Прикосновение - Маккалоу Колин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/125
• Следующая

– Если у меня будут детали – смогу.

– А деньжат у тебя сколько?

– Смотря для чего, – насторожился Александр.

Билл и Чак переглянулись и одобрительно кивнули.

– А ты башковитый малый, Алекс, – сказал Чак, ухмыляясь в нечесаную бороду.

– В Шотландии говорят «парень не промах».

– Ладно, поговорим начистоту. – Билл заговорщицки склонился над столом и понизил голос: – У нас с Чаком есть по две тысячи долларов на брата. Наберешь столько же – будешь с нами в доле.

Четыре доллара составляли один английский фунт.

– Наберу.

– Тогда по рукам?

– По рукам.

– Лады.

Александр обменялся с обоими собеседниками рукопожатием.

– Как поступим дальше?

– Почти все, что нам понадобится, мы возьмем даром – на заброшенных приисках у реки Американ, – объяснил Билл, пригубливая пиво.

Александр понял, что его новоиспеченные напарники не питают пристрастия к спиртному. Это к лучшему. Судя по виду, Билл и Чак – жизнерадостные ребята. Неглупые, образованные, молодые и независимые.

– А что нам понадобится? – допытывался Александр.

– Во-первых, детали для двигателя. Дробилка. Доски для промывных лотков и так далее. Детали для мельницы. Все это мы найдем на приисках, где уже искали золотоносные пласты. А еще несколько мулов – поймаем бесхозных, – добавил Чак. – На деньги купим здесь, во Фриско, черный порох – его делают тут же и продают задешево, ведь на востоке война. Селитру возят из Чили, серы и в Калифорнии полно, а деревья для угля растут повсюду. Ну и картонные гильзы прихватим, как же без них. И запалы. Самое дорогое – это ртуть. Хорошо еще, ее тоже добывают по соседству.

– Ртуть? То есть живое серебро?

– Точно. Если мы будем искать золото в кристаллах кварца, придется как-то доставать его оттуда, а ни ручной лоток, ни промывочная установка тут не помогут. Станем дробить кварц на двухдюймовые осколки, потом измельчать их в порошок. В дробилку подадим поток воды с мелкими шариками ртути. Понимаешь, золото соединяется с ртутью и отделяется от кварца. – Чак нахмурился. – Только вот плавильные реторты, в которых нагревают амальгаму, чтобы выделить золото, нам с собой не утащить: или надорвемся, или ненароком расколотим их. Да и вряд ли где найдем такие штуки. Так что придется нам хранить золото в соединении со ртутью до поры до времени.

– А ртуть страшно тяжелая, – вставил Александр.

– Ага. Один бочонок весит семьдесят шесть фунтов. Зато туда вмещается чертова уйма золота, Алекс, – фунтов пятьдесят. Мы разбогатеем, едва отделим его от ртути, – пообещал Билл.

– А что еще будем покупать? Кстати, инструменты при мне.

– Еду. Здесь она дешевле, чем в Коломе или на других приисках. Закупим мешки с сушеными бобами и кофе. Бекон. Разную съедобную зелень найдем на месте, оленины тоже будет вдоволь. Чак у нас меткий стрелок. – Билл выразительно поднял бровь. – Это тоже не помешает. В здешних местах водятся медведи ростом побольше взрослого мужчины, а волки охотятся стаями.

– Значит, надо запастись ружьем?

– Револьвером уж точно. А ружья оставь Чаку. В Калифорнии без оружия никуда, Алекс. Держи его при себе, чтобы все видели.

– И нам хватит на все это шести тысяч долларов?

– А как же. Еще останется на трех лошадей и на вьючных мулов.

Если Александр и относился к этим приготовлениям скептически, так лишь к слепой вере Чака Парсонса и Билла Смита в то, что неудачливые золотоискатели побросали на приисках баснословно дорогие механизмы. Но уже в предгорьях Сьерра-Невады он понял, почему его спутники были настроены так оптимистично: всю местность пересекали глубокие ущелья, которые Чак и Билл называли каньонами, – причина, по которой разочаровавшиеся охотники за золотом отказались от мысли увозить с приисков свое добро.

