Выбери любимый жанр

Прикосновение - Маккалоу Колин - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

– Не беда, – отреагировал Александр на известие. – Попрошу Руби подыскать тебе расторопную китаяночку. Только не надо говорить, что камеристка тебе ни к чему! Ты уже две недели носишь модную прическу и прекрасно понимаешь: чтобы так уложить волосы, нужна лишняя пара рук, помимо твоих собственных.

– Руби? Это ваша экономка? – спросила Элизабет, впервые осознав, что ей придется стать хозяйкой дома, где полно слуг.

Этот вопрос до слез рассмешил Александра.

– О нет, – выговорил он, когда смог. – Руби – это явление. Отозваться о ней иначе значит принизить ее. Руби – мастерица язвительных шпилек и едких замечаний. Она Клеопатра, а также Аспазия, Медуза, Жозефина и Екатерина Медичи.

Вот как? Но Элизабет не удалось продолжить расспросы: карета подъехала к железнодорожной станции Редферн – унылой, застроенной какими-то сараями, с переплетением рельсов на земле.

– Платформы здесь – большая редкость: в городе давным-давно поговаривают о строительстве большого вокзала на Джордж-стрит. Но дальше разговоров дело не идет, – пояснил Александр, помогая жене выйти из экипажа.

Тошнота после переправы через залив оставила у Элизабет пренеприятные впечатления от посадки на лондонский поезд в Эдинбурге, но сегодня она смотрела на поезд до Боуэнфелса с трепетом и изумлением. Паровоз на выстроенных в ряд маленьких и громадных колесах, из которых последние были соединены стержнями, отдувался и пыхтел, как гигантский злой пес, пуская струйки дыма из высокой трубы. К этой адской машине был прицеплен железный тендер, полный угля, а сзади к нему – восемь вагонов: шесть второго класса и два – первого, со служебным помещением, или камбузом (словечко Александра), где разместились громоздкий багаж, грузы и кондуктор.

– Вагоны в хвосте состава трясет сильнее, чем в начале, но я не могу отказать себе в удовольствии смотреть в окно и следить за работой локомотива, – объяснил Александр, вводя жену в помещение, похожее на отделанную бархатом уютную гостиную. – Поэтому один вагон первого класса цепляют к составу последним. Это личный вагон губернатора, но он охотно одалживает его мне, когда сам в нем не нуждается, – конечно, не даром.

Ровно в семь боуэнфелсский поезд отошел от станции; Элизабет надолго приклеилась к окну. Да, Сидней оказался огромным: поезд тащился по нему добрых четверть часа, а потом резко набрал скорость, лязгая всеми деталями, и понесся во весь опор. Изредка за окном мелькали платформы мелких городков и поселков – Стрэтфилда, Роуз-Хилла, Парраматты.

– Мы быстро едем? – спросила Элизабет, наслаждаясь ощущением скорости и плавным покачиванием.

– Со скоростью пятьдесят миль в час, а когда разогреется котел – то и все шестьдесят. Это пассажирский поезд, он ходит раз в неделю до самого Боуэнфелса. По сравнению с товарными он совсем легкий. Но когда дорога пойдет в гору, скорость снизится до восемнадцати-двадцати миль в час, а кое-где будет еще меньше, так что в поезде мы проведем все девять часов.

– А что возят товарные поезда?

– В Сидней они везут пшеницу и муку, керосин со сланцевых месторождений в Хартли. А в Боуэнфелс – строительные материалы, товары для местных лавок, снаряжение для горняков, мебель, газеты, книги, журналы. Породистый крупный скот, лошадей и овец. И даже людей, которые спешат на запад в поисках работы, – с них почти не берут денег за проезд. Но эти поезда никогда не возят динамит, – многозначительно заключил он.

– Динамит?

Александр перевел взгляд с воодушевленного лица Элизабет на десяток больших деревянных ящиков, высящихся штабелем от пола до потолка в углу вагона. Каждый ящик был помечен черепом со скрещенными костями.

