Доктор Павлыш - Булычев Кир - Страница 17

• Предыдущая
• 17/206
• Следующая

Она была в каюте, и внутренняя связь у нее была отключена.

Павлыш, как только смог, побежал к ней.

С момента приема гравиграммы прошло лишь пять минут, и потому все были так заняты в телепортации, что никто толком не успел задуматься о смысле случившегося. Но, конечно, обрадовались. И ждали, что будет.

— Гражина! — вбежал Павлыш. — Знаешь, что случилось?

— Связь, да? — Голос Гражины звучал испуганно.

То, что Гражина сразу догадалась о самом невероятном, было даже обидно.

— Как ты догадалась?

— Я думала об этом, — ответила Гражина. — Как раз сейчас я думала об этом.

— Ты ждала этого? — И тут Павлыш понял, что ничего хорошего не случилось. Что жизнь, которая недавно началась так сложно и драматично, настоящая необычная жизнь, кончается. Словно видеопленка.

— Я боялась этого, — сказала Гражина.

— Но мы с тобой останемся, ведь у нас все по-прежнему? Да?

— У нас с тобой — наверное. Только вокруг все иначе.

— Подожди! Мы же не знаем. Может, связь временная! Может, ничего еще не будет.

— Ты смешной человек, Павлыш. — Гражина подняла руки и сильно схватилась пальцами за его плечи. — А я боюсь.

— Но мы можем сказать, что уже решили остаться на борту до конца…

Павлыш осекся. Зачем говорить чепуху?

Чрезвычайные обстоятельства прекратились, началась обыкновенная жизнь, к которой надо привыкать. И это тоже не очень просто.

Первая переброска произошла на следующий день.

Милев, из второго экипажа, пройдя обследование после перелета, перешел в кают-компанию. Он сказал, что экипаж «Антея» на Земле уже называют «зимовщиками». Как древних полярников.

Оказалось, что Домбровский был прав. Но лишь частично.

Энергетический порог переброски существовал. Но это был не предел телепортации, а лишь порог.

Обрыв связи случился неожиданно. И земному Центру понадобилось несколько дней, чтобы установить новые гравироторы.

В первые дни все ждали вестей о возвращении «Антея».

Это было крушением давней мечты, крушением образа жизни.

Потом стало ясно, что «Антей» продолжает путь к Альфе Лебедя.

— Ну, ребята, — сказал Милев, — приготовьтесь возвратиться героями. Вы бы почитали, что о вас пишут, послушали, что говорят. Я вчера еще был самым популярным типом на планете. Я летел к тем самым, Которые Пожертвовали Собой Ради Человечества! Ну, ребята… — Милев был возбужден, он чувствовал себя гонцом добрых вестей.

Его слушали смущенно. Ведь, честно, никто не был героем.

— Желающие из новой смены, из моей смены, могут вернуться до срока. Конечно, это влетит Земле в копеечку, но мы все понимаем — нервное напряжение почище, чем у первого космонавта…

Он засмеялся, и некоторые вежливо улыбнулись.

Павлыш понимал, что никуда он сейчас не улетит. Ему осталось десять месяцев практики, и он их проведет на «Антее». Только без Гражины. И все десять месяцев будет думать: а что она сейчас делает? И ему будет страшно вернуться.

Гражина положила ладонь на руку Павлышу.

— Ничего, — сказал Павлыш очень тихо, чтобы не перебивать монолога Милева. — Мы потерпим.

Гражина убрала руку.

Гражина улетела через день. Первой, потому что все еще была нездорова.

— Ты дождешься меня? — спросил Павлыш.

— Не знаю, — сказала Гражина. — Я ничего не знаю.

До Альфы Лебедя «Антею» оставалось лететь двенадцать лет и десять месяцев.

СУДОВАЯ РОЛЬ К/К" СЕГЕЖА», ПОРТ ПРИПИСКИ — ЗЕМЛЯ-14,Г/П 304089

Капитан корабля — Загребин Геннадий Сергеевич.

Старший штурман (старпом) — Баков Алексей Иванович.

Старший механик — Лещук Александр Александрович.

Второй штурман — Бауэр Глеб Андреевич.

Второй механик — Антипин Иван Филиппович.

Третий штурман — Кудараускас Зенонас.

Третий механик — Ткаченко Кира Сергеевна.

Врач — Павлыш Владислав Владимирович.

Радист — Цыганков Юрий Петрович.

Повар — Ионесян Эмилия Кареновна.

