Всадники в сверкающей броне. Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн - Дмитриев Владимир Алексеевич - Страница 3
- Предыдущая
- 3/59
- Следующая
Помимо пехотинцев, принимавших (в разном качестве) непосредственное участие в боевых действиях, персидское войско включало в себя большое количество пеших воинов, выполнявших функции носильщиков, обозных, прислуги и т. д. (или, говоря современным языком, нестроевые части) (Amm. Marc. XXIII. 6. 83; Proc. Bell. Pers. I. 14. 25; Agath. III. 23). Кроме того, для выполнения вспомогательных функций в пешее персидское войско привлекались даже женщины и дети (в частности, для транспортировки грузов, амуниции и т. п.) (Herodian. VI. 5. 3; Liban. Or. LIX. 100; Theophan. А. М. 6118).
В целом статус пехоты в персидском войске следует признать весьма низким. Так, Аммиан Марцеллин пишет:
Пехотинцы, вооруженные наподобие мирмиллонов, несут службу обозных. Вся их масса следует за конницей, как бы обреченная на вечное рабство, не будучи никогда вознаграждаема ни жалованьем, ни какими-либо подачками (Amm. Marc. XXIII. 6. 83).
Аммиан подчеркивает, что именно пехота выполняла у персов тяжелую и неквалифицированную работу (например, возводила земляные валы (Amm. Marc. XIX. 6. 6)). Эти сведения во многом согласуются с данными других авторов, в сочинениях которых также содержатся описания персидской армии. По Лактанцию, например, персы «по обычаю своему, отправлялись на войну со всем своим скарбом беспорядочной толпой с обозами захваченного добра» (Lact. Mort Pers. VIII. 5). Схожую информацию сообщает и Прокопий Кесарийский:
Вся их [персов — В. Д.] пехота — не что иное, как толпа несчастных крестьян, которые идут с войском только для того, чтобы подкапывать стены, снимать доспехи с убитых и прислуживать воинам в других случаях. Поэтому у них нет никакого оружия, которым они могли бы причинить вред неприятелю; а свои огромные щиты они выставляют вперед только для того, чтобы самим обороняться от неприятельских стрел и копий (Proc. Bell. Pers. I. 14. 25–26).
Столь же нелицеприятные отзывы о персидской пехоте (как о «крестьянской» (или «мужицкой») «толпе») содержатся в сочинении Менандра Протектора (Men. Fr. 20. 3).
Однако в ряде моментов пехота могла сыграть решающую роль. В первую очередь, как уже частично было отмечено выше, это касается военных мероприятий осадно-оборонительного характера, тем более что важнейшие боевые действия происходили, как правило, именно под стенами крепостей, а не в поле. Кроме того, даже в ходе полевых сражений персидские пехотинцы вполне были способны успешно действовать против римских войск, что особенно ярко продемонстрировал ход сражения под Хломароном (585), когда набранная из местных крестьян пехота (даже без поддержки кавалерии!) полностью уничтожила арьергард отступающей армии Филиппика (Theophyl. II. 9. 16).
Последний род войск, о наличии которого у персов часто говорится в источниках, — это отряды боевых слонов. Животные управлялись восседавшими на них воинами, державшими в руках нож с длинной рукоятью, необходимый для нейтрализации животного, взбесившегося от полученных во время боя ран (Amm. Marc. XIX. 2. 3; XXV, 1. 15). В случае если с разъяренным животным справиться было уже невозможно, управлявший им человек сильным ударом рассекал слону позвоночник в месте его соединения с черепом (Amm. Marc. XXV. 1. 15). Наскальные рельефы в Таки Бустане{5} показывают, что на каждом животном размещается два человека, и это притом, что в данном случае изображена лишь сцена охоты. Во время боя на слоне тем более должно было находиться как минимум два воина — управляющий животным и поражающий противника стрелами либо иным метательным оружием. Об этом же говорят и античные авторы: по данным Агафия Миринейского и Феофилакта Симокатты, на слонах находилось по нескольку воинов (Agath. III. 27; Theophyl. V. 10. 6).
