала детскую площадку на 15-й улице, там, где они когда-то жили.

Тимми еще совсем крохотный, ему всего три. Вытянув вперед тонкие как спички ножки, он визжит от восторга: выше, папочка, еще выше!

Лори точно знает, что это за день и что сейчас должно произойти, хотя никогда не видела этого своими глазами. Просто эта сцена проходила перед ее мысленным взором бессчетное количество раз.

Грег кряхтит от усталости, раскачивая сына на качелях. Он старается, чтобы ребенок не взлетал слишком высоко: будучи врачом-травматологом, муж много раз видел, чем могут закончиться слишком активные игры.