И действительно, повсюду, где на берегах реки Американ обнаруживались кварцевые жилы, путники видели паровые двигатели, дробилки и мельницы – не столько ржавые, сколько запущенные, словно их бросили люди, не умеющие с ними обращаться. Пойма реки выглядела так, как, по разумению Александра, должна была выглядеть после страшной, с артиллерийскими обстрелами, войны: повсюду громоздились валуны и щебень, в земле зияли шурфы, ямы, норы. То и дело попадались поваленные лотки, обрезки труб, промывочные сита, деревянные рамы, дробилки. Страна расточительных людей: если что-то не вышло, бросай все, уходи – пусть вещи ржавеют, гниют, разлагаются.

Людей, по милости которых появились все эти ямы и отвалы, путники так и не встретили: одни вернулись в Сан-Франциско, другие погибли под рухнувшими козырьками забоев и обвалившимися подмытыми стенами ям, третьи ушли в другое место – искать богатые месторождения, ускользающие кварцевые жилы, обещающие чистое золото. Эти последние были самыми решительными, и они же сильнее всех пострадали от «золотой лихорадки».

В пути оба геолога учили жадно слушающего Александра азам своей науки.

– О калифорнийских скальных породах мало что написано, – объяснял Билл – самый начитанный из них, – но если начать с самого начала, где-то в Европе есть отец-основатель геологии Фишер, который утверждает, что Земля сверху покрыта подвижной корой, а внутри у нее твердое ядро. Ядро от коры отделяет расплавленная вязкая жижа, которую вулканы извергают в виде лавы. Гипотеза, конечно, чересчур смелая, но что-то в ней есть.

– А сколько лет нашей Земле? – спросил Александр, которому никогда прежде не приходило в голову задуматься о планете, где он живет.

– А этого никто не знает, Алекс. Одни говорят, двести миллионов, другие – миллионов шестьдесят. Но одно ясно: наш шарик вертится дольше, чем говорится в Библии.

– Логично, – отозвался Александр. – Когда писали Библию, геологов еще не было. – К нему вдруг пришла мысль: – А эта земная кора – сплошной камень? Откуда же берутся минералы?

– А минералы в целом и есть камни.

Вмешался Чак:

– Земную кору палеонтологи подразделяют на пласты – страты, согласно тому, какие окаменелости в них содержатся. Так мы узнали, что насчет эволюции Дарвин был прав. Чем старше горные породы, тем более примитивные формы жизни в них обнаруживаются. Некоторые породы – их называют первичными гнейсами – настолько древние, что окаменелостей в них вообще нет, но эти первичные гнейсы еще никто не находил. Хотя никаких признаков жизни нет и в красном песчанике из Великобритании.

– Но мы почти в каждом каньоне видим, что никаких пластов в земле нет, – возразил Александр. – Все они перемешаны.

– Пласты земной коры постоянно сдвигаются во время землетрясений, – сообщил Билл. – С тех пор как сформировались слои скальных пород, они смещались, смешивались, вытесняли друг друга – назови это как хочешь. А еще на них влияли ветер и вода, порой они оказывались на морском дне, а потом – опять на суше. По скальным породам видно, что наш шарик и вправду древний.

Александр узнал, что Калифорния – довольно молодая территория суши, особенно ее прибрежная полоса. А еще выяснил, что здесь довольно часты землетрясения. Но сам он с ними еще ни разу не сталкивался.

– Горы на побережье еще очень молоды, сложены из песчаников и сланцев, но дальше на север они представляют собой интрузии гранита, вставшие дыбом совсем недавно, в эпоху плиоцена. В предгорьях Сьерры встречаются скальные выходы известняка, но сам горный хребет – почти чистый гранит. Именно среди гранита попадаются кварцевые жилы, а в них – чистое золото, за которым мы и охотимся, – заключил Билл.

Издавна людям известно, что некоторые из них буквально чуют золото, улавливают его запах даже под землей. Как раз таким человеком оказался Александр.

Весной 1862 года он вместе со спутниками двинулся на юг от реки Американ, погоняя караван мулов, везущих купленные в Сан-Франциско припасы, а также добычу с брошенных приисков: сломанную мельницу для руды, дробилку и на грубо сколоченной волокуше – среднего размера котел для парового двигателя, который предстояло собрать на месте. Билл и Чак рвались в самое сердце Сьерры, но благоразумный Александр отказался наотрез, понимая, что тогда до зимы им ни за что не обосноваться на новом месте. И кроме того, он остро ощущал тот же запах, что исходил от золотой пломбы в коренном зубе. Запах источала долина, которая ничем не отличалась от сотен других: гранитные валуны на склонах, кое-где прогалины среди деревьев.

• Предыдущая
• 16/125
• Следующая