Самозванец - Шхиян Сергей - Страница 15

• Предыдущая
• 15/92
• Следующая

– Три, – вышел он со встречным предложением. – За три отведу, да по такой тропе, о которой никто, кроме меня, не знает.

– Ладно. Тогда приходи сюда, как стемнеет.

– А ты не обманешь?

– Не обману.

На том и порешили, крестьянин ушел по своим делам, а я продолжил ожидание.

Наконец отец Петр вышел из храма. Я подошел под благословение.

– Дождей нынче мало, – сказал после окончания ритуала священник, – как бы засухи не было. – Гости-то как, не балуют?

– Нет, лежат в избе. У меня, батюшка, к тебе вопрос. Мальчик, что при мне, круглый сирота, как бы выучить его на священника?

Старик удивленно посмотрел на меня.

– Мне сначала с отроком поговорить надо. Священство – оно не просто так, к нему нужно призвание иметь. Отрок-то из каких будет?

– Из благородных, – соврал я, – дед, слышно, у него священником был. Вот и он хочет по стопам...

– Дед, это похвально. А то много самозваных Господу служить хотят, думают, что у попа жизнь сладкая!

– Ваня так не думает, он совсем наоборот. Да и вам в семье мужчина не помешает. Парень он хороший, скромный, богобоязненный, к тому же оружием владеет, сможет, если что, защитить. Поговорите с ним, батюшка, может, он вам понравится. А я ему на обучение пару ефимок оставлю...

Последнее предложение было явно от дьявола, и отец Петр зорко посмотрел на меня, борясь с искушением. Однако достойно вышел из испытания:

– Если подаришь что на украшение храма, то, пожалуй, возьму к себе твоего парнишку. Тем более, если у него дед был попом... Молитвы-то он знает?

– Думаю не очень, но паренек он толковый и быстро схватывает.

– Хорошо, поговорю с ним, и если подойдет, возьму, почему и не взять.

На том мы и расстались, после чего я спешно отправился инструктировать новоявленного поповича.

Ване наша с Катериной идея пойти ему по жениховско-священной стезе так понравилась, что у него даже заблестели глаза. Правда, не столько в части служения Всевышнему, сколько в перспективе обладания белокурым сокровищем. Он тут же забросал меня вопросами о том, как теперь сложится его жизнь, причем такими разнообразными, на которые у меня ответов, увы, не было. Мне, конечно, было приятно чувствовать себя многоопытным патриархом, но стало и немного обидно, что для юной поповны я уже не предмет сексуального интереса, а скорее добрый дядюшка. Однако обида была не очень большая, скорее умозрительная, потому, не вдаваясь в психологию, я подвел итог разговору:

– Ваня, пока еще рано делить шкуру неубитого медведя, ты сначала сумей понравиться батюшке, а уж потом будешь мечтать о дочери.

Решив таким образом возникшие проблемы, я отправился навестить раненых. Не то, что меня очень волновало их здоровье, просто не хотел оставлять воинов без контроля. Оказалось, что у них все в порядке. Николай был на ногах, а десятник вполне способен поддержать его в какой-нибудь пакости.

Мой приход у стрельцов радости не вызвал. Васильич пробурчал себе под нос что-то невразумительно недовольное и спросил, послал ли я мужиков за телами их убитых товарищей.

– Туда местные ездить боятся, так что забирать тела придется вам самим, – ответил я.

Десятник выругался и нравоучительно объяснил, как нужно обращаться с крестьянами, чтобы у них не возникало желание перечить.

– Бей сначала в морду, а потом похлещи кнутом, сразу все страхи забудут!

– На меня сегодня тоже напали, – прервал я его воспитательный монолог. – На том самом месте. Стреляли из пищали, а что бы не ушел, повалили через дорогу дерево.

– А ты что? – спросил Николай.

– Ускакал, – не вдаваясь в подробности, ответил я.

– Эх ты, неумеха! – с досадой воскликнул он. – Нужно было брать их тепленькими!

– Ну, это можно поправить, я пойду туда сегодня ночью, могу и тебя взять с собой.

– Пойди, пойди, Никола! – обрадовался десятник. – Отомстишь за наших!

Стрелец сначала вроде даже встрепенулся, но потом потрогал шишку на голове и с горечью в голосе отказался:

– Как же я пойду с такой шишкой?

– Чего тебе та шишка! Подумаешь, рана! Пойди, человеку поможешь, да за и наших отомстишь! Я бы и сам, да куда мне теперь, отлежаться надо.

– Сказал не пойду, значит, не пойду! – упрямо сказал стрелец. – Тебе надо, ты и иди!

Мне показалось, что я присутствую при разговоре, в котором обсуждаются совсем иные, чем говорятся вслух, мотивы. Слишком упорно отказывался от похода Николай, и излишне горячо уговаривал его десятник.

– Ты подумай, что о тебе люди станут говорить, – кивнул в мою сторону Васильич.

– По мне пусть что хотят, говорят, а я тебя одного на ночь с девкой не оставлю!

– Это с какой еще девкой? – невольно вмешался в разговор и я.

– С такой, – сердито сказал стрелец, – хочет, чтобы мы отсюда на ночь убрались, а он один остался. Поповна ему приглянулась! Вот тебе будет поповна, – он показал командиру кукиш. – Или оба, или никто!

Теперь пришла моя очередь заговорить на повышенных тонах:

– Это что вы, козлы, такое удумали? Я вам что, утром плохо объяснил?

– Да пошел ты, куда подальше! – переключил Васильич свое недовольство с подчиненного на меня.

– Нам велели предоставить тебя в Разбойный приказ, мы и предоставим! А будешь мне перечить, то я тебя сам на дыбу повешу! Ты знаешь, против кого слово говоришь? Да я таких, как ты, на одну руку клал, другой прихлопывал, мокрое место оставалось!

Про мокрое место, которое от меня останется, я уже слышал неоднократно, но то, что стрельцы меня опознали и, похоже, не испытывают за спасение никакой благодарности, узнал только сейчас. Это меняло все дело. Теперь у меня не было никакой нужды заниматься их проблемами.

– Понятно, – сказал я, вставая, – девка вам приглянулась! Только она не про вас.

– Сам хочешь? – насмешливо спросил десятник. Я не стал вступать в бессмысленную дискуссию.

Положил руку на эфес сабли и объявил:

– Значит так, оба встали и тихонько пошли к дверям. Если кому нужно объяснить особо, я объясню.

– Что! – в один голос воскликнули стрельцы, разом объединяясь против общего врага. – Ты знаешь, такой-растакой, на кого голос поднял!

Голос я как раз и не поднимал, говорил, пожалуй, даже излишне тихо, но сути это не меняло.

• Предыдущая
• 15/92
• Следующая