Тайна могильного креста - Торубаров Юрий Дмитриевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/63
• Следующая

Княжна быстро отвела взор и сказала посуровевшим голосом:

– Не будем терять времени. В путь! – и, пришпорив вороного, рванулась вперед.

Князь поспешил за ней, догнал и поехал рядом. Их молчание нарушалось лишь монотонным плеском жижи под конскими копытами – ехали низиной, где талые воды размывали почву.

– Смотри, княжна! – воскликнул вдруг Всеволод, показывая в сторону леса. На опушке расположилась медведица с двумя медвежатами, которые резвились на солнце, как малые дети.

– Ой, чудо-то какое! – всплеснула руками девушка.

– Хочешь, я подарю их тебе? – рука князя потянулась за луком.

– Умоляю, не делай этого!

– Как скажешь, – Всеволод склонил голову.

Медведица, заметив всадников, громко заворчала и вместе с медвежатами исчезла в зарослях.

Широки, раздольны поля над Жиздрой! Хороши они в любое время года, но летом… Смотришь и дивишься, и не налюбуешься! Какими только красками не расцвечена земля! Там чаруют голубизной отмытого неба кукушкины слезы, плывут над ними белые облака. А может, это стая лебедей, высматривающая место для отдыха? Скатертью-самобранкой рассыпалась впереди белоснежная ромашка, в самой ее середине возвышается перевернутой изумрудной вазой молоденькая лиственница. Слева кто-то небрежно обронил на лиловый стол золотистую лисью шапку распустившихся одуванчиков. Травы кое-где уже вымахали по пояс, их серебристую поверхность колышет легкий ветерок. Тянет к себе земля теплой лаской. Как славно лежать на шелковистой нежной траве, закинув руки за голову, и смотреть в бездонную синеву неба. Безмятежность нарушает лишь переливчатый голос жаворонка. Но вот песня внезапно обрывается, и ее невидимый след тянет душу вдаль, словно на поиски продолжения…

Такие минуты были самыми любимыми в жизни Всеславны. Дом не притягивал ее – напротив, напоминал о тяжелых днях, свидетелем которых он был. Брат единственный связывал ее с этим миром. Но девушка чувствовала, что не может он пока пустить ее в свое сердце. И ждала терпеливо, надеясь услышать однажды: «Сестра…» Такие уединения на природе придавали ей сил, успокаивали душу. Всеславна любила их и берегла от постороннего глаза. Но не укрылось уединение княжны от глаза черного, недоброго…

…Князь Всеволод внимательно слушал тиуна.

– Одна? – голос его холоден.

– Да, князь, одна, – приглушенным голосом отвечал слуга.

– Далеко отсюда?

– Верст двадцать будет.

– Проводишь меня, – мысли князя уже скачут вдаль.

Всеславна была крайне удивлена этой встрече. Ей не хотелось видеть Всеволода, и на то были причины. Первое время после знакомства он попал в число тех немногих, кто хоть как-то скрашивал ее тяжкие дни, унылой цепочкой потянувшиеся по козельской земле. Девушка не признавалась себе, но князь стал ей небезразличен. Трудно сказать, как развивались бы дальше их отношения, если бы не одно событие, оттолкнувшее ее от Всеволода.

Вскоре после того как князь вторично обосновался в городе, он вызвал из Чернигова своих людей. Малуша близко сошлась с одной из его новых служанок Деборой, тоже чужой в этом городе. Девушки поверяли друг другу сердечные тайны, мечтали о том времени, когда их хозяева соединятся. Однажды Дебора прибежала к Малуше вся в слезах, и, упав перед ней на колени, стала умолять подругу спасти жизнь братишки. Заливаясь слезами, девушка поведала о случившемся. Брат был еще мал, но князь, чтобы даром не ел хлеб, заставил мальчика пасти скотину. Однажды волчья стая, напав на стадо, отбила жеребенка. Несмотря на отчаянные попытки, пастушку? не удалось его спасти. Узнав о гибели жеребенка, князь рассвирепел и приказал сечь мальчика до смерти.

Услышав о жестоком решении, сердобольная княжна приняла в заступничестве самое горячее участие. Она хотела тотчас бежать к Всеволоду, но увидела подъезжающего князя в окно. Обрадовавшись, девушка поспешила ему навстречу.

– Что случилось, княжна? – встревоженно спросил Всеволод.

– Только ты можешь успокоить мою душу!

