И плачут ангелы - Смит Уилбур - Страница 37
- Предыдущая
- 37/130
- Следующая
— Прожила же я без моря двадцать лет, могу потерпеть еще немного. — Она взяла мужа за руку. — С тобой хоть на край света, любимый, — в страну Уанки, в Кейптаун и даже на Северный полюс, лишь бы мы были вместе.
— Что-то я не пойму, у кого именно медовый месяц! — прошептала Кэти на ухо Ральфу однажды утром, когда супруги нежились в постели.
— Все вопросы потом! — заявил Ральф, и Кэти с хриплым смешком откинулась на пуховый матрас.
Вечером и во время остановок на обед Джонатана приходилось насильно снимать с пони, которого Ральф подарил пятилетнему сыну на день рождения. Кэти смазывала потертости на ягодицах мальчика целебной мазью.
В деревню Уанки они добрались на двадцать второй день путешествия и, впервые с момента выхода из Булавайо, спустились с небес на землю.
Во времена правления Лобенгулы Уанки считался мятежником, объявленным вне закона. Лобенгула четырежды посылал отряды с приказом принести голову преступника в Булавайо, но скользкий как угорь Уанки был невероятно хитер, дерзок и лжив — все четыре импи вернулись с пустыми руками, чем навлекли на себя гнев короля.
После поражения и смерти Лобенгулы Уанки нагло объявил себя вождем земель в междуречье Замбези и Гваай и стал требовать дань с тех, кто приходил торговать или охотиться на слонов, стада которых загнали в скверные места между обрывистыми склонами гор в долине Замбези, где муха цеце не позволяла использовать лошадей и только самые стойкие отваживались пешком преследовать серых гигантов.
Уанки оказался высоким симпатичным мужчиной средних лет. Он вел себя, как и полагается вождю: сдержанно принял подаренные одеяла и бусы, вежливо поинтересовался здоровьем Ральфа, его отца, братьев и сыновей, а затем стал ждать, точно крокодил у водопоя, когда же гость заговорит об истинной цели приезда.
— Горючие камни? — задумчиво повторил Уанки, прикрыв глаза, словно вспоминая, приходилось ли ему видеть такое чудо, и вдруг совершенно простодушно заявил, что всегда мечтал о фургоне. У Лобенгулы был фургон, поэтому Уанки считал, что каждый великий вождь должен иметь такой же. Он повернулся на резном табурете и многозначительно посмотрел на поляну возле крааля, где расположились шесть великолепных восемнадцатифутовых фургонов Ральфа, сделанных в Кейптауне.
— Милый, может быть, это не так уж дорого, если Уанки покажет тебе, где искать? — мягко спросила Кэти.
— Да будь я проклят, если соглашусь! Я бы дал ему пару одеял или ящик бренди, но не фургон за триста фунтов!
— Черт возьми, Ральф, ты абсолютно прав! — согласился Гарри. — Да за такие деньги мы Лонг-Айленд купили…
Его прервало тихое покашливание за спиной: Базо бесшумно подошел от второго костра, вокруг которого расположились слуги и погонщики. Ральф кивнул ему.
— Хеншо, — заговорил Базо, — ты ведь сказал, что мы идем сюда охотиться на буйволов. Ты мне не доверяешь?
— Базо, ты мой брат.
— Значит, ты обманываешь братьев?
— Если бы в Булавайо услышали, что я иду за камнями, которые могут гореть, то за нами увязалась бы добрая сотня фургонов.
— Я же рассказывал тебе, что когда-то водил свой отряд в эти холмы, гоняясь за тем самым голым павианом, которого ты теперь осыпаешь подарками.
— Что-то не припомню, — покачал головой Ральф.
Базо поспешно сменил тему: за все те годы, когда он был предводителем Кротов, поход против Уанки стал его единственным провалом. Индуна прекрасно помнил раздражение старого короля — такое не забывается.
— Хеншо, если бы ты поговорил со мной, нам не пришлось бы тратить время на переговоры с этим сыном тридцати отцов, с мерзким шакальим дерьмом, с этим…
Ральф вскочил и стиснул плечи Базо, не дав ему высказать до конца свое мнение об Уанки.
— Базо, ты знаешь, где найти горючие камни? Ты это имеешь в виду?
Базо кивнул.
— И твой фургон останется при тебе! — добавил он.