– Динамитом взрывают горные породы, – объяснил он. – Я не спускаю с него глаз – потому что это полезное и страшное изобретение, и ценится оно на вес золота. Этот груз мне доставили через Лондон из Швеции, он плыл вместе с тобой на «Авроре». Взрывное дело, – незаметно для себя он увлекся, – рискованное, непредсказуемое занятие. При взрывных работах применяется черный порох – иначе говоря, ружейный. Трудно предугадать, как именно порох раздробит скалу, куда будет направлена взрывная сила. Я-то знаю, я поработал подрывником на десятке рудников. Но недавно одному шведу пришла в голову блестящая мысль: обычным нитроглицерином, который сам по себе легко взрывается, можно с успехом заменить порох. Этот швед смешал нитроглицерин с глинистым веществом кизельгуром, а потом набил смесью бумажные гильзы, по форме напоминающие свечи с ровными торцами. Без забитого в торец капсюля с гремучей ртутью они не взрываются. Подрывник прикрепляет к детонатору запальный шнур, поджигает его, и взрыв получается менее опасным и более предсказуемым. А если под рукой есть динамо-машина, взрыв можно вызвать, пропустив по длинному проводу электрический ток. Этим я вскоре и займусь.

Выражение лица Элизабет рассмешило его: сегодня утром она уже дала ему немало поводов для смеха.

– Элизабет, ты поняла хоть слово?

– Даже несколько, – с улыбкой ответила она.

У него перехватило дыхание.

– Впервые вижу твою улыбку.

Элизабет зарумянилась и отвернулась.

– Схожу поговорю с машинистами, – бросил Александр и скрылся за дверью.

Он вернулся, когда поезд катился по мосту через широкую реку, а впереди виднелась гряда высоких холмов.

– Это что-то вроде местной реки забвения, – объяснил он, – пора открывать окна. Сейчас поезду предстоит взбираться по такому крутому склону, что дорога изовьется зигзагом. Преодолев всего милю по прямой, мы поднимемся на тысячу футов – по одному на каждые тридцать футов горизонтального передвижения.

Хотя поезд сбавил ход, в открытое окно залетала копоть и оседала повсюду, безнадежно портя одежду. Но когда состав изогнулся дугой, Элизабет не могла оторвать взгляд от локомотива, из трубы которого клубами валил черный дым, а штанги на больших колесах приводили их в движение. Порой колеса скользили по рельсам, отрывисто постукивали, теряя сцепление, а после первого трудного подъема состав вдруг покатился последними вагонами вперед, подталкиваемый сзади паровозом.

– Еще несколько таких зигзагов, и локомотив опять окажется впереди, – объяснил Александр. – Этот серпантин на редкость удачная идея, которая позволила правительству проложить железную дорогу через Голубые горы, хотя они вовсе и не горы. Мы едем по так называемому пересеченному плато. Переедем через него и спустимся с другой стороны тем же способом – зигзагом. Будь мы в горах, рельсы провели бы по долинам, а сквозь водораздельный хребет проделали бы тоннель. Так мы еще несколько десятилетий назад имели бы сообщение с плодородными землями запада. В Новом Южном Уэльсе, как и в других австралийских колониях, мало что растет. Людям, которые наконец покорили Голубые горы, пришлось отказаться от методов строительства дорог, принятых в Европе.

«Кажется, я нашла один ключ к характеру мужа, – думала Элизабет, – если не к его душе. Его завораживают механика, двигатели и другие изобретения, и о них он готов разглагольствовать часами, не заботясь о том, понимают ли его слушатели».

За окном расстилался диковинный пейзаж. Глубокие расщелины сбегали вниз на сотни футов к бескрайним долинам, покрытым густыми сизовато-зелеными лесами, которые вдали казались голубыми. Ни сосен, ни буков, ни дубов и других привычных деревьев Элизабет здесь не увидела, но незнакомые растения поражали причудливой красотой. Природа здесь величественнее, чем дома, думала она, а расстояния немыслимы. Единственными признаками населенности, которые заметила Элизабет, были несколько крошечных деревушек у железной дороги; дома в них теснились вокруг постоялого двора или большой усадьбы.

– Здесь могут жить лишь аборигены, – объяснил Александр, когда из окна открылась особенно живописная панорама обширного каньона, окаймленного отвесными оранжевыми скалами. – Скоро мы проедем мимо Дробилок – так называют местные каменоломни – и доберемся до дна долины, где обнаружены богатые залежи угля. Поговаривают, что кто-то решил разрабатывать это месторождение, но, по-моему, слишком уж дорого обойдется уголь, который придется везти вверх на тысячу футов. Впрочем, доставлять его в Сидней на кораблях не так разорительно, как уголь из Литгоу: подъем по зигзагу Кларенса чересчур тяжел.

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело