Месть Аскольда - Торубаров Юрий Дмитриевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/82
• Следующая

– Перун велик и могуч. Он послал меня спасти ее. Веди к ней! – голос старухи прозвучал повелительно.

…И вот они у постели Всеславны. Как два буравчика, вонзаются глаза старухи в тело княжны. Костлявые пальцы проворно забегали по нему, губы что-то зашептали…

Открыла глаза Всеславна. Слабо улыбнулась:

– Ты?..

– Я! Я! – И еще быстрее забормотала старуха. Потом вдруг повернулась к Малуше: – Вару принеси.

Сбегала Малуша в приспешную, кипятку принесла целое ведро. Старуха, разложив коренья по чашкам, давай заливать их кипятком.

– Ну-ка выпей-ка, – старуха подняла голову княжны и принялась поить ее каким-то темным отваром.

Через некоторое время Всеславну начало рвать. Носом пошла какая-то странная, темная кровь. Малуша было напугалась, да старуха прикрикнула. Вновь попоив больную, но уже светлым отваром, уложила ту спать.

Всеславна спала долго. Появилось легкое, спокойное дыхание. Когда она проснулась, первые слова ее были:

– Где я? Позовите Аскольда или Василия. Малуша, Малуша!

– Здесь я, здесь! – Малуша упала перед ней на колени.

– И вправду ты, – княжна попыталась было поднять руку, но бессильно уронила ее на лежанку. – Принеси чего-нибудь поесть, – попросила она.

Но старуха сказала:

– Нет.

Малуша готова была возмутиться, однако колдунья продолжала приказывать.

– Выведи меня из города… А пока, голубка, на-ка выпей еще, – и она напоила Всеславну новым отваром.

– Милая У… – только произнесла она, и веки ее закрылись.

– Пусть поспит, а ты, дочка, идем со мной.

Выйдя за город, они дошли до лесочка, где старуха, сложив руки трубочкой, вдруг издала странный звук:

– Уууаа!

Раздался треск сучьев, и перед ними, напугав Малушу, выросла огромная лосиха в сопровождении серой волчицы. Старуха, подоив лосиху, заторопилась обратно.

Когда они вернулись, Всеславна еще спала. Но стоило колдунье несколько раз провести пальцами по ее лицу, как та открыла глаза.

– Выпей, – и старуха напоила ее лосиным молоком.

Всеславна стала меняться просто на глазах. Малуша не знала, чем накормить свою госпожу. А у той аппетит набирал силу. Колдунья почти не отходила от больной.

Вскоре Всеславна уже могла подниматься. Первые шаги… И вот прогулка по переходу. Внезапно она столкнулась с княгиней.

– Всеславна… – княгиня растерялась: не то удивление в голосе, не то огорчение. – Ты уже встала? Как я рада! И как обрадуется князь! – двусмысленно добавила она.

– Да, Великая княгиня. Я благодарна Богу, что он возвращает мне силы. Я смогу встретить Аскольда и своего братца, – она мило, застенчиво улыбнулась.

– Да, да, они скоро должны вернуться. Иди в постель. Я тебе помогу, – предложила княгиня, заметив, что гостья устало оперлась о стену.

Доведя до кровати, она уложила больную.

– А это кто такая? – спросила она у Малуши, показывая на старуху.

– Матушка, – Малуша готова была пасть ей в ноги, – не прогоняйте эту бабушку! Она лечит мою госпожу.

– Да что ты, милая, Бог с тобой. Пусть живет, – княгиня поспешила выйти из опочивальни.

– Злая женщина, – сказала вслед старуха, – ты не верь ей, голубка.

– Ты напрасно так, Улала. Она добрая…

– Улала! Кто тебе сказал, что тяжело слегла моя хозяйка? – наконец осмелилась спросить Малуша.

– Великий Перун послал мне вещий сон. Я просила у него для тебя, – старуха посмотрела на Всеславну, – милости, и он тебе ее дал. А эту женщину, повторяю, бойся, не будь дурафьей.

А княгиня, вернувшись в свои покои, велела кликнуть Путшу. Досталось ему крепко.

– Песье дерьмо твоя колдунья! – ястребом налетела на него хозяйка. – Пусть идет и сама справляется с другой ведьмой!

Как ошпаренный выскочил от нее Путша. Не может понять, о какой ведьме речь.

– На погибель мою эта княжна тут появилась, – озлился он.

Отыскал свою старуху. И ей досталось.

