Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас - Кокс Джордж Х. - Страница 76

— Первым делом я собираюсь выспаться, — ответил Уэбб. — Я прибыл черт знает откуда, чтобы получить кругленькую сумму, и, если на то пошло, не собираюсь возвращаться с пустыми руками. Бейкер приготовил для меня деньги, и кто-то должен был их украсть.

Он подошел к двери и повернул ручку.

— Я буду искать деньги. И наш друг Грейсон поступит правильно, если займется тем же самым. Он еще не избавился от неприятностей. Он это знает, и я знаю тоже. До скорого… — с этими словами он вышел.

Кордовес застегнул пиджак.

— Целеустремленный молодой человек, — заметил он. — И, по-видимому, опасный. Вам не кажется?

Джеф кивнул. Он оглядел номер, не испытывая больше ни малейшего желания его обыскивать. Он устал, был подавлен и обескуражен. Наутро, или, по крайней мере, при первой возможности, ему придется выступить против своего сводного брата; при этой мысли его недовольство только усиливалось.

— Ну что, Хулио, — сказал он, — на сегодня, пожалуй, хватит. Вы сможете прибыть сюда утром?

— Я буду ждать на террасе, когда вы спуститесь к завтраку. — Детектив слегка поклонился. — Доброй ночи! — И направился к лифту.

Джеф посмотрел ему вслед и достал из кармана ключ. Открыв дверь своего номера, он остановился, заметив что-то на полу. Записку явно подсунули под дверь. Пришлось шагнуть назад, к свету, чтобы ее прочитать.

Там была только одна фраза. Без обращения:

«Пожалуйста, зайдите в номер 320, как бы ни было поздно. K. X.».

Карен Холмс была в светло-сером фланелевом халате, застегнутом под горло.

— Большое спасибо, что вы пришли! — обрадовалась она. — Я не знала, как поздно вы освободитесь, поэтому прилегла. — Она указала на диван. — Мне нужно как следует выспаться.

Предложив ему садиться, она опустилась на диван. Щеки ее порозовели от сна, каштановые волосы рассыпались по плечам, и Джеф нашел, что она выглядит еще привлекательнее, чем вчера в самолете. Несмотря на это, он все еще не мог забыть происшествие в Майами и с растущим любопытством ждал, что будет дальше.

— Мне нужно с вами поговорить, — наконец решилась она. — Я… я надеюсь, что вы все поймете.

Карен откашлялась и покосилась на него. Когда он не ответил, сложила руки, опустив их на колени.

— Я не собираюсь извиняться за то, что прибыла сюда, — продолжала она. — Мне поручили добиться передачи акций, которые унаследовал ваш сводный брат. И я буду продолжать свои попытки.

— Что же тогда объяснять? — спросил Джеф. — Вы заговорили со мной, затащили меня в Майами в бар и подсыпали снотворное. Вы выполняли задание — и выполнили его. Безразлично, какими средствами. Я полагаю, что ваши сообщники на аэродроме избили бы меня, откажись я от вашего зелья.

— Именно этим они мне пригрозили, и потому я вынуждена была воспользоваться порошком.

— О! — иронически протянул Джеф. — Тогда, может быть, они сами его и подсыпали?

Карен Холмс покраснела, неприступно выпрямилась, глаза ее вспыхнули.

— Ну хорошо, — вспыльчиво бросила она, — если вы не хотите знать правду, тогда вам лучше уйти. Могу вас заверить, что я не нахожу в этом ничего смешного.

Он с минуту смотрел на нее очень внимательно и понял, что говорит она откровенно. Он чувствовал также, что важно услышать то, что она хотела сказать.

— Я знаю, у вас есть все основания для недовольства, — продолжала она. — Если вам будет приятно узнать, что мне стыдно, могу заверить вас, что, видит Бог, — это так. Но если…

Она не закончила фразу, только вздохнула. Впечатление красотки-секретарши, которое она производила в самолете, улетучилось. Она опустила голову, отвела взгляд и выглядела такой женственной, такой желанной, что гнев и горечь Джефа несколько улеглись.

— Ну хорошо, — сказал он, — рассказывайте. Начнем с того, что вы работаете в агентстве «Акме».

