Два веронца - Шекспир Уильям - Страница 6
- Предыдущая
- 6/28
- Следующая
Кроме меня? Быть не может.
Кроме вас! И это святая истина, потому что второго такого простака в целом свете не сыщешь. И эта глупость так заполнила ваше нутро, что она поминутно выпирает из вас наружу. А когда глядишь на вас, она просвечивает, словно моча в ночном сосуде. Поэтому нужны только глаза, чтобы стать вашим врачом и распознать вашу болезнь.
Но скажи, наконец, ты знаешь мою Сильвию?
Ту, с которой вы глаз не спускаете за обедом и ужином?
Ты это заметил? Да-да, именно ее.
Нет, синьор, я ее не знаю.
Как, ты знаешь, что я с нее глаз не спускаю, а ее самой не знаешь?
Не та ли это, которую от всех придворных дам отличает уродство?
Напротив, дружище, ее отличает красота, а еще больше отличает ее нечто другое.
Вот это я знаю, синьор.
Что ты знаешь?
Знаю, что ее отличает не столько красота, сколько ваша милость.
Не в этом дело. Я хочу сказать, что ее красота необычайна, а другие достоинства неисчислимы.
Ну, конечно, потому что ее красота намалеванная, а другого никто и не считал.
Как — намалеванная? Как — никто не считал?
А вот так, синьор. Ради красоты она так размалевала себя, что ее красота ни у кого в счет не идет.
А меня ты ни за кого считаешь? Я в восторге от ее красоты.
А вы ее вовсе и не видали с тех пор, как она так изменилась.
Когда же это она так изменилась?
А тогда, когда вы в нее влюбились.
Я люблю ее с тех пор, как увидал, и вижу, что она по-прежнему красива.
Если вы ее любите, то не можете ее видеть.
Как так?
А вот так. Любовь слепа. О, если бы у вас были мои глаза! Если бы ваши глаза были так же остры, как в ту пору, когда вы бранили синьора Протея за то, что он ходит без подвязок!7
Что же я тогда увидел бы?
Вы увидели бы свою нынешнюю глупость, а заодно разглядели бы ее уродство. Синьор Протей, когда был влюблен, не видел, что он вышел без подвязок, а вы не видите, что не надели брюк.
Тогда, видимо, и ты влюблен, дружище: сегодня утром ты видел так плохо, что не мог почистить мои башмаки.
Вы правы, синьор. Я был влюблен в свою постель. Спасибо, вы из меня вытрясли мою любовь. Это дает мне смелость ругать вас за вашу.
Как бы ты ни ругал меня, я очарован ею, я люблю Сильвию бесконечно.
А хорошо бы вы разочаровались. Тогда бы кончилась и любовь.
Вчера она приказала мне написать несколько строк тому, кто мил ее сердцу.
И вы написали?
Написал.
И неплохо написали?
Друг мой, я постарался написать как можно лучше. Но тише. Это она!
(в сторону)
Вот так штука! Вот так кукольная комедия! Он, значит, будет всю ее роль говорить за нее!
Входит Сильвия.
Синьора и госпожа моя, тысячу раз доброе утро!
(в сторону)
А кстати, и доброй ночи! А тогда уж — целого миллиона любезностей!
Синьор Валентин, мой слуга, две тысячи раз доброе утро!8
(в сторону)
Полагалось бы, чтоб он давал проценты ей, а выходит, что она их дает ему.
Я вашему неназванному другу,
Как вы велели, написал за вас.
Я это сделал крайне неохотно,
Но долг мой я исполнил, госпожа.
(Отдает ей письмо.)
Благодарю вас, мой слуга любезный!
Письмо прелестно.
Верьте мне, синьора:
Писать неведомо кому, вслепую —
Нелегкий труд, я был в больших сомненьях.
- Предыдущая
- 6/28
- Следующая