Стая - Шетцинг Франк - Страница 20

• Предыдущая
• 20/268
• Следующая

Алиса Делавэр покраснела. Она хотела ответить, но Эневек не дал ей заговорить.

— Разумеется, эти тесты лишь начало, — сказал он. — Те, кто серьёзно изучает китов и дельфинов, не собирается оживлять мифы об их дружеских пирушках с человеком. Вероятнее всего, ни киты, ни дельфины не питают особого интереса к человеку именно потому, что они существуют в другом жизненном пространстве, имеют другие потребности и прошли другой эволюционный путь, чем мы. Но если наша работа будет способствовать тому, что люди станут уважительнее относиться к этим животным, то это стоит любых усилий.

Он ответил ещё на несколько вопросов — как можно короче. Алиса Делавэр со смущённой миной держалась на заднем плане. Наконец Эневек попрощался с группой и подождал, пока все разойдутся. Потом обсудил со своей исследовательской командой ближайшие планы и направления работы. Оставшись наконец один, он подошёл к краю бассейна, глубоко вздохнул и расслабился.

Он скорее мирился с публичной работой, чем любил её. Но она была неизбежной. Его карьера продвигалась планомерно. Слава новатора исследований разума бежала впереди него. Так что придётся и впредь сталкиваться с такими, как Алиса Делавэр, начётчиками, за горой прочитанных книг не видевшими ни одного литра морской воды.

Он сел на корточки и опустил пальцы в воду. Было раннее утро. Тесты и научные эксперименты они проводили до открытия аквариума или после его закрытия.

Что сказала эта студентка? Будто он пытается очеловечивать животных?

Упрёк больно задел его. Эневек старался заниматься наукой трезво. Всё его жизнеотношение было предельно трезвым. Он не пил, не ходил на вечеринки и не лез на первый план, чтобы разбрасываться спекулятивными тезисами. Он не верил в Бога и не принимал никакой другой формы религиозно выраженного поведения. Эзотерика была чужда ему в любом виде. Он избегал переносить на животных человеческие оценочные представления. Дельфины в первую очередь становились жертвой романтических представлений, не менее опасных, чем ненависть и превосходство: якобы они оказываются лучше людей и людям следует брать с них пример. Тот же шовинизм, который выражался в беспримерной жестокости, приводил и к безудержному обожествлению дельфинов. То их забивали насмерть, то вусмерть залюбливали.

И как раз с позиций его собственной точки зрения эта мисс Делавэр с заячьими зубами его же и упрекнула.

К нему подплыла маркированная белуха. Это была самка четырёхметровой длины. Она высунула голову из воды и дала себя приласкать, тихо посвистывая. Эневек спросил себя, разделяет ли белуха какие-нибудь человеческие чувства и может ли их испытывать. Фактически этому не было никаких доказательств. Так что Алиса Делавэр была права.

Но так же мало было доказательств обратного.

Белуха пощебетала и скрылась под водой. На Эневека упала чья-то тень. Он повернул голову и увидел рядом с собой расшитые ковбойские сапоги.

О нет, подумал он. Только этого ему не хватало!

— Ну, Леон, — сказал мужчина, подошедший к краю бассейна, — кого мучаем на сей раз?

Эневек выпрямился и оглядел подошедшего. Джек Грейвольф имел такой вид, будто сошёл с экрана какого-нибудь вестерна. Его богатырская мускулистая фигура была упакована в лоснящийся кожаный костюм. Индейские украшения болтались на широкой, как шкаф, груди. Из-под шляпы с перьями на плечи и на спину падали чёрные шелковистые волосы. Это было единственное, за чем Джек Грейвольф ухаживал, всё остальное в его облике наводило на мысль, что он неделями скачет по прерии, не видя ни воды, ни мыла. Эневек взглянул в его усмехающееся загорелое лицо и сдержанно улыбнулся в ответ.

— Кто тебя впустил сюда, Джек? Не иначе Великий Маниту?

Грейвольф расплылся в улыбке.

— Спецразрешение, — сказал он.

— Да? И давно?

— С тех пор, как поступило папское распоряжение дать вам по рукам. Успокойся, Леон, я вошёл вместе со всеми, уже пять минут, как аквариум открыли.

Эневек растерянно глянул на часы. Грейвольф был прав. Он просто забыл со своими белухами про время.

— Надеюсь, это случайная встреча, — сказал он.

— Не совсем.

— Значит, ты пришёл ко мне? — Эневек медленно двинулся прочь, и Грейвольф последовал за ним. По аквариуму прогуливались первые посетители. — Чем могу служить?

— Ты сам знаешь, чем можешь служить.

— Старая песня?

— Присоединяйся к нам.

— Забудь об этом.

— Давай, Леон, ведь ты же наш. Тебе ли обслуживать кучу придурков, которые приезжают специально, чтобы пофотографировать китов.

— Не это главное.

— Люди тебя слушают. Если ты официально выступишь против наблюдения китов, дискуссия приобретёт совсем иной вес. Ты бы нам очень пригодился.

Эневек остановился и испытующе посмотрел в глаза Грейвольфа.

— Ещё бы. Я бы вам пригодился. Но я сам выбираю, с кем мне по пути.

— Вот с этими! — Грейвольф кивнул в сторону бассейна с белухами. — Да меня тошнит, когда я вижу тебя здесь, с пленными ! Вы их поймали и мучаете, ведь это для них всё равно что убийство в рассрочку.

— Ты что, вегетарианец?

— Чего-чего? — Грейвольф растерянно моргал.

— И ещё ответь мне, с кого ты стянул шкуру для своей куртки?

Он зашагал дальше. Грейвольф какое-то время озадаченно стоял, потом догнал Эневека.

— Это же разные вещи. Индейцы всегда жили в согласии с природой. Из шкур животных они…

— Избавь меня от своих поучений.

— Но это так.

— Хочешь, я скажу, в чём твоя проблема, Джек? Точнее, две проблемы. Первая — ты рядишься в шкуру защитника природы, хотя на самом деле ведёшь войну за индейцев, которые давно уже устроили свои дела и без тебя. Вторая твоя проблема — ты не настоящий индеец.

Грейвольф побледнел. Эневек знал, что его собеседник уже несколько раз представал перед судом за членовредительство. Он спросил себя, много ли нужно, чтобы вывести этого громилу из себя. Одного шлепка Грейвольфа хватило бы, чтобы надолго закончить любую дискуссию.

— Что за чушь ты несёшь, Леон?

— Ты полукровка, — сказал Эневек. Он остановился у бассейна с морскими выдрами и смотрел, как их тёмные тела торпедами носятся в воде. — Даже и того нет. Ты такой же индеец, как сибирский медведь. Твоя проблема, что ты не знаешь, кто ты такой; ты не можешь найти себе место, тебе кажется, будто ты со своей природозащитной вознёй можешь кому-то помешать. Уволь меня от этого.

• Предыдущая
• 20/268
• Следующая