Залечишь мои раны? (СИ) - Акулова Мария - Страница 17

• Предыдущая
• 17/103
• Следующая

— Сашка, — в какой?то момент попытался оторваться, но она не дала.

— Молчи, Самарский, тебе тоже бывает полезно молчать.

Даже целовал он, будто сомневаясь, как впервые. Хотя нет, впервые он не сомневался.

— Поехали домой, — откинувшись в кольце родных рук, Саша запрокинула голову. Так проблемы не решаются, так они просто откладываются, но сейчас она и не хотела решать. Она хотела знать, что Яр рядом, он с ней, будет ночью, будет утром, днем, вечером. А с его страхами и сомненьями она справится. Он же когда?то спас ее от бездны отчаянья. Спасет и она — отплатит той же монетой.

Разница лишь в том, что она нуждалась в нем и признавалась в этом, а он не признается.

— Нет, — Яр ответил безапелляционно. — Нет, Саша.

— Почему?

— Я не могу отказаться от вашей с Лизой защиты, а тебя ломать больше тоже не буду.

— Самарский, — наверное, стоило бы ударить его хорошенько, или снова сказать, какой он идиот, или развернуться и уйти, но вместо этого, Саша уткнулась лбом в грудь мужа, слушая, как бьется его сердце. — Значит, будешь ломать себя? Думаешь, мне от этого легче?

Саша почувствовала поцелуй в макушку, потом дыхание на виске, и шепот у самого уха.

— Мне от этого легче… — впервые он признавался в своей слабости, в своих сомнениях и проблемах. Дело именно в этом — не в словах. Он сам запутался. Запутался настолько, что нуждается во времени наедине с собой.

Запутался в не своих чувствах к ней, не в уверенности, что нуждается в семье. Запутался в том, может ли считать себя достойным своего счастья? Есть ли в нем что?то, что достойно любви Саши? А еще… Сможет ли он хоть когда?то отпустить ту ярость, что копится до сих пор в душе? Ярость на себя и на когда?то друга. А ее слова — они просто стали последней каплей в череде его сомнений.

— Я люблю тебя, — сделав глубокий вдох, заполнив легкие его запахом, Саша коснулась щекой его щеки, шепча уже ему на ухо. — И если ты хочешь заниматься самоуничижением, даже не надейся, Самарский. Лиза скучает, Глафира уезжает через неделю, прекрати прятаться, завтра будь к восьми на ужине. Понял? — Саша не видела выражения его лица, но почувствовала, что щека дернулась, видимо, он слегка улыбнулся. — Ты не похож на Титова, ты похож на моего самого любимого идиота, и если этому идиоту нужно время, я могу сделать вид, что даю ему это время. Но только вид, Самарский. Знай, я никуда тебя не отпускаю. И подарок…

Отступив, Саша попыталась отойти, но Самарский перехватил ее руку, увязавшись следом. Свой клатч Саша нашла на спинке одного из стульев, высвободившись из хватки Яра открыла замок, достала оттуда футляр, протянула мужу.

— С Днем рожденья, — щеки вдруг загорелись. Сложно выбирать подарок тому, у кого все есть. Особенно сложно, если этот человек самый близкий для себя. А ее подарок получился достаточно тривиальным.

Помедлив несколько секунд, Ярослав открыл футляр, достал оттуда часы.

— Спасибо, — Самарский взвесил их в руке, прошелся взглядом по циферблату. — Говорят, часы дарить — к разлуке, слышала? — суеверием в их отношениях скорей отличалась Саша. Но ведь сегодня все было не так.

— Дурацкая примера, — Саша отмахнулась, накрывая его руку с часами своей, — переверни.

С подарком ей помогли. Как ни странно, помог Марк. Еще давно, устав от ее постоянных упоминаний о скором Дне рождения мужа, посоветовал купить что угодно, все равно большинство подарков бессмысленны, например… часы. Тогда Саша и сама вспомнила о примете о разлуке, подумала о стандартности такого подарка, но отчаявшись найти вариант лучше, сдалась. Идея и подарок начала ей нравится, когда в голову пришла другая мысль…

Подчиняясь, Яр дал возможность Саше самой перевернуть часы в его ладони так, что оказалась видна задняя блестящая крышка.

«Я люблю тебя в каждую секунду. А. С.»

Саша долго думала о том, что именно стоит написать, но, в конце концов, поняла, что каждая фраза будет значить одно и то же.

