Монах: время драконов - Ши Роберт - Страница 76

• Предыдущая
• 76/114
• Следующая

– Как ты будешь определять цену мне?

Буркина села на подушки и жестом пригласила Танико сесть рядом, Она щелкнула пальцами, и маленький китайчонок поспешил с лакированным подносом с сине-белыми фарфоровыми чашками и сосудом с чаем – тем самым напитком, который ввозил на Священные Острова Такаши.

– Расскажи мне о себе.

Попивая дымящуюся зеленоватую жидкость, Танико начала рассказ о своей жизни, не придерживаясь четкой хронологии, а излагая факты в той последовательности, в какой они приходили в голову. Она понимала, что, какой бы ласковой ни казалась Буркина, именно перед ней была поставлена задача составить мнение об этой странной женщине из-за моря. Поэтому, подобно каллиграфу, заботящемуся в равной степени о красоте каждого слова и его значении, Танико постаралась придать каждой части своего рассказа такую форму, чтобы показать себя в лучшем свете. Она сделала особый акцент на своем происхождении и образовании, близости с великими дамами своей страны, замужестве с князем.

– Он не говорил, что ты была его женой.

– Что он говорил обо мне?

– В Китае есть много женщин, которые продают свои тела за золото и серебро или за чашку риса. Князь сказал, что в своей стране ты была именно такой женщиной. Он сказал, что ты была наложницей одного из вельмож. Вельможа был убит, а ты грозила устроить скандал из-за того, что он не оставил тебе даже части своего богатства. Оказав любезность той семье, князь согласился взять тебя с собой в Китай.

Танико закрыла глаза. Она почувствовала, что вот-вот зарыдает при мысли о Кийоси и Ацуи. Но эта монголка будет только презирать ее за слезы. Она постаралась ничем не показать свои чувства.

– Я была, как и говорила тебе, женщиной из знатной семьи и женой князя Хоригавы. Мы разошлись с ним, и я действительно жила с человеком, который был не просто вельможей, а наследником самого могущественного рода на наших островах и командующим над всеми воинами. У меня был сын от него. Когда его убили в бою, я не хотела ничего из его богатств. Я только просила оставить мне сына, но его род отобрал у меня ребенка. Меня увезли из страны, чтобы я не смогла сопротивляться.

– Сколько у тебя было детей?

– Два. У меня была еще дочь, но князь Хоригава убил ее, так как он не был ее отцом.

– У моего народа наказанием за измену является смерть. И для мужчины, и для женщины.

Танико была поражена.

– Смерть? Если бы в моей стране существовал такой закон, были бы уничтожены лучшие в стране семьи. – Она тут же пожалела о сказанном. Если монголы считали таким страшным преступлением соединение с кем-то кроме супруга, Буркина могла признать верной низкую оценку, которую ей дал Хоригава. – Князь стал презирать меня задолго до того, как я легла с другим мужчиной, – поспешно сказала Танико. – Он женился на мне только потому, что моя семья была очень состоятельной.

Буркина похлопала ее по руке.

– Я видела князя. Его трудно назвать мужчиной. К тому же он дурак, если согласился отдать такую красивую и умную женщину. У тебя были все причины убежать с его пастбища. – Она поднялась. – Теперь позволь помочь тебе раздеться.

– Раздеться? Я должна сделать это?

– Мы достаточно поговорили, и я узнала о твоей жизни и твоем уме. Но тебя не собираются назначать на пост генерала или посла. Я хочу посмотреть, красиво ли твое тело, нет ли на нем изъянов.

Танико вздохнула и встала.

– Значит, правда, что я не более чем сосуд, которым будут пользоваться мужчины?

В голосе Буркины послышалось раздражение:

– Ты слишком хорошо знаешь мир, чтобы так говорить. Участь женщины зависит от ее красоты, как у мужчины – от силы. Совершенно очевидно, что твоя цена не ограничивается только ценой тела. Если бы тебя собирались отдать воинам на потеху, неужели ты думаешь, что я потратила бы на тебя столько времени.