Практиканты — Райков Христо, Панова Снежина.

Пассажиры — корона Аро, корона Вас.

СРОЧНО Г/П 304089 КАПИТАНУ ЗАГРЕБИНУ ПО ДОГОВОРЕННОСТИ С ГАЛАКТИЧЕСКИМ ЦЕНТРОМ ВАМ ПРЕДПИСЫВАЕТСЯ НЕМЕДЛЕННО ПРЕРВАТЬ ПОЛЕТ В СЕКТОРЕ 31-6487 ОЖИДАТЬ К/К КОРОНА КЕНШ Г/П 312 ПРИНЯТЬ НА БОРТ ПАССАЖИРОВ И ГРУЗ СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ ОБОРУДОВАНИЕ ДЛЯ ШАХТ ТИТАНА ПЕРЕГРУЗИТЬ НА К/К КОРОНА КЕНШ ПРОДОЛЖАТЬ ПОЛЕТ СОГЛАСНО УКАЗАНИЯМ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЦЕНТРА ЖЕЛАЕМ УСПЕХА ЗЕМЛЯ-14 КОЛЛИ

Малыш подписал бланк, поставил время: 8 часов 40 минут. Время судовое. Сеанс связи с Землей должен начаться только через два часа.

Малыш включил экран внутренней связи. На мостике капитан был не один. Он стоял, наклонившись над столом с картами, большими ладонями придавив края, и оба стажера — Снежина и Христо — заглядывали через его плечи, слушали.

«Лучше поднимусь сам, передам мастеру, — подумал Малыш. — Радиограмма персональная, срочная».

Малыш подтвердил прием и выключил передатчик. Сигнал подтверждения, помчавшийся к Земле-14, представился ему в виде зримого тела, пропадающего из глаз, несущегося между потоками метеоров и космических лучей туда, где за много миллионов километров ждет его Агнесса Колли. Нет, она не ждет. Она знает, что сигналу добираться почти полчаса. Она оборачивается к напарнику, рыжему Ахмеду, просит его сбегать за кофе. И Ахмед бежит. А Агнесса, пользуясь минутой одиночества, достает спрятанное в журнале метеоритных сводок письмо от Юры Цыганкова, которого она никогда не называет Малышом и не любит, если называют другие. Письмо уже потерлось на сгибах — кончается вторая неделя, как «Сегежа» стартовала к Титану. Ахмед возвращается с чашкой кофе, Агнесса незаметно прячет письмо. Ахмед улыбается и говорит, что у него есть два билета…

Часы над головой прозвенели четвертушку часа. Восемь сорок пять. У Малыша испортилось настроение. Почему он решил, что Агнесса перечитывает его письмо? Она могла выбросить его, не распечатывая. Малыш включил авторадиста, вышел в коридор.

Коридор был наполнен негромким, многозвучным гулом. В нем сливались далекие голоса, шорох воздуха в кондиционерах, пришептывающие шаги роботов, звон посуды в буфетной — и все эти звуки растворялись, перемешивались и тонули в монотонном, утробном говоре двигателей.

Малыш остановился, с удовольствием прислушиваясь к голосам корабля, одернул куртку, пришлепнул ладонью волосы. И увидел доктора Павлыша. Доктор вышел из своего кабинета. Он нес рулон белой бумаги, подгребал им, как веслом. Доктор был более других на «Сегеже» похож на идеального космонавта. В порту, на Земле, он облачался в голубой мундир космонавта дальнего плавания; глаза его принимали тогда цвет горного озера, а серебряная змея, обернувшись вокруг чаши над верхним карманом, почему-то производила впечатление штурманского штурвала. Девушки называли его «капитаном». Павлыш улыбался чуть загадочно.

Малыш не устоял перед искушением. Он вспомнил, что доктор все уши прожужжал Снежине об аметистах Титана, хотя сам на Титан не ходил.

— Послушай, Слава, — сказал Малыш. — На Титан не идем.

— Что случилось? — спросил доктор.

— Срочная с Земли, — сказал Малыш, показывая ему издали бланк, и хотел проследовать дальше.

— Стой. — Слава преградил путь рулоном бумаги. — Не веди себя как женщина.

— А как? — спросил Малыш.

— Знаешь, они говорят: «Ах, что я знаю, но тебе не скажу».

— Чудак. Видишь же: лично капитану. Выходим на рандеву с «Короной Кенш». Знаешь такой? Г/п 312?

• Предыдущая
• 17/206
• Следующая