По лесным полянам они ехали навстречу рассветному зареву. Стада буйволов расступались, пропуская путников, и вновь смыкались за их спинами. Огромные черные звери, которым массивные роговые наросты на голове придавали вид задумчивого достоинства, вздергивали мокрые носы, удивленно разглядывая проезжающих неподалеку всадников, и снова спокойно принимались пастись. Всадники едва замечали буйволов, не сводя глаз с широкой, покрытой шрамами от пуль спины Базо, который легко бежал впереди, указывая дорогу к низкой гряде холмов, чьи плоские вершины поднимались над лесом.
На первом же склоне лошадей стреножили и дальше пошли пешком. Перед ними уверенно перескакивала по скалам маленькая, похожая на серну антилопа-прыгун, а сверху грозно тявкал старый бабуин. Даже бегом Ральф и Гарри не могли угнаться за Базо, и тот остановился на полпути, на уступе, над которым поднималась отвесная стена до самой вершины. Без лишнего драматизма Базо мотнул головой, и его запыхавшиеся, вспотевшие после подъема спутники застыли, потеряв дар речи.
Зажатая в каменном склоне, словно сыр в бутерброде, вдоль всей скалы сколько хватало глаз тянулась горизонтальная жила толщиной в двадцать футов. Она была чернее ночи и в то же время отливала зеленью в косых лучах утреннего солнца.
— Вот единственное, чего нам не хватало в этой стране! — тихо сказал Ральф. — Горючие камни, черное золото — теперь у нас есть все.
Гарри Меллоу почтительно приложил руку к скале, точно паломник, прикасающийся к мощам святого.
— Нигде, даже в горах Кентукки, я не видел такого отменного угля, да еще в таких количествах!
Он сорвал с головы шляпу и с воинственным воплем швырнул ее вниз по склону.
— Мы богаты! — закричал Гарри. — Безумно, невообразимо богаты!
— Ну как, это лучше, чем работать на мистера Родса? — спросил Ральф.
В ответ Гарри схватил его за плечи, и друзья с радостными криками закружились в победном танце на узком уступе. Прислонившись к угольной жиле, Базо наблюдал за ними без тени улыбки на лице.
Две недели друзья размечали и столбили участки, где под землей мог находиться уголь. Гарри делал замеры с помощью теодолита, а Базо и Ральф вместе с командой помощников вбивали колышки и выкладывали по углам участков пирамидки из камня.
За это время в холмах обнаружили еще десяток мест в холмах, где на поверхность выходили богатые залежи поблескивающего угля.
— Запасов хватит на тысячу лет! — прикинул Гарри. — Хватит на паровозы и домны — на все, что необходимо новой стране.
На пятнадцатый день измотанные до предела друзья вернулись в лагерь во главе не менее уставшей бригады помощников-матабеле.
Новобрачная, лишенная мужа на целых две недели, выглядела бледной и потерянной, словно вдова на похоронах. Однако уже на следующее утро к ней вернулся румянец и глаза горели прежним огнем: она хлопотала над Гарри, наливая ему кофе и подкладывая груду ломтиков копченого мяса бородавочника и горку поджаренных страусиных яиц с ярко-желтыми желтками.
За завтраком, сидя во главе стола, поставленного в тени гигантских брахистегий, Ральф сказал Кэти на местном наречии мсаса:
— Дорогая, открой-ка бутылку шампанского — нам есть что отпраздновать! — Он поднял кружку, наполненную до краев. — Дамы и господа, выпьем за золото из шахт Харкнесса и за уголь из месторождения Уанки, а также за богатые запасы того и другого!
Они со смехом чокнулись и выпили до дна.
— Давайте останемся здесь насовсем! — сказала Вики. — Я невероятно счастлива и хочу, чтобы так продолжалось всегда.
— Мы немного задержимся, — согласился Ральф, обнимая Кэти за талию. — Я сказал доктору Джиму, что мы поехали охотиться на буйволов. Если мы вернемся без пары фургонов шкур, господин доктор заподозрит неладное.
Вечером подул легкий ветерок с востока. Ральф знал, что в это время года ветер не изменит направления всю ночь, а днем усилится от солнечного тепла.
К рассвету посланные на восток матабеле с двумя упряжками быков добрались до берега реки Гваай и срубили там две большие высохшие акации. Подожженные стволы вспыхнули, словно факел, и перепуганные быки помчались галопом. Погонщики направили их в противоположные стороны, поперек ветра. Каждая упряжка тащила полыхающее дерево, от которого разлетались искры и горящие ветки, поджигая высокую сухую траву. Через час лесной пожар распространился на много миль, и ветер с ревом гнал пламя на большую поляну, где стояли фургоны Ральфа. Клубы дыма плотной пеленой застилали небеса.
- Предыдущая
- 37/130
- Следующая
