Месть Аскольда - Торубаров Юрий Дмитриевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/82
• Следующая

Даниил был крайне изумлен.

– Да, моя мать – русская. Хотя я родился под Турином. Слышал про такой город?

Даниил сознался, что нет.

– Но скажи мне, как же твоя мать попала в Турин?

– Мой отец, военный человек, принял участие в Крестовом походе в Иудею. Там, под Лахишем, он и повстречал мою мать. Она была… рабыней. Он купил ее, но вдруг полюбил. Когда возвращался в Италию, забрал с собой, а там добился для нее свободы и женился на ней.

Даниил посмотрел на легата совсем другими глазами.

– Она не сказала тебе, где ее родина?

– Она из этих мест, – тихо ответил Бенедикт. – Она из рода гурят. Жив ли сей род?

Князь покачал головой. Легат тяжело вздохнул.

– Да, грехи наши тяжкие, – промолвил римлянин и о чем-то задумался.

Его молчание нарушил Даниил:

– А все эти войны. Разбрасывают они людей по белу свету. Сколько горя приносят. Несчетное число раз приходили сюда половцы, венгры, поляки, да и свои, русские. И все грабили, жгли. Жителей угоняли в полон. Где-то, видать, осело и потомство гурят. И, может статься, одного корня люди, не зная о том, подымут рано или поздно друг на друга мечи.

До поздней ночи горели свечи в гриднице Даниила, а они все говорили и говорили. Теперь разговор вертелся вокруг татар. Бенедикт все хотел выведать у Даниила, что он думает об их нашествии. Даниил ответил, не кривя душой:

– Думаю, они придут. Правда, татары получили глубокую рану, которую нанесли им козельчане. И где-то далеко в степях сейчас залечивают ее. Но мы знаем, что, когда затягивается рана, проходит и боль. А с ней исчезают из памяти и горестные воспоминания. И человек опять берется за старое.

– Да, верно говоришь, князь, – согласился легат. – Но кто их остановит?.. Думаю, только союз князей.

На что Даниил с печалью в голосе заметил:

– Как бы еще объединить их…

Он сам увел гостя в отведенные покои. А наутро князь повез римлянина показать город. Стоя над высоким обрывом Днестра, легат задумчиво произнес:

– Может, с этого места и мой дед любовался столь прекрасным видом. А моя мать еще ребенком плескалась в сих благословенных водах…

Легат отвернулся и пришпорил коня. Въехав на обширный княжеский двор, римлянин заметил, что несколько молодых парней отчаянно рубятся на деревянных мечах друг с другом. Он усмехнулся:

– И ты готовишься к войне? – Бенедикт кивнул на сражавшихся.

– Что поделаешь. Таков мир.

Расставались они друзьями. На прощание легат сказал:

– Тебе, князь, крепко надо подумать над предложением папы. Знай, он очень старый человек. Каковы будут взгляды нового папы, трудно сказать. Но я хочу привести ему обнадеживающий ответ. Однако попрошу, чтобы события он не торопил.

– Этого я не стал бы делать, – заметил князь. – Папа может обидеться, что ты его учишь.

Легат согласился и протянул руку.

Даниил долго смотрел со стены на удаляющегося римлянина, мысленно пробегая всю встречу, и пришел к выводу, что папу он не оттолкнул, хотя и не приблизил к себе. А насчет королевства… Что ж, заманчивое предложение. Встав вровень с европейскими государствами, он только поднимет авторитет земли Русской. Да и касаемо настойчивого совета римлянина помириться с Михаилом, он готов его принять. Но как это сделать? Михаил и слышать не желает об этом. У них обоих, к сожалению, есть для того основания.

Мирослав, выслушав рассказ Даниила, восхитился умением князя располагать к себе людей.

– Молодец! – воскликнул он, хлопнув князя по плечу.

Легат, удалившись от города, бросил на него издали прощальный взгляд и, усевшись поудобнее, тоже погрузился в размышления. Он был менее доволен собой. Всегда сдержанный, он вдруг открыл здесь свою душу. Если в Риме об этом узнают, конец всем его тайным надеждам. Но, представив себе русского князя, Бенедикт подумал: «Нет, этот не из того сорта людей, которые готовы продать ближнего своего».