— Помни об этом, Ярослав. И завтра в восемь, — коснувшись напоследок щеки мужа губами еще раз, Саша развернулась, взяла в руки телефон, собираясь вызвать такси.

Она лопатками чувствовала пристальный взгляд мужчины, а развернуться просто боялась. Боялась, что ноги не удержат. Никогда не удерживают, когда Самарский смотрит так.

Такси вызвать не удалось, руку с телефоном оторвали от уха, нажали отбой, а потом девушку развернули, возвращая все на исходные позиции.

— Сам отвезу, — часы каким?то образом уже оказались на его запястье, а глаза горели ярче фонарных огней. — Потом, — ее улыбка расцвела уже во время очередного поцелуя.

Дурак. Она любит в нем не сходство с отцом. Она любит в нем его неповторимость. Таких как он — больше нет.

— Снежка, а мы разве меняли профиль? — Аня мило улыбнулась очередному курьеру, расписалась о получении, взяла в руки увесистую ношу, чтобы вновь вернуться к работе… Ненадолго, вполне возможно, что через час вновь будет звонок с охраны, стук в дверь, курьер, подпись в его журнале, поиски очередной вазы.

— Кажется, придется, — помощница подошла к табурету, на который опустилась Снежана, протянула начальнице третий уже букет. И это только за сегодня. Вчера было пять таких.

Букет Снежана приняла, сначала посмотрела на него, а потом зарылась лицом в небесной красоты тюльпаны, пряча улыбку.

Она знала, что где?то там есть записка, даже знала, что в этой самой записке будет, точнее, догадывалась, но прежде чем ее найти, хотела справиться с эмоциями, а эмоции были…

— Ух, Снежана Дмитриевна, мне кажется, вы попали… На очень, ну очень заинтересованного в вас мужчину!

Подмигнув Снеже, Аня отправилась в соседние офисы, искать еще одну вазу, местные закончились еще вчера. Как?то так случилось, что к нашествию букетов их студия готова не была.

А сама Снежана, дождавшись, пока дверь за девушкой закроется, достала восьмую по счету открытку.

«Прости, что не попрощался, поужинаешь со мной, Марк?»

С каждым новым букетом приходило одно новое слово. Получалась достаточно изощренная пытка, каждый раз, получая очередной букет, хотелось плюнуть на навязанные правила и позвонить, но Снежа держалась, правда теперь — держалась из последних сил.

Девушка знала точно — не откажет. Когда придет последняя записка — не откажет. Ну и что, что ушел, не попрощавшись? У всех бывают дела и форс — мажоры. И суть их Снеже знать совершенно не обязательно, захочет — расскажет, а нет — его право.

А эта записка, кажется, последняя…

Как по взмаху волшебной палочки, оставленный на столе телефон завибрировал. Резко крутнувшись на табурете, Снежана схватила девайс.

— Да, — пытаясь справить с улыбкой, она снова нырнула лицом в букет.

— Добрый день, — человек на том конце провода тоже явно улыбался. Вряд ли разглядывая букеты, занимающие половину комнаты, но причина для улыбок у них была одна на двоих.

— Добрый день, Марк, — еще одна попытка сдержать улыбку оказалась тщетной, на последнем слове, голос предательски дрогнул.

— Вы получили мои извинения, Снежана? — его тон оставался официальным, но почему?то Снежана была уверена — эта официальность показушна.

— Получила, — и ей хотелось подыграть.

В разговоре наступила пауза, он ждал ее ответа на вопрос в записках, а она держала паузу, даже не сомневаясь в том, что ответ будет утвердительным.

Кто?то где?то решил, что со страданиями пора закругляться, пора перестать красться по обочине жизни, когда трасса в четыре полосы совершенно свободна, кто?то решил, и сопротивляться этому решению Снежана больше не могла и не хотела.

— И..? — из раздумий, девушку выдернул голос в телефоне. Видимо, терпением ее собеседник не отличался. Впрочем, у них будет время узнать, что свойственно ему, а что ей. А для начало, стоит сделать первый шаг.

— Цветы чудесны, спасибо.

— А вы умеете увиливать от ответа, Снежана, — на другом конце провода тихо рассмеялись. Но выдержав паузу в секунду, Марк будто преобразился, тон его стал серьезным и требовательным. — Поужинаешь со мной?

• Предыдущая
• 17/103
• Следующая