— Боюсь, начать придется еще раньше. Это займет некоторое время и будет для меня нелегко. — Она снова вздохнула и подняла глаза. — Я полагаю, вас удивляет, что я — частный детектив?

— Если быть откровенным — да. Насчет секретарши из страховой компании я попал впросак. Но на это было похоже.

— То, что я вам рассказывала о своей школе и коммерческом колледже, — правда, — сказала она. — Но это не отвечало моим девичьим мечтам. Мой отец — отставной инспектор полиции. У меня был брат, который тоже пошел бы в полицию, если бы не погиб в 1945 году на Тихом океане. Мальчики мечтают стать ковбоями, баскетболистами или инженерами, правда? А я хотела именно в полицию.

Закинув ногу на ногу, Карен продолжала рассказ:

— Вначале отец не возражал, считая это ребячеством. Потом, когда мы получили известие о смерти моего брата Эдварда — мне было тогда двенадцать, — я еще больше укрепилась в своем желании, и у меня не было ни малейшего сомнения в том, что я хотела и должна была унаследовать профессию отца. Я терпела его насмешки — он никогда этого не принимал всерьез — и поступила в колледж, как и было задумано раньше. Только после экзаменов мы поговорили об этом всерьез.

Отец мечтал, что я буду учиться в коммерческом колледже. Он приводил всевозможные аргументы, стараясь удержать меня от поступления в полицию. Но когда ему стало ясно, что я решила твердо, он предложил компромисс. Я должна была попробовать стать частным детективом. Это его идея. Некоторые из его друзей кормились этой профессией, и бывали случаи, когда женщина могла быть полезной. Хорошо. Но он поставил одно условие. Если я продержусь год в коммерческом колледже, он разрешит мне год стажироваться на частного детектива. Он думал, что этот год вполне излечит меня от моей мечты.

Легкая улыбка тронула уголки ее рта.

— Я думаю, теперь это звучит по-детски, — мягко улыбнулась она. — Пожалуй, это и есть ребячество, но когда растешь с мечтой, которая кажется единственно верной и важной, не так легко от нее отделаться. Ну ладно. Я поступила на стажировку к одному частному детективу, возможно, здесь сыграли свою роль связи моего отца. Во всяком случае, я получила лицензию и стала работать. Не могло быть более безотрадного занятия. Иногда я вела слежку за какими-то людьми, но мне никогда не говорили, для чего. Я моталась за ними или, по меньшей мере, пыталась это делать, пока у меня не начинали гореть ступни и гудеть ноги. Потом вечером я сочиняла отчет — и на этом все кончалось. Я работала за прилавками в магазинах, за стойками в барах, чтобы следить за персоналом. Я чувствовала себя шпионом и ненавидела это. За десять месяцев — ни одного волнующего момента, вообще ничего интересного. Ну и потом мне сказали, что нужно лететь в Каракас.

— Откуда стало известно, что я направлюсь сюда? — спросил Джеф. — И о моем сводном брате?

— От одного из ваших служащих.

— Когда вы об этом узнали?

— В субботу.

— Черт возьми! Информацию добыли люди из «Тейлор Техас»?

— Да. Но я не знаю подробностей. Я знаю только, что сказал мне шеф, — у него было для меня задание, которое должно было доставить мне удовольствие. Он знал, каким рейсом вы должны вылететь из Бостона, мне же предстояло лететь предыдущим рейсом. Но пока я оформляла туристскую карту и все бумаги, ушла масса времени и вместе с ним — возможность вылететь раньше вас. Мы оказались на одном рейсе, и уже в аэропорту мне показали вас, чтобы я хотя бы знала, кто вы такой.

— И вам велели завязать со мной знакомство?

— Да. Мне сказали, что для меня единственный шанс достичь соглашения с вашим сводным братом — прибыть раньше вас в Каракас. Все, что мне предстояло делать, — добиться, чтобы в Майами вы меня пригласили выпить. На вопрос зачем, было сказано: чем меньше я буду знать, тем лучше. Кроме того, в аэропорту Майами мне нужно было встретиться с коллегами и получить дальнейшие указания. Для этого мне нужно было носить красную шляпку и гардению — опознавательные знаки.

— И какие последовали предписания?

Она вытянула ноги и, облокотясь, наклонилась вперед, понизив голос до шепота.