Корпорация «Бессмертие» - Шекли Роберт - Страница 22

• Предыдущая
• 22/47
• Следующая

– Расходитесь, расходитесь, спектакль закончен. Все по домам!

Толпа начала расходиться. Блейн встал и отряхнулся.

– Что случилось? – спросил он.

– Вот глупый, это же был берсеркер, – объяснила веснушчатая девочка. – Разве не видел?

– Видел. А что, здесь много таких?

Девочка с гордостью кивнула.

– В Нью-Йорке берсеркеров больше, чем в любом другом городе мира, кроме Манилы, – там их называют амоками. Но это одно и то же. У нас появляется примерно пятьдесят берсеркеров в год.

– Больше, – вмешался какой-то мужчина. – Семьдесят, даже восемьдесят в год. Но этот не слишком-то расторопный.

Вокруг Блейна и девочки собралась группа любопытных. Началось обсуждение происшедшего. Блейн подумал, что в двадцатом веке так обсуждали автомобильные аварии.

– Сколько человек пострадало?

– Всего пять, и, по-моему, он никого не убил.

– Он не слишком и старался, – сказала пожилая женщина. – Когда я была девчонкой, остановить таких удавалось не сразу. Да, в наше время были настоящие берсеркеры.

– Да и место он выбрал неудачное, – заметила веснушчатая девочка. – 42-я улица всегда полна полицейских. Здесь берсеркер даже не успеет развернуться, как его тут же приканчивают.

– Ладно, ребята, расходитесь, – послышался голос подошедшего здоровенного полицейского. – Повеселились и хватит.

Толпа разошлась, Блейн сел в автобус, недоумевая, почему пятьдесят или даже больше человек в Нью-Йорке становятся неистовыми берсеркерами каждый год. От нервного напряжения? Безумное проявление индивидуализма? Особый вид преступления для взрослых?

И это тоже придется выяснить, если он хочет понять мир 2110 года.

По указанному адресу находилась роскошная квартира на верхнем этаже фешенебельного дома на Парк-аверю, в районе 70-х улиц. Дворецкий провел его в просторную комнату с длинным рядом кресел. Там уже сидела дюжина громкоголосых, крепких, загорелых мужчин, небрежно одетых и неловко чувствующих себя в такой изысканной обстановке. Большинство из них знали друг друга.

– Привет, Отто! Решил снова поохотиться?

– Да. Нет денег.

– Я так и знал, что ты вернешься к нам, старина. Здорово, Тим!

– Как поживаешь, Бьерн? Это моя последняя охота.

– Вот как? До следующего раза?

– Нет, я серьезно. Покупаю ферму в глубоководной впадине Северной Атлантики. Нужен вступительный взнос.

– Да ведь ты пропьешь свой взнос!

– На этот раз не пропью.

– Привет, Тезей! Верная рука в порядке?

– Как всегда, Чико. А ты как?

– Ничего, малыш.

– А вот и Сэмми Джонс, как всегда последний.

– Но ведь я не опоздал, правда?

– Опоздал на десять минут. Где твой кореш?

– Слиго? Погиб. Во время охоты на Астуриасе.

– Круто подзалетел. Страховка-то хоть была на потустороннюю жизнь?

– Вряд ли.

В комнату вошел мужчина и громко произнес:

– Господа! Прошу внимания!

Он остановился в центре комнаты, подбоченившись и глядя на сидящих охотников. Это был худощавый, мускулистый мужчина среднего роста, в бриджах и рубашке с расстегнутым воротником. У него были небольшие холеные усики и удивительно синие глаза, выделявшиеся на худом загорелом лице. Несколько секунд он разглядывал охотников, отчего те неловко покашливали и шаркали ботинками.

– Доброе утро, господа, – сказал наконец мужчина. – Меня зовут Чарльз Халл, я ваш наниматель и жертва. – По его лицу пробежала холодная улыбка. – Прежде всего, господа, несколько слов по поводу законности нашего мероприятия. В последнее время возникла некоторая путаница в этом вопросе. Мой адвокат тщательно изучил все аспекты данной проблемы и даст вам сейчас разъяснения. Прошу вас, мистер Дженсен!

В комнату вошел невысокий, нервного вида мужчина, поправил очки и откашлялся.