Раздевание заняло некоторое время. Танико сняла халат, блузу, юбки и платья. Для удобства во время путешествия она высоко подвязала волосы. Сейчас она распустила их до талии, и брови монголки удивленно поползли вверх. Наконец Танико сняла последний покров и передала его Буркине, та бросила его на подушки, оценивая взглядом ее тело.

Танико никогда не стеснялась наготы, особенно перед другими женщинами. Когда соединялись мужчина и женщина, они не желали полной наготы. Самым привлекательным было чуть приоткрыть одежды, обнажив только участки тела и дав любовнику доступ к себе. Но полная нагота – по более практическим причинам, таким как мытье или смена одежды, – была обычной. Там, где она жила, Танико часто видела нагих мужчин и женщин.

Однако никто не изучал ее так тщательно, как Буркина. Не произнося ни слова, монголка ходила вокруг нее и, прищурив глаза, рассматривала от макушки до кончиков ног.

– Ты не связывала ноги, подобно китаянкам. Это хорошо. Мы считаем этот обычай отвратительным.

Теперь Буркина начала прикасаться к ней. Танико сжалась от прикосновения ее грубых пальцев, но монголка резко приказала ей стоять смирно. Танико чувствовала себя дыней, которую оценивает домашний повар. Буркина разомкнула ее губы и проверила зубы, Понюхала ее дыхание. Помяла груди Танико, ущипнула соски, ощупала ягодицы. Пробежала пальцами по животу.

– Неплохо. Совсем немного растяжек. Говоришь, у тебя было два ребенка? Сколько тебе лет?

Танико решила, что она могла свободно сбросить пять лет, пересекая Китайское море.

– Двадцать три.

– Тебе между двадцатью пятью и тридцатью. Но твой маленький рост и легкий вес сохранили тело молодым. Мужчина может решить, что тебе даже меньше двадцати трех. Ложись на спину и разведи ноги.

Танико уже поняла, что сопротивляться бесполезно, Она легла на подушки, отвернув лицо и сжав зубы, пока монголка осматривала и ощупывала ее внутри.

– Хорошо. Роды не сделали тебя вялой и рыхлой. Больной ты тоже не кажешься. Оденься. – Буркина сияла, темное круглое лицо прорезала широкая улыбка. – Могу я предположить, что ты опытна в искусстве любви, как замужняя женщина, у которой к тому же было два любовника?

– Думаю, что да.

– Готова ли ты использовать этот опыт с полной отдачей, чтобы счастливо жить среди нас?

– Что со мной будет? Ты должна мне сказать.

Буркина предостерегающе подняла руку.

– Я еще не знаю наверняка. Я должна сообщить обо всем. Потом будет принято решение. Пока тебе принесут всю одежду и другие личные вещи. Ты вымоешься. Оденешься в лучшие наряды, как на свадебную ночь. Сделай себя такой красивой, какой только можешь. Даю тебе время до заката. – Буркина пошла к выходу из юрты, путаясь йогами в полах халата. – Ты приехала из страны настолько отличной от нашей, что я с трудом могу представить ее себе. Но у тебя есть качества, которые понравились мне. Ты сильная, ты сообразительная, и ты жила достаточно долго, чтобы приобрести некоторую мудрость. Я дам тебе маленький совет. Не пытайся – только потому, что находишься среди монголов, – выглядеть красивой по их меркам. Стань красивой в соответствии с обычаями твоей страны, каким бы странным это нам ни показалось. Ты опытная женщина. Ты понимаешь мужчин и умела стать привлекательной для некоторых великих из них. Не выгляди испуганной. Постарайся быть спокойной и веселой. Веди себя так, будто ты находишься в своем доме среди друзей и семьи.

– Почему ты предполагаешь, что у себя дома я была спокойной и веселой? – спросила Танико.

Буркина рассмеялась.

– Я поняла твой совет, – сказала Танико. – Ты очень добра. Благодарю тебя. – Вспомнив, что Буркина соотечественница Дзебу, Танико почувствовала внезