Сборник сказок (СИ) - Вайс Лора - Страница 11

• Предыдущая
• 11/15
• Следующая

- Часто хозяин наказывал.

- А почему лицо скрываешь от людей?

- Говорю же, часто наказывали, - молвил он с безразличием в голосе. – Я в услужении царя с малолетства, накопилось шрамов на теле за долгие годы.

- Жестокий хозяин твой.

На эти слова раб лишь пожал плечами и хотел уже встать, но Яра резко поднялась и схватила его за руку. Батулай тогда вздрогнул, попытался вырвать руку, но царевна крепко вцепилась:

- Помоги мне, - прошептала девица.

- Отпустите меня, царевна, - взмолился раб. – Если кто увидит нас, не сносить мне головы.

- Пожалуйста, - на глазах Яры снова показались слезы, а верхняя губка задрожала, - помоги. Не хочу пасть жертвой хозяина твоего. Мы вместе сбежим. Ты обретешь свободу, а я, а я сразу оставлю тебя, мешаться не буду.

Но увернулся Батулай и что было сил, пошел прочь.

 Только ступил он на тропинку – донеслись до ушей всхлипывания. Обернувшись, увидел  Яру сидящую на земле около скамейки. Положила она головушку на руку и трясется вся как осиновый лист, не вытерпело тогда сердце Батулая, подошел он к царевне, да как успокоить не знал, вроде и хотел руку на плечо опустить, но тут же одергивал. Заныли сразу же шрамы на теле раба, вспомнились удары плетью на дворцовой площади, где наказывал его хозяин за провинности, только вот смотреть на мучения девицы оказалось больнее, чем получать увечья, поэтому встал он перед ней на колени и заговорил:

- Не плачь, Яра – голос его как-то по новому зазвучал по особенному, словно рядом не страдалец сидел, а  бравый юноша. - Помогу тебе.

Подняла на него царевна очи ясные да как бросится на шею, что раб от неожиданности так и сел на траву:

- Спасибо, - шептала она. – Спасибо, Батулай.

А Батулай совсем растерялся, ощутил он хрупкое созданье, которое прильнуло к нему всем телом, тогда потянулся рукой и приобнял Яру легонько, что та даже не почувствовала.

Условились двое, что встретятся под луной у ворот городских. Обещался Батулай прихватить лошадей и дожидаться в рощице.

Яра тем временем вернулась в покои, расстелила платок на полу, куда кое-какую одежу положила да провизию нехитрую. Переоделась она в рубаху со штанами, поверх душегрейку надела и улеглась в кровать, накрывшись двумя одеялами. Ждала царевна, когда кормилица обойдет покои, спросит, не надобно ли чего и отправится на боковую.

Через час-другой зашла Седуня к Ярушке, похлопотала и удалилась, царевна же вскочила, подобрала котомочку и к двери юркнула. Переступала девица словно кошка на охоте, любого шороха сторонилась, но все ж выскочила на улицу и пустилась бегом к условленному месту. Луна светила ярко этой ночью, ветерок чуть деревца колыхал, а кузнечики знай напевай песни свои диковинные, люди давно уж по домам разошлись, лишь изредка слышался топот стражников да звон оружия. В теремах лучинки мелькали, из открытых окон доносились колыбельные, коими матушки детей малых убаюкивали, где-то старички  спорили, но тихо так, почти шепотом. А Яра все шла, больно ей было родную Славию покидать, но лучше уж сгинуть в лесах дремучих, чем жить в чертогах Фирдоуси, поэтому смахнула она слезу прощальную и припустилась к воротам.

Стражники, как и положено, храпели, прильнув к алебардам, так что промелькнула царевна мимо них и тут же в рощицу забежала, а там уж Батулай заждался:

- Как мы стражу-то обойдем? – забеспокоилась Яра.

- Не волнуйтесь, царевна, - зашептал раб. – Управимся.

Взял Батулай дубину покрупнее и вышел из рощи, а уже через пару минут раздались два глухих удара и пара «ухов», после чего что-то оземь шмякнулось.

- Выходите, царевна, - раздался голос с улицы.

Выглянула Яра и ахнула, на земле лежали стражники, живые к счастью, только без сознания. Вскоре послышался скрип, отворились ворота могучие и выскочили из них две лошади со всадниками. Бежала царевна с рабом.

И все бы ничего, только вдруг съежилась царевна. Ощутила Яра сильную боль в руке, как раз там, куда Фирдоуси надел давеча браслет. Задрала она рукав и как завизжит, браслет-то впился в кожу нежную, сжал косточки так, что те аж захрустели, а каменья на нем переливались, вспыхивали пламенем бесовским. В ту же секунду тучи начали собираться над головами беглецов, раскаты грома послышались, ветер засвистел. Никак буря надвигалась. Тогда схватил Батулай под уздцы лошадь царевны, и направились они в лес. Через какое-то время Яра уже стонала, браслет все сильнее руку сковывал, еще чуть-чуть и оторвет вовсе. Нашли они место тихое, что словно частоколом обросло молодыми деревцами, и спрятались. Раб же схватил камень, взял Яру за руку и молвил:

- Потерпи, Ярушка. Разбить надо этот браслет заколдованный.

Размахнулся Батулай да как ударит по рубинам, те и разлетелись в разные стороны, ударил второй раз и замок развалился, упал браслет на траву зеленую, обратившись в змея черного. Но только хотела змеюка в кустах скрыться, как нагнал ее раб и отсек ядовитую голову кинжалом.

Тогда же стихла непогода, разошлись тучи темные, открыв небо ночное.  А Батулай сорвал с березки немного коры и подошел к царевне, чтобы вокруг запястья обмотать, дабы ссадины залечить.

- Берестяной браслетик, - пролепетала царевна заворожено.

- О чем вы?

Но Яра ничего не ответила, она только подняла руку и потянула за кончик платок на лице Батулая, парень хотел отойти, но царевна так посмотрела, что он остался стоять на месте. Открылось взору девицы лицо раба заморского. Множество шрамов рассеялись по смуглой коже, но глаза его все равно светились чистотою и храбростью. На вид Батулаю было лет двадцать, не больше.

- Не смотрите на меня, царевна, - отвернувшись, произнес он. – Противно будет.

- Нет, не противно, - снова возникла пред ним Яра, хитро улыбаясь. – Ты мне жизнь спас, Батулай. Мне неважно, что с твоим лицом, у тебя сердце большое.

И подалась она к нему, обхватив голову изящными ручками. Через мгновение соприкоснулись двое устами. Зашептали тогда леса, захлопали крыльями птицы ночные, заскрипели дубы вековые.

Явились в это время в покои Фирдоуси духи, серди которых стоял и Курюм, заговорили слова особенные, тут же вскочил царь, схватился за голову и зарычал голосом звериным, глаза его загорелись адским пламенем, клыки повылазили. Хотел колдун сбежать, да не вышло. В плотное кольцо его взяли духи местные, пометался он по комнате, попрыгал по потолкам царским  и рухнул на пол. Кувыркалось страшилище, билось в исступлении, а духи все плотнее обступали, а потом как набросились на Фирдоуси. И осталась от колдуна лишь горстка сизого пепла.

А Яра продолжала обнимать раба Батулая. Он же целовал ее тонкую шейку, перебираясь к плечам. Возгорелась в них страсть необузданная, поэтому, не замечая мира вокруг, снимали они друг с друга одежды, оголяя тела невинные. Царевна смотрела на могучую грудь своего спасителя и чувствовала, как внутри беснуется пламя. Батулай потянул ее вниз, и оказались они на траве шелковой под звездами яркими. Руки его касались кожи бархатной, а губы мест заветных. И вот, овладел раб телом красавицы, подарил ей любовь бесконечную. Стоны царевны Яры тихим эхом раздавались в лесной чаще.

Наутро проснулись они вместе, лежали под мерцающим утренним солнышком, слушали песни лесные и держались за руки, только тоска отпечатком легла на лицо Яры.

- Ты жалеешь, – произнес  Батулай, смотря на свои руки в шрамах. – Я говорил тебе… прости, если сможешь, Яра. Полюбил глупый раб царевну с первого взгляда.

Тогда прижалась она к нему, взяла руку и прислонила к своей щеке:

- Ты воистину глупый, - шептала Яра. – Я люблю тебя, Батулай. Люблю всем сердцем. Люблю каждый шрам на теле, каждую ссадину. Не потому я грущу.

Батулай обнял ее покрепче и расцеловал в оный раз:

- Отчего же печалишься,  птичка моя райская?

- Что делать теперь будем? Батюшка по следу стражу пустит,  а хозяин твой и того хуже, порешить захочет.

- Уйдем. Далеко уйдем, хоть за тридевять земель. Выживем, я много чего умею.

• Предыдущая
• 11/15
• Следующая