– Да, мистер Халл. Господа, относительно законности охоты в данный момент: в соответствии с пересмотренными и дополненными поправками к закону о самоубийстве от 2102 года, любой человек, защищенный страховым полисом, гарантирующим ему потустороннюю жизнь, имеет право выбрать для себя любую смерть в любое время и в любом месте за исключением жестоких и противоестественных способов. Законность этого основного «права на смерть» очевидна: юристы не признают физическую смерть как таковую, если эта смерть не влечет за собой гибели сознания. Если сознание сохраняется, то убить тело не менее законно, чем состричь ноготь, – с юридической точки зрения. В соответствии с недавним решением Верховного суда тело считается всего лишь придатком сознания, которое может избавиться от него, когда пожелает.

Во время объяснения Халл расхаживал по комнате быстрыми кошачьими шагами. Потом он остановился и сказал адвокату:

– Благодарю вас, мистер Дженсен. Таким образом, никто не может оспаривать мое право на самоубийство. А также нет ничего незаконного в том, что я выбрал одного человека – или нескольких, – чтобы они помогли мне совершить этот акт. Ваши действия считаются законными, поскольку попадают под раздел разрешенных убийств закона о самоубийстве. Как видите, все хорошо. Единственная проблема вытекает из недавней поправки к закону о самоубийстве. Он кивнул мистеру Дженсену.

– Эта поправка гласит, – произнес Дженсен, – что человек может выбрать для себя любой способ смерти в любое время и в любом месте и тому подобное, если «таковая смерть не причинит физического ущерба другим людям».

– Вот эта поправка, – заметил Халл, – и затрудняет дело. Итак, охота является юридически дозволенным способом самоубийства. Время и место уже выбраны. Вы, охотники, преследуете меня. Я, ваша жертва, убегаю. Вы ловите меня и убиваете. Великолепно! За исключением одной детали. – Он повернулся к адвокату. – Мистер Дженсен, вы можете уйти. Мне не хочется, чтобы вы оказались замешанным в это дело.

После того как адвокат покинул комнату, Халл продолжил:

– Загвоздка в том, что я буду вооружен и приложу все усилия, чтобы убить как можно больше охотников. Любого из вас. Даже всех, если удастся. И вот это является незаконным. – Халл грациозно опустился в кресло. – Преступление, однако, совершаю я, а не вы. Я нанял вас, чтобы вы меня убили. Вы понятия не имеете, что я собираюсь защищаться и наносить ответные удары. Это, конечно, юридическая фикция, но она спасает вас от обвинения в соучастии. Если меня арестуют в тот момент, когда я попытаюсь убить одного из вас, наказание, которое я понесу, будет очень суровым. Но меня не схватят. Один из вас убьет меня, и таким образом я окажусь вне досягаемости человеческого правосудия. Если же мне удивительно не повезет и я убью вас всех, мне придется покончить с жизнью старинным способом и принять сильнодействующий яд. Но такой исход охоты был бы для меня большим разочарованием. Надеюсь, вы окажетесь достаточно умелыми и не допустите этого. Есть вопросы?

Охотники зашушукались, обмениваясь мнениями.

– Хитрый, ублюдок, а говорит-то как!

– Да брось ты, все жертвы так говорят.

– Считает себя умнее нас, хочет удивить юридическими тонкостями.

– Посмотрим, что он запоет, когда почувствует в брюхе холодную сталь.

– Великолепно. – На лице Халла снова появилась холодная улыбка. – Будем считать, что ситуация всем ясна. А теперь попрошу рассказать, каким оружием вы собираетесь пользоваться.

Охотники отвечали один за другим:

– Булава.

– Сетка и трезубец.

– Копье.

– «Утренняя звезда».

– Бола.

– Ятаган.

– Винтовка со штыком, – произнес Блейн, когда подошла его очередь.

– Меч.

– Алебарда.

– Сабля.

– Спасибо, господа, – поблагодарил охотников Халл. – Сам я буду вооружен рапирой – и никаких защитных доспехов. Встретимся на рассвете в воскресенье в моем имении. Дворецкий вручит каждому из вас бумагу, где будет объяснено, как туда добраться. Охотника со штыком попрошу остаться. Всем остальным – до свидания.

Охотники вышли. Халл взглянул на Блейна.

• Предыдущая
• 22/47
• Следующая