Отдельного внимания заслуживает замечание Аммиана Марцеллина о том, что в войске Шапура II (в частности, в 359 г. под Амидой) слоны использовались сегестанцами (Amm. Marc. XIX. 2. 3), т. е. выходцами из восточной части Ирана, расположенной вблизи Индии, издревле являвшейся поставщиком боевых слонов в государства Среднего Востока. Достаточно вспомнить, пожалуй, наиболее известный в этом отношении случай, когда 500 слонов было получено Селевком Никатором от Чандрагупты Маурья (Strab. XV. 2. 9). Очевидно, что и в сасанидский Иран боевые слоны попадали из Индии, а потому не случайно их использовали именно воины из Сегестана. О том, что персы получают слонов из Индии, говорится и в современном Аммиану «Полном описании вселенной и народов» (ЕТМ. 18).
В персидских боевых порядках слоны могли занимать различные позиции. Так, описывая сражение под Ктесифоном (363), Аммиан указывает, что отряды боевых слонов у персов располагались позади основной массы воинов, в последней линии (Amm. Marc. XXIV. 6. 8). В то же время Агафий пишет, что в битве под Фасисом (555) слоны персов находились впереди их войска, перед оборонительными укреплениями (Agath. III. 26). Схожая картина описана Феофилактом: он отмечает, что в решающем сражении между византийско-персидским войском и армией Бахрама Чубина (591) слоны размещались перед конницей, т. е. перед первой боевой линией, как своеобразные «передовые бастионы» (Theophyl. V. 10. 6).
Помимо полевых сражений, слоны использовались персами и в осадных операциях. Данные об этом, а также о весьма любопытном способе противодействия со стороны византийцев мы находим у Прокопия Кесарийского:
Когда Хосров и войско персов штурмовали стены Эдессы, то один слон, на которого сел большой отряд самых воинственных персов, представляя собой своего рода военную машину-«градорушительницу», был подведен к стене. Казалось вполне вероятным, что, одолев при его помощи тех, которые защищались с башни, и, поражая их частыми ударами в голову, персы скоро возьмут город. Но римляне избегли этой опасности, повесив на башне поросенка. Повешенный за ногу, поросенок, естественно, стал неистово визжать: приведенный этим в ярость слон перестал слушаться и вскоре стал отступать и ушел назад (Proc. Bell. Goth. IV. 14)[2].
Еще один оригинальный способ использования персами боевых слонов, на этот раз — в сражениях на воде, описан Агафием Миринейским:
Дойдя до середины реки между Островом и городом, он [персидский полководец. — В. Д] преградил все течение реки бревнами и лодками, соединенными между собой, и сзади поставил группы слонов, там, где можно было пройти (Agath. III. 20).
Слоны, несмотря на огромный, по сути дела многовековой, опыт борьбы с ними, накопленный римской армией еще со времен Пирровых войн III в. до н.э., производили на римлян ошеломляющее впечатление[3]. Аммиан Марцеллин, проведший на военной службе многие годы и непосредственно сталкивавшийся с персидскими боевыми слонами, даже спустя десятилетия после пережитых событий не может спокойно писать о слонах в армии Шапура II: «Страшный их вид и ужасный хобот внушали едва преодолимый ужас» (Amm. Marc. XXV. 1. 14); «морщинистые чудовища представляли собой… ужасное зрелище, наводящее неописуемый страх» (Amm. Marc. XIX. 2. 3); их «рев и ужасный вид… являются самым страшным, что может себе представить человек» (Amm. Marc. XIX. 7. 7); «слоны, как перемещающиеся горы… грозили гибелью приближавшимся, наводя страх» (Amm. Marc. XXIV. 6. 8).
2
Еще раньше о применении против слонов такого «вида» оружия, как свиньи, писал тактик Элиан. По его словам, во время осады Мегар македонской армией Антигона Гоната против боевых слонов, находившихся в войске Антигона, были выпущены обмазанные маслом и подожженные свиньи, визг которых якобы обратил слонов вспять (см.: Горелик М. Шагающие крепости// http://www.xlegio. ru/pubs/elephantes/elephantes.htm).
3
В связи с этим нельзя согласиться с мнением о том, что боевые слоны лишь «первоначально… являлись грозным оружием и производили значительные опустошения в рядах вражеской пехоты», но вскоре с ними научились бороться, и их роль свелась почти к нулю (см.: История военного искусства. М., 1986. С. 10). Из данных Аммиана следует, что и в IV в. н.э. отряды боевых слонов являлись важной ударной силой в армии персов.
- Предыдущая
- 3/59
- Следующая
