Доктор Павлыш - Булычев Кир - Страница 35

• Предыдущая
• 35/206
• Следующая

Начался подъем на холм. Ранмакан убавил шаги — все равно он уже не мог бежать. С пистолетом он не расставался. Дальше от корабля, дальше от мести пришельцев…

Ранмакан был обречен на скорую и мучительную смерть. Спасти Ранмакана мог только аппарат короны Вас. Но Ранмакан бежал от него.

Скалы сомкнулись над тропинкой. Ранмакан присел, чтобы перевести дух. Ветер сюда не долетал. Ранмакан спрятал пистолет в карман. Он чувствовал себя здоровым и сильным. Теперь главное- найти своих и рассказать им о пришельцах. Должен же где-то существовать свой привычный мир, мир порядка и закона.

А тем временем Бауэр тащил к кораблю обугленное тело капитана, тяжелое и неповоротливое в скафандре высокой защиты. Он не обходил луж и камней. Он задыхался, спешил.

У последнего дома его встретил вездеход «Великан».

Ураган разыгрался к тому времени, и Бауэр увидел вездеход только тогда, когда спрыгнувший с него механик Лещук крикнул ему:

— Давай помогу!

В лаборатории- некому было запретить — собралась большая часть экипажа. Корона Вас не начинал работы до появления Аро и Павлыша. Без них он не мог справиться с аппаратурой. Вас понимал, что теперь, когда тело капитана, охлажденное и готовое к оживлению, находилось на операционном столе, время перестало играть решающую роль в спасении капитана. Корона Вас объяснил это Бакову, принявшему командование кораблем, и Снежине, но те все равно отсчитывали минуты до возвращения катера, и им, несмотря ни на что, казалось, будто с каждой минутой уменьшаются шансы на то, что Загребин вернется на мостик, постучит сигаретой о край пепельницы и скажет вахтенному: «А вот у нас в училище был такой случай…»

Когда Кудараускас сообщил в лабораторию, что катер снизился, Баков приказал Зенонасу не торопить их с дезактивацией. Все должно идти по плану. Если поторопишься, в лабораторию могут попасть вирусы или радиация. Это решение далось Бакову нелегко, но он теперь был капитаном корабля, и первой его обязанностью было вернуть к жизни мастера. Сформулировав так свою задачу, Баков принялся проводить ее в жизнь. Правда, освободить лабораторию от заинтересованных лиц он не решился.

Снежина встала у дверей рядом с Бауэром. Павлыш и Аро прошли к приборам. Лицо и грудь капитана были прикрыты тканью, и из сплетения приборов и креплений виднелись только усыпанные веснушками кисти рук.

— Все будет в порядке, — сказал Бауэр Снежине. Он очень хотел, чтобы все было в порядке.

— Прошу лишних уйти, — произнес Павлыш. — Пожалуйста, уйдите. Помощи от вас никакой, а разговариваете.

— Мы не будем разговаривать, — заверила Снежина.

— Пойдем, — предложил ей Бауэр. — На мостике есть экран. Павлыш тоже волнуется.

А когда они поднимались на мостик, он сказал Снежине:

— Я ведь тоже мог оказаться на этом столе. Мое счастье, что Ранмакан плохо управлялся с пистолетом.

— Вполне достаточно, чтобы убивать, — съязвила Снежина.

Бауэр открыл дверь на мостик и вдруг улыбнулся.

— Чего ты? — удивилась Снежина.

— Как быстро люди приспосабливаются к новым условиям жизни! Еще месяц назад случись такое, корабль был бы во власти безнадежного горя. Погиб капитан. А теперь: как бы еще чего не случилось? То есть говоришь о мастере как о пострадавшем в катастрофе, но абсолютно живом человеке.

— Не мели чепухи, — обиделась Снежина. Ей сейчас не хотелось философствовать. — Конечно, капитан будет жить.

Кудараускас включил экран лаборатории и, пока члены экипажа рассаживались, спросил:

— А где Ранмакан?

— Кто знает? — сказал Бауэр.

— Надо будет догнать его. Он погибнет.

— Я бы его снова не оживляла. Должно же быть наказание, — сказала Снежина.

— Постарайтесь понять, — возразил Павлыш. — Он просто нам не поверил. Решил: мы враги.

