Стая - Шетцинг Франк - Страница 85

• Предыдущая
• 85/268
• Следующая

Наконец на мониторах стемнело. Лишь координатный куб показывал распределение стада. Настала ночь.

Но смотреть всё-таки приходилось, что было особенно тягостно. На тёмном экране то и дело что-то вспыхивало — какая-нибудь медуза или каракатица. В остальном царила тьма египетская, тогда как по второму монитору пробегали данные о пищеварении Люси и о физическом окружении. Зелёные точки вяло двигались в виртуальном пространстве, показывая взаимное положение китов. Спят киты не обязательно ночью и отдыхают в разное время. Какие-то из китов и сейчас продолжали нырять и пастись. Гидрофоны робота улавливали всевозможные подводные звуки, шорохи и бульканье, крики косаток и пение горбачей, трубный клич и рёв, далёкий грохот корабельного винта. Ни одного незнакомого звука.

Форд сидел перед чёрным монитором и зевал, пока не хрустнули челюсти.

Он сгрёб последнюю горсть картошки фри. И тут его скрюченные, промасленные пальцы замерли. Он выпустил картошку и сощурил глаза.

На экране что-то происходило.

До этого зонд всё время показывал глубину от нуля до тридцати метров. Теперь глубина была сорок, потом сразу пятьдесят. Люси меняла своё местоположение. Она уплывала в открытое море и уходила на глубину. Другие киты быстро следовали за ней. Больше никто не засыпал и не задерживался. Скорость была миграционная!

Куда же ты несёшься-то так, подумал Форд.

Сердцебиение Люси замедлилось. Она нырнула, и очень быстро, преодолев уже стометровую глубину.

Кит исключил из системы кровообращения те части организма, которые сейчас были второстепенными. Обменные процессы проходили без расхода кислорода. Взаимодействие ряда удивительных процессов в ходе миллионов лет привело к тому, что бывшее сухопутное животное могло без проблем перемещаться между дном и поверхностью воды на многие сотни метров, тогда как для большинства рыб изменение глубины на сто метров уже представляет угрозу жизни. Люси углублялась дальше — сто пятьдесят, двести метров — и постоянно удалялась от суши.

— Билл! Джекки! — окликнул Форд своих ассистентов, не оборачиваясь. — Идите-ка сюда, взгляните.

Ассистенты собрались у обоих мониторов.

— Она уходит вниз.

— Да, и быстро. Уже на три километра отплыла от суши. Всё стадо уходит в открытое море.

— Может, они просто продолжают миграцию.

— Но почему так глубоко?

— Потому что ночью планктон тонет, разве не так? И криль тоже. Все лакомства погружаются на глубину.

— Нет, — Форд помотал головой. — Это имело бы смысл для других китов, но не для тех, что пасутся на дне. У этих нет причин…

— Смотрите! Триста метров.

Форд откинулся на спинку стула. Серые киты не отличались быстротой. Они были способны на короткий спурт, но в основном передвигались со скоростью километров десять в час. Пока не возникало причин для бегства или пока они не пускались в дальний миграционный путь.

Что же подгоняло их теперь?

Форд был уверен, что наблюдает аномальное поведение. Серые киты кормятся почти исключительно придонными жителями. Во время миграции они держатся вдоль побережья, не удаляясь от него больше чем на два километра. Форд не знал, как им даётся глубина свыше трёхсот метров. Наверное, хорошо даётся. Было просто неожиданно, что серые полезут глубже ста двадцати метров.

Они смотрели на экраны.

Внезапно по нижнему краю виртуальной сетки что-то вспыхнуло. Зелёная молния, она вспыхнула и погасла.

Спектрограмма! Оптическое изображение звуковых волн.

Потом снова.

— Что это?

— Шумы! Довольно сильный сигнал.

Форд остановил запись и прокрутил её назад. Они просмотрели отрывок второй раз.

— Это даже неправдоподобно сильный сигнал, — сказал он. — Как от взрыва.

— Но здесь не может быть никаких взрывов, к тому же взрыв бы мы услышали. Это инфразвук.

— Я знаю. Я же сказал, как от взрыва…

— Вот! Опять!

Зелёные точки координатного пространства остановились. Сильное колебание повторилось в третий раз, потом исчезло.

— Они остановились.

— Какая глубина?

— Триста шестьдесят метров.

— Невероятно. Что же они там делают?

Взгляд Форда метнулся к левому монитору с видеозаписью робота. К чёрному монитору. Рот его раскрылся и больше не хотел закрываться.

— Смотрите-ка, — прошептал он. Монитор больше не был чёрным.

Остров Ванкувер

Общество Франка подействовало на Эневека умиротворяюще.

Они брели по пляжу в сторону «Постоялого двора Виканинниш», беседуя о природозащитном проекте, в котором участвовал Франк. Вообще-то верховный вождь, рождённый в рыбацкой семье, был владельцем ресторана. Однако его племя выступило с инициативой смягчить последствия сплошной вырубки лесов. Общество «Лосось идёт домой» пыталось снова привести в равновесие экосистему пролива Клэйоквот. Деревообрабатывающая промышленность уничтожила большую часть этой системы. Никто из индейцев не питал иллюзий насчёт того, чтобы снова вернулись девственные леса, но дел всё равно хватало. Из-за сплошной вырубки высыхали лесные почвы, а сильные дожди смывали плодородный слой в реки и озёра, запруживая их камнями и остатками древесных стволов, так что лососю больше негде было нереститься, и он постепенно исчезал, что в свою очередь влекло за собой лишение пропитания других животных. В кемпинге при ресторане «Лосось идёт домой» образовалась группа добровольцев, которые чистили русла рек и освобождали для лосося проход к нерестилищам. Вдоль рек сооружали защитные валы и обсаживали их быстрорастущим ольшаником. Активисты постепенно возвращали то, что некогда составляло равновесие между лесом, животными и человеком, не покладая рук и не полагаясь на скорый успех.

— Ты знаешь, что многие относятся к вам враждебно, потому что вы хотите вернуть себе право бить кита, — сказал Эневек.

— А ты? — спросил Франк. — Ты как считаешь?

— По-моему, это не очень мудро.

Франк задумчиво кивнул.

— Может, ты и прав. Киты под защитой, зачем же их убивать. Есть и среди нас многие, кто против возвращения забоя. Но кто уже помнит, как надо бить кита? Кто пойдёт и подвергнет себя ритуалу? С другой стороны, мы уже почти сто лет не брали кита, и если мы и заводим об этом речь, то она идёт не более чем о пяти-шести экземплярах. Это совсем небольшая квота. Нас немного. Наши предки жили промыслом кита. Китобои исполняли ритуал продолжительностью в месяцы, а то и в год. Они очищали дух, прежде чем выйти на кита, чтобы быть достойными дара его жизни. И они не загарпунивали первого попавшегося кита, а только того, который был предназначен им и которому были предназначены они посредством таинственной силы, посредством видения, в котором кит и китобои узнавали друг друга. Понимаешь? Это некий духовный акт, который мы хотели бы вернуть.

• Предыдущая
• 85/268
• Следующая