– Буду счастлив услужить тебе!

– Князь, помилуй того мальчика… он ведь старался спасти жеребенка!

Князь сразу преобразился, выражение лица стало жестоким. Неприязненно взглянув на Всеславну, он сказал:

– Понимаю, княжна, твое девичье сердце. Оно и должно быть мягким. Но я хозяин, и мой холоп будет наказан.

Понимая, что ей отказано в просьбе, девушка сделала еще одну попытку:

– Но это бесчеловечно! Как можно менять жизнь человека на какого-то жеребенка? Я подарю тебе любого! – голос ее дрожал от негодования.

– Не девичьего это ума дело! – отрезал князь. – Я волен распоряжаться своими людьми по своему разумению.

– Ты не человек! – Всеславна в гневе отвернулась и пошла к себе.

Малуша и Дебора встретили ее горючими слезами. Они слышали весь разговор.

– Успокойся, Дебора, не надо так убиваться, – твердо сказала княжна. – Я пойду сейчас к брату. Князь поможет.

Рассказ Всеславны взволновал Василия. При сестре он всегда старался казаться старше своих лет, но навернувшиеся на глаза слезы сделали его похожим на мальчика. Он растерялся и явно не знал, что предпринять. Обняв его, Всеславна разрыдалась.

Все, наверное, закончилось бы трагически, если бы не воевода, случайно оказавшийся на княжеском дворе. Услышав за окном плач, он бросился в хоромы. Всеславна и Василий сбивчиво, сквозь слезы, рассказали ему о случившемся.

– Успокойтесь, что-нибудь придумаю, – коротко сказал воевода и пошел к выходу.

Всеволод с жадной ненасытностью смотрел, как здоровый холоп сечет мальчика. Пастушок распластался на полу посреди пустой конюшни. Кто-то из сострадания бросил ему охапку соломы, на которую теперь капала кровь из многочисленных ран. Его худенькое тельце дергалось каждый раз, когда кнут со свистом рассекал воздух. Мальчик уже не плакал, а тяжело, с перерывами, стонал.

Увлекшись процессом, князь не заметил, как в конюшню вошли. Тяжелая рука легла ему на плечо. Из-под косматых бровей укоризненно смотрели строгие глаза.

– Воевода?! – воскликнул Всеволод, безуспешно пытаясь сбросить его руку.

Холоп, услышав возглас князя, застыл с поднятой рукой.

– У нас своих не убивают, – Сеча убрал руку.

Всеволод постарался переместиться как можно дальше от непрошеного гостя.

– Ты не смеешь тут командовать, – взвизгнул он с безопасного расстояния, затем обрушился на холопа:

– Чего стоишь?

Тот взмахнул было рукой, но опустить не успел: воевода вырвал кнут и так огрел им слугу, что тот, заскулив, бросился в темный угол. Всеволод схватился за рукоять меча. Воевода стоял спокойно. В конюшне внезапно потемнело – весь дверной проем загородила могучая фигура. Вошедший оказался богатырем с копной вьющихся светлых волос и добродушным доверчивым взглядом.

– Добрыня, забери мальчонку, – распорядился воевода и, не оглядываясь, вышел…

С тех пор на все предложения князя Всеволода встретиться девушка отвечала решительным отказом. Двери закрывались перед ним вежливо, но надежно. И Всеславне, к ее радости, стало казаться, что князь, оскорбленный отпором, оставил попытки к сближению. Но ее надеждам не суждено было сбыться…

– Вот так встреча! – донесся сверху знакомый голос.

Всеславна открыла глаза и увидела князя, гарцующего на вороном жеребце.

– Какими судьбами… – холодно ответила она, молча ругая себя, что вовремя не заметила его приближения.

– Будет тебе сердиться, княжна! Из-за чего сыр-бор? Из-за холопа? Да коли их не пороть, они ничего делать не будут, – он собрался спешиться.

– Нет, князь, – остановила его княжна. – Прошу, оставьте меня! Иначе… – она угрожающе положила изящную ручку на рукоять меча.

Видя, что она непреклонна, Всеволод в сердцах стегнул коня и исчез.

– Что так быстро, князь? – из-за кустов у дороги выросла фигура тиуна.

– У, сука! – князь грязно выругался. – Дрянной холоп ей дороже, чем мое расположение! Ну, гляди, поплачешь у меня!..

• Предыдущая
• 7/63
• Следующая