Коршуном влетела та в опочивальню Всеславны. Готова была разорвать свою соперницу. Улала же, завидя непрошеную гостью, поднялась с лежанки и пошла ей навстречу. Она вся преобразилась, глаза засверкали.

– Изыдь, бух, бух, соломенный дух! – ее руки словно отталкивают путшовскую посланницу. – Прийди, Марена, забери дурену, гы, гы, ды, ды. У-у-у… чур, чур…

Взгляд Улалы застыл. Он парализовал пришелицу. Та вдруг почувствовала, что какая-то сила сжимает ей горло.

– А-а-а!.. – завопила она и бросилась вон из опочивальни.

Колдунья, словно ополоумев, пробежала мимо Путши, чем привела его в душевный трепет. Когда он опомнился, колдуньи и след простыл. Путша все рассказал своей повелительнице. Княгиню забила мелкая дрожь. Ей стало не по себе.

– Пусть решает князь, – только и сказала она.

Михаил новости действительно обрадовался. Ему тотчас захотелось видеть выздоравливающую.

Узнав о его прихоти, Всеславна заволновалась. Ей вдруг вспомнились слова княгини. И она постаралась мягко, но твердо сказать, что просит князя пока этого не делать. Она бы хотела его видеть вместе с Аскольдом. Тогда князь захотел увидеть колдунью, сумевшую поставить на ноги такую больную. Но этого не пожелала Улала.

Поутру, когда стража раскрыла ворота, первой вышла из них согбенная чуть не до земли старуха.

– Она скоро носом воткнется в землю, – сострил соцкий.

– Что-то я не видывал у нас таких старух, – заметил молодой стражник.

– Ты ж больше охоч до вдовиц да молодиц, – заржали мужики.

Сотский тем же утром не забыл упомянуть об этом маленьком событии при встрече с князем. Князя вдруг осенило. Он послал узнать, где колдунья, лечившая Всеславну. Ему сообщили, что она поутру оставила город. Князя это взбесило, и он отдал приказ догнать и привести к нему целительницу.

Вскоре посланцы вернулись одни, без старухи. Выглядели они полными дурондаями. Еле добились от них признания.

– Да она ведьма, она истинная колдунья! Мы догнали ее у леса. Стали кричать, чтобы она остановилась, – наперебой рассказывали они. – Старуха, видать, услышала и – шарк в лесок. Мы – за ней. Не успели подъехать, а оттуда… лосиха! А на ней – еще страшнее чудище! Господи! Свят! Свят! А потом выскочил оборотень в виде волчицы. Как бросился на нас! Аж искры из глаз! Кони и понесли. Колдунья, не иначе…

– Чего мелете?! – князь удивленно поднял брови. – Она же древняя старуха. Ей только на лежанке ездить. Спьяну, что ли?

Один из стражников упал на колени:

– Вот те крест, князь, ни капли! Клянусь, росинки во рту не было! Ведьма она, да и только.

Михаил плюнул в сердцах и велел им убираться.

Курда очень хорошо понял своего хозяина. Не дай Бог, как говорят урусы, если кто-то прознает про его поход. Хан опасался, как бы урусы или поляки не предъявили тогда ему своих требований. А ведь они сегодня находятся в мире с венгерским королем, который пригрел его народ на своей земле. Какой хитрый Котян! Он, Курда, зальет кровью Русские земли, а вся вина падет на татар. Ловко!

Да, он сумеет провести свой отряд, чтобы ни поляки, ни урусы ничего не заподозрили. Он ударит от восхода солнца и отомстит этим нечестивцам за кровь братьев. Он не облепленный репьем шакал, чтобы над ним мог каждый насмехаться. Он заткнет пасти тем, кто на брюхе ползает перед ханом, а сам боится ступить ногой дальше становища. Он, Курда, приведет Котяну столько рабов, сколько они давно не видывали. Это ему хан доверит потом отогнать их на рынки Однаса или Солдайя. Крепко набьет он, Курда, ханскую мошну. Оставит про запас и себе. Его шатер будет не хуже ханского! А какие у него будут стада! В свой шатер он приведет эту пугливую, как серна, черноокую Коряну. Глаза Курды лихорадочно блестели. Портили настроение лишь слова хана: «Без сына воеводы не возвращайся». Где же его отыскать? Где? Ничего, он вытряхнет из урусов души, но своего добьется. Заставит сказать, где прячется шакалий сын.

Курда провел свой многочисленный отряд незамеченным. Словно смерч, налетели «татары» на русские села. Высоко к небу взметнулись клубы черного дыма. И понеслось по Руси: татары, татары!

• Предыдущая
• 23/82
• Следующая