Залечишь мои раны? (СИ) - Акулова Мария - Страница 40

• Предыдущая
• 40/103
• Следующая

Он держал в руках ее телефон.

— Напоминалка пришла, я отключил.

Но ни поблагодарить, ни возмутиться Снежана не смогла. Она просто вспомнила, чье лицо загорается на экране, стоит нажать на клавишу. Девушке сделалось безумно стыдно.

— Нам обязательно нужно поговорить, Снежана.

Увидев свое отражение, смотрящее с экрана мобильного телефона Снежаны, Марк сначала даже не поверил своим глазам, а потом сменил удивление неверием, неверие непониманием, а непонимание осознанием — им определенно нужно все выяснить.

Ладно, пусть не все. Но хотя бы то, что происходит между ними.

— Нам обязательно нужно поговорить, Снежана.

Она не стала упираться, сбегать, оправдываться или увиливать, только вскинула почему?то испуганный взгляд, а потом кивнула, кивая на диван.

— Присаживайся.

Марк послушно сел, а вот сама девушка осталась стоять. На приличном расстоянии от него, сложив руки на груди в оборонительной позиции.

— Что случилось? Что я сделал не так?

— Ты?

— Ну а кто? — Марк вскинул на нее вопросительный взгляд. — Все ведь было хорошо… Почти хорошо. Мы приехали, договорились о встрече, и я ждал этой встречи…

— Я тоже.

— Да? — вопрос полнился скепсисом. — И именно поэтому ты же ее и отменила? Я, видимо, чего?то не понимаю, Снежана.

— Все сложно, Марк, очень сложно, — отвернувшись, девушка закусила губу. Ей и самой себе было сложно объяснить, зачем она пытается отгородиться от него, что уж говорить о том, чтобы просветить на эту тему его.

— Тогда давай начнем с простого. Тебе было хорошо со мной?

— Да, — на этот вопрос действительно ответить было легко. С ним было хорошо. С ним, вне пространства и времени несомненно было бы хорошо, но пространство и время упрямо не хотят истребляться.

— Мне тоже. Но мы вернулись, и ты почему?то решила, что этого недостаточно, чтобы продолжать.

— Да.

Подтверждать его умозаключения было проще, чем заставь он ее отвечать на вопросы.

— И потому дни напролет ты занималась тем, чтобы избежать моих звонков, встреч, даже мыслей о подобном, полагаю.

— Да, — щеки вспыхнули алым. Снежана подозревала, что все ее увертки очевидны, но перед ним все равно было стыдно.

— И не появись я сам на твоем пороге, ты так никогда бы не позвонила…

— Нет, не позвонила.

— Потому что… Что, Снежана? Неужели так нравится усложнять свою жизнь?

— Все наоборот, — девушка снова посмотрела на Марка. — Я не хочу усложнять свою жизнь. Именно поэтому.

Отвечать Марк не спешил. Мужчина встал с дивана, продолжая сжимать чужой телефон в руках, приблизился к ней, остановился в шаге, повернул устройство экраном к ней.

— Не самая удачная фотография, правда? — теперь на нее смотрели уже два Самойловых.

Ну и что на это ответить? Соврать, что фотография несет особую художественную ценность? Или придумать еще какую?то нелепицу?

— Только не думай, что я…

— Что ты что? — Марк продолжал держать телефон лицом к хозяйке, явно не собираясь сдаваться так просто. — Что ты запала на меня? — мужчина хмыкнул. — Сложно думать об этом, когда тебя настойчиво динамят. Но это странно, Снежана. Странно избегать личных встреч со мной, а потом любоваться на… — как назвать самого себя на заставке, Марк не знал, потому просто кивнул в сторону мобильного.

— Ну, так зачем тебе эти странности? — реакция девушки получилась ожидаемой — она ощетинилась. — Зачем тебе мои странности, Марк?

— А может, я хочу…

— Ты пришел за часами, — выскользнув из зоны его воздействия, Снежана направилась в спальню. Она и сама бы не сказала, зачем перебила. Хотелось просто сбежать, что она и сделала.

Только закрыв за собой дверь, девушка поняла, что в какой?то момент задержала дыхание. Прислонившись спиной к двери, она закрыла глаза, делая глубокий вдох.

Чертовски сложный день, чертовски сложный вечер и такая же ночь. Когда он только появился, вынырнув на лестничной клетке, Снежана почувствовала облегчение. Будто все время после его последнего звонка ждала, и он оправдал надежды, а теперь снова хотелось сбежать, и она струсила — сбежала. Правда, недалеко.

Оттолкнувшись от двери, Снежана прошла к тумбе у кровати, опустившись на колени, открыла один из ящиков. Часы хранились здесь. Долго, около месяца. А теперь, кажется, им пора было возвращаться к владельцу.

Марк ждал ее все так же стоя посреди комнаты.

— А что мне делать, если я хочу усложнять свою жизнь? Тобой? — он перевел взгляд с растерянного лица Снежи на вытянутую вперед руку, сжимающую злосчастные часы.

— Марк, — она сделала шаг навстречу, явно вновь собираясь начать нести чушь о нежелании усложнять, что?то менять, открывать, закрывать, но Самойлов решил пресечь эту попытку на корню.

В несколько шагов преодолев вновь возникшее между ними расстояние, он притянул девушку к себе, опалил дыханием висок, почувствовал, как его щеки касается шелк белых волос.

— Что, Марк? Снежа, я хочу тебя, с первой встречи. Такую скрытную и холодную. Ты же как льдинка, колючая, — Снежана почувствовала, как его рука скользит по спине, снизу вверх, проводит сзади по шее, заставляет запрокинуть голову. — Чего ты так боишься?

— Что будет больно. — Слома сорвались с губ быстро. Девушка ответила без раздумий.

Она все это время боялась, что снова будет больно, что она снова влюбится, что снова взлетит, а потом придется опять падать. А падать больно. И чем выше поднимешься, тем больше будет боли потом, лежа с переломанной душой на дне оврага. Она ведь уже летала.

— Не будет, — видимо, все ее страхи читались на лице, потому что Марк дал именно тот единственный ответ, который мог заставить поверить. Уверенное, безапелляционное, однозначное «не будет». Его «не будет».

И Снежана поверила. Поверила настолько, что разжала пальцы, державшие часы, проследила за тем, как Марк забирает их из ее рук, вертит в своих, а потом отбрасывает на диван, особо даже не заботясь о том, чтобы они долетели живыми.

Часы его сейчас не интересовали. Ни часы, ни чай, ни телефон. Он хотел лишь чтоб из взгляда зеленых глаз пропал затаенный на самом донышке страх.

— Снежка, — она поймала свое имя на выдохе поцелуем, прильнула ближе, готовясь доверять и доверяться.

В один момент она перестала чувствовать землю под ногами, свет гостиной сменила темнота спальни, скрип двери стал последних звуком, связующим их с реальным миром.

Ее бережно опустили на кровать, не отрываясь, продолжая целовать, нависли сверху, освобождая от одежды ее, а потом и себя.

Тишину вокруг разрывали прерывистые вздохи, а из темноты на Снежану смотрели одни только глаза. Губы, покрывающие поцелуями лицо, шею, плечи оставались невидимыми, руки, ласкающие так нежно, будто мерещились, а глаза были реальны. Они неотрывно следили за ней, заставляя сердце биться еще быстрее, а дыхание то и дело сбиваться.

— Боишься? — голос из ниоткуда и отовсюду сразу прозвучал совсем близко.

— Нет, — страха не было. Странно, но одних его слов было достаточно, чтобы она поняла — ему можно верить, ему можно довериться. Он не предаст, не уйдет, не обманет. Не предпочтет другую, не поставит себя выше ее. Он будет другим, он будет с ней.

От его взгляда, его рук, губ, горячего тела, тяжелого дыхания и тихого шепота над самым ухом было безумно хорошо. Она даже толком не понимала, что ей говорят, что?то очень важное, но такое бессмысленное.

Марк сделал больше, чем она могла надеяться. Время пропало, пространство тоже. Он стал и первым и вторым, а еще стал немного ей, а она стала им.

— Снежинки тают в марте? — много позже, когда за стеной снова слышно было тиканье часов, а по потолку время от времени проносились полосы света от фар проезжающих внизу машин, Снежана повернулась в кольце сильных рук, подставляя поцелуям губы, скулу, шею, плечо…

— Тают, — дунув на чувствительную к его прикосновения кожу, Марк улыбнулся, следя за тем, как девушка улыбается в ответ.

• Предыдущая
• 40/103
• Следующая