На душе стало легче. А в остальном, что ж… он привезет папе положительный ответ. И совесть тут у него чиста. Ему, он чувствовал, удалось склонить князя к такому решению в будущем. Даниил понимает, что, оставшись один, он не выдержит борьбы с татарами. А принятие предложения папы заставит Запад повернуться лицом к русскому княжеству. Но выдержит ли Европа нашествие варваров? Или Батый станет вторым Аттилой?..

С этими мыслями папский легат и въехал в Рим.

После ухода Улалы Всеславна стала поправляться, как на опаре. Малуша не могла нарадоваться, глядя на свою хозяйку. Она часто бегала на кухню, выпрашивая у девок что-нибудь повкуснее. Те давали, но с опаской: как бы не напороться на Флориху. Случай помог избавиться от этого страха. Однажды, пряча еду под одеждой, Малуша пробиралась в светелку к Всеславне и не заметила, как налетела на князя. Руки у нее задрожали, куски пирога полетели на пол. Князь, узнав, в чем дело, вспылил и повелел Флорихе отдавать отныне лучшие куски Малуше. И предупредил, что, ежели та ослушается, прикажет прилюдно пороть ее прутьями. Зная горячую руку князя, управительница скрепя сердце подчинилась. И хотя при встрече с Малушей она по-прежнему вела себя вызывающе, та уже не обращала на нее никакого внимания. Главное, что Всеславна расцветает на глазах! У княжны уже хватало сил ходить по комнате, а вскоре настал и день, когда она впервые вышла во двор.

Князь, случайно выглянув в окно и заприметив Всеславну, несказанно обрадовался и распорядился звать ее к обеду. Внезапное появление за столом княжны повергло княгиню в легкое замешательство. Но, поспешно взяв себя в руки, она милостиво улыбнулась.

– Как я рада видеть тебя, – пропела она елейным голосом, хотя при виде того, как муженек потчует гостью, в душе бушевал огонь. – Тебе надо поправляться. Откушай вот это… Запей-ка молочком томленым… с медком непременно…

Оставшись вдвоем, княгиня набросилась на мужа с упреками:

– Да ты посмотри на себя в зеркало! Седой уже, а она совсем девчонка! Как тебе не стыдно?!

– Ах ты, дура! – взъерошился Михаил. – Да как ты могла такое подумать?! Бог накажет тебя за твои грехи! Тогда, вероломно захватив, бросила Всеславну без причины в темницу, сейчас своими кознями чуть не отправила ее в могилу! И ты думаешь, тебе это простится? Бог все видит! И никакими мольбами ты не отмолишься. Всеславна ведь княжеских кровей. Ее брат, совсем мальчик, с воеводой, царство ему небесное, спасли тебя от верной гибели. Да разве так мы должны к ним относиться? – Князь подошел к жене, грубо взял ее за плечи и встряхнул: – Я запрещаю тебе обижать княжну!

В груди мужа клокотал столь неописуемый гнев, что княгиня не на шутку испугалась.

– Велю тотчас же снарядить посла к Котяну, дабы выяснить, где Аскольд. Вели заготовить грамоту и в ней отписать Дальнюю Березуху во владения молодых. Поняла?! – Михаил разжал пальцы.

Княгиня, однако, пришла в себя и пошла в наступление:

– С чего ты взял, будто я во всем виновата? Наговорил столько гадостей! Мне не ведомо, кто и что делал с этой княжной! – глаза ее заблестели, по щекам поползли слезы.

– Ну ладно, ладно, – князь не выносил женских слез. Он прижал жену к себе: – Прости, коли что не так… Но Всеславне надо помочь поскорее набраться сил, – последние слова прозвучали вполне миролюбиво.

Княгиню после этой сцены точно подменили. Она стала часто бывать у Всеславны. Может, забота княжеской четы, а скорее, энергия молодого организма, но чудо свершалось изо дня в день – Всеславна быстро набиралась сил и расцветала пуще прежнего.

Однажды, когда Всеславна вышла из ее комнаты, княгиня, глядя ей вслед, невольно вздохнула:

– Вот бы кого в жены моему Севке. – Так в порыве нежности она называла своего брата. И тут же упрекнула себя: столько времени о брате ни слуху ни духу, а она ничего не сделала, чтобы выяснить, где он, что с ним… – О Господи! – княгиня повернулась к образам и перекрестилась: – Господи! Прости меня, грешную!

Прошло несколько дней, как вдруг к княгине с перекошенным от страха лицом прибежала Флориха.

• Предыдущая
• 31/82
• Следующая