Квинт Лициний 2. Часть 2 (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" - Страница 4

• Предыдущая
• 4/15
• Следующая

- Понятно... запомнили... - в разнобой ответил зал.

- Хорошо, - Фред деловито потер ладони. - Тогда теперь мы с вами сделаем вот что: составим сценарии бесед со школьниками, выводящие на интересующие нас темы - переезды из других городов, иероглифы и спортивные луки.

Синти замахала вздернутой рукой.

- Что? - удивленно поднял брови Фред.

- Не надо сценарий, - подскочила она, - пусть каждый выдумает подход сам, в одиночку, а мы проверим убедительность тет-а-тет. Иначе в действиях будет виден шаблон.

- Не влезай без команды, дурочка! - рявкнул с места мгновенно налившийся дурной кровью Дрейк. Рот его перекосило направо. - Сядь и молчи, не перебивай начальника! Чушь несешь.

Фреду огорченно цыкнул - Синти была права, но не спорить же с этим придурошным консулом публично?

- Да, Синти, ваше мнение очень важно для нас, - холодно сказал резидент, - спасибо, садитесь. Итак, сейчас мы составим образец разговора, выводящего на переезд из Москвы...

Синти буквально упала на стул и в отчаянье обхватила себя руками. Бросила быстрый взгляд направо, но Джордж старательно разглядывал носки своих ботинок, а Карл - лепнину на потолке.

Трещина, что шрамом легла на днях поперек ее жизни, угрожающе росла. Мечта когда-нибудь стать начальником Станции внезапно стала терять плоть, развоплощаясь. Может, пора от нее отказаться?

Синти гневно мотнула головой, отбрасывая челку: "ну нет, я так просто не сдамся! Поборюсь. А, если что... Никогда не поздно поменять одну мечту на другую".

Понедельник, 09 января 1978, день

Ленинград, Измайловский пр.

Я перевернул лист и ожег ненавидящим взглядом оборотную его сторону - пока еще девственно чистую.

Все каникулы! Не разгибая, мать его, спины... Видя дневной свет только из окна. Почти ни с кем не общаясь. Как раб на галере. Сижу и строчу - до судорог, сводящих кисть в птичью лапу.

Вот оно, мое основное занятие - писанина, нудная, как окутанная серой мглой ноябрьская равнина, что расплющена в блин под низким свинцовым небом. Без рукоплещущей публики, без восхищенных взглядов и ласкового слова, на одном животном упрямстве я ползу мыслью с листа на лист, пытаясь свить из невесомых слов узор, способный развернуть Историю на другой путь.

Я словно бабочка, что тщится взмахами крыл остановить разогнавшийся тяжелогружёный состав. Почти десять месяцев как здесь, а наградой мне пока лишь пара строчек в новостях. И все! Остальные события прут по-старому, словно лемминги, торопящиеся к обрыву.

Двадцать строчек на развороте - как двадцать коротких проходов от стены к стене. Закрываю глаза и перед внутренним взором встает блеклая фиолетовая клетка и буквы, нанизанные в ряды. Открываю - бьет из-под перегретого металлического колпака натужно-воспаленный свет, и мое перо начинает очередной забег по этой треклятой тетради - отнюдь не первой, что будет исписана от корки до корки. И, к сожалению, отнюдь не последней.

Перо, предельно утомленное пройденными метрами, споткнулось, зацепив расщепом бумажное волоконце, и начало мазать. Пришлось тыкать им в кругляк замусоленной перочистки. Проверил на свет - чисто. Встряхнул утомленной рукой и задумался, структурируя знания о том переплетении из сразу четырех конфликтов, что сотрясают сейчас район Африканского Рога и Баб-эль-Мандебского пролива.

Поразительно, но из шести сторон лишь одна, Саудовская Аравия, является традиционным союзником США, а сразу четыре, причем сцепившиеся между собой или собирающиеся вот-вот это сделать - скорее наши.

Вот обращенная на юг кромка Аравийского полуострова: безжизненные горы и сбегающие к морю красные, словно прямиком с Марса, каменистые пустыни. И, бок о бок с ними, словно ожившие иллюстрации со страниц "Тысячи и одной ночи": журчат в тени оазисов хрустально-чистые речки, вдоль побережья высятся до неправдоподобия белые дюны, а их подножия ласкает прозрачная зелень мелководных лагун.