— А вдруг он сумасшедший? — спросил Кудараускас. — Не в нашем смысле, а сумасшедший, как и все другие жители планеты. Охваченный стремлением убивать.

— Мы привезли еще одного человека, — вспомнил Бауэр. — С дальнего острова. Завтра-послезавтра увидишь, что и здесь люди бывают разные.

— Ты уже уверен?

— Я давно уверен.

Биологи включили аппаратуру. С мостика экран показывал их сверху, как показывают операции в хирургическом театре для студентов. Все замолчали.

Открылась дверь, и тихонько вошла тетя Миля.

— Я с вами посижу, — шепотом сказала она. — Одной нехорошо.

— Садитесь, конечно. — Зенонас подвинул ей кресло.

По внутренней связи раздался голос Лещука из двигательного отсека.

— Зенонас, подключи нас к лаборатории. Ничего не слышим.

— Там пока слышать нечего, все идет как надо, — заметил Зенонас. — Включаю.

Еще через десять минут Вас склонился над колпаком операционного стола и сказал Павлышу:

— Кожные покровы начинают восстанавливаться.

— Ну вот, — сказал Бауэр.

— Сердце, — проговорил Аро. — Пульс семьдесят, наполнение нормальное.

— Будет жить, — произнес Павлыш громче, чем следовало говорить в операционной.

— Подождите, — остановил его Вас. — Не надо шуметь раньше времени. Я полагаю, что экран можно отключить. Через несколько минут операция будет закончена, и еще через два часа мы разбудим капитана Загребина в госпитале. Вы сможете его навестить.

Корона Вас отключил экран.

…Через два часа капитан, смущенно улыбаясь, лежал в госпитале на той самой койке, которую так недавно занимал его убийца, и принимал импровизированный парад экипажа. У изголовья его стоял корона Вас и похлопывал от удовольствия губами широкого рта. Он радовался не только тому, что капитан жив, здоров и ничем не отличается от прежнего Загребина, но и тому, что пришедшая одной из первых тетя Миля пожала короне руку.

— Спасибо вам, доктор. Без вас мы бы осиротели.

Малыш, когда подошла его очередь, приблизился к Вас и спросил у него шепотом, придерживая карман:

— Курить мастеру можно?

— Конечно. Если Павлыш разрешит. Он же здесь хозяин.

Павлыш благодушно кивнул головой. Малыш вытащил из кармана любимую пепельницу мастера и пачку сигарет.

— Вам можно, — поставил он пепельницу на тумбочку у кровати.

Загребин посмотрел на сигареты, вспоминая, зачем они могли ему понадобиться, потом вспомнил и ответил:

— Спасибо, как-то не хочется.

Малыш даже вздрогнул. Такого с капитаном «Сегежи» просто быть не могло. Малыш подозрительно посмотрел на обоих биологов. Во взгляде его ясно читалось: «Что вы сделали с мастером?»

— Когда восстанавливали легкие, очистили их от никотина, — объяснил корона Вас. — Возможно, поэтому.

Но Малыш продолжал смотреть на Вас в упор, и тогда тот, догадавшись, добавил:

— Нет, больше никаких расхождений со старым Загребиным не будет. Не должно быть.

— Может, все-таки закурить? — спросил Загребин. — Нет, не хочется.

Корона Вас был прав. Во всем остальном капитан остался таким же, как прежде. Только бросил курить. И Снежине, которая вечно забывала сигареты, не у кого было их просить на мостике в вахту Загребина.

Павлыш потом как-то говорил Снежине, что он не заметил, чтобы Вас специально очищал легкие капитана от никотина. Тем более если учесть, что курение — наркотическая привычка и закрепляется она в мозгу, а не в легких. Просто-напросто корона Вас не выносит табачного дыма, уверял Павлыш, и при этом он очень деликатное создание и никогда вслух своих претензий не высказывает. Вот и отключил потихоньку клетки, ведающие у капитана страстью к курению.

На поиски Ранмакана «Еж» вышел на следующее утро. Кудараускас уговаривал Бауэра взять с собой оружие, но тот отказался. Кудараускас даже поспорил с ним.

— Ты пойми, — говорил он. — Пойми меня правильно. В крайнем, самом крайнем случае, если ты убьешь его- мы оживим снова. А так ты рискуешь и своей жизнью, и жизнью Малыша, который едет с тобой.

• Предыдущая
• 35/206
• Следующая