К склонам гор прилепились клочки рукодельных полей, и низкорослые йеменские ослики продолжают, как и сотни лет назад, поднимать сюда почву из долин. Здесь до сих пор не у всех крестьян есть мотыга, борона и серп, и спелые колосья часто срывают просто руками.

За пределами нескольких кварталов столиц царит причудливое средневековье, в котором наследники одной из древнейших цивилизаций верят одновременно и в непорочное зачатие, и в таинства Луны, не едят свинину и совершают на старости ритуальное самоубийство.

Сюда тысячелетиями, волна за волной, накатывали пришельцы, и оттого местные легко перенимают новые идеи и обычаи. Не потому ли сейчас горячие последователи Че Гевары борются здесь сами с собой, до смерти выясняя, чья правда правдивее?

А через залив, на Африканском Роге и вокруг него - "наша" Эфиопия против уже "не нашей" Сомали на востоке и уже "не наших" эритрейских повстанцев на севере.

При этом еще полгода назад Сомали в Москве рассматривали как заинтересованного союзника - пока Сиад Барре не приступил на практике к строительству "Великого Сомали", направив войска в эфиопскую провинцию Огаден. Кремлю пришлось выбирать между только-только присягнувшей нам Эфиопией и их непослушным соседом... В результате вот уже три дня как при нашей и кубинской поддержке эфиопская авиация обрабатывает позиции интервентов. Впереди успешное контрнаступление наземной группировки, существенно усиленной латиноамериканскими и йеменскими интернационалистами, поражение Сомали с ее последующим фактическим распадом.

Эритрейские же повстанцы были нашими клиентами и не далее, как два года назад. Получаемую от Москвы военную помощь они использовали крайне эффективно: соотношение потерь было восемь к одному в их пользу. Именно постоянные неудачи в покорении строптивых эритрейцев и привели в итоге к тому, что группа офицеров тайно упокоила Царя Эхвиопскаго под полом туалета в его же имперском дворце, прервав восьмисотлетнее правление Соломоновой династии. И вот теперь "ставшая на путь социализма" Эфиопия собирается повторить хождение по эритрейским граблям, подготавливая стратегическое наступление на север. Да, выход к морю Эфиопии иметь крайне желательно. Но тут надо не воевать, а по-хорошему договариваться или с эритрейцами, или с микроскопической Джибути, прикрытой щитом французского иностранного легиона.

"Или", - подумал я с цинизмом, - "воевать с эритрейцами, а потом сразу мириться, конвертируя неизбежный первоначальный успех наступления в окончательное решение проблемы. Разменять полученные территориальные приобретения на один, пусть мелководный, порт - но навсегда".

А на море, что окаймляет всю эту кровавую кашу, бродит, фактически брошенная без руководства из Центра, наша восьмая оперативная эскадра. Моряки вынуждены вести реальные боевые операции в труднейших условиях, когда их только что выставили из оперативной базы в Сомали.

Москва сидит на стратегически важных плацдармах в подбрюшье саудитов, еще год-два назад имела здесь кучу союзников и, при этом, у нее не было никакой программы для этого критически важного региона! Международный отдел ЦК, МИД и Первое Главное Управление КГБ напоминают пресловутых "лебедя, рака и щуку" - каждый тянет одеяло на себя, направляя ситуационную помощь тем местным командирам, кто громче всех прокричит о своем желании идти по пути социализма.

И теперь я, мать их, должен писать эту самую программу в свои каникулы!

Но не уходить же, в самом деле, из этого региона?! Уж больно он весом для проецирования силы - отсюда легко накрывается и Персидский залив, и Красное море, и почти весь Индийский океан, да и большая часть Африки под рукой. Социализм тут, конечно, строить смысла нет, но постепенно стабилизировать ситуацию, заморозив конфликты на своих условиях можно. И потом работать региональным арбитром, благо спрос на военную силу здесь будет еще десятилетия. Помощь, конечно, придется продолжать оказывать, не без того. Но если мы претендуем на роль глобального тяжеловеса, то такие активы надо содержать. Это - плата за место за столом, где решаются жизненно важные для нас вопросы.

• Предыдущая
• 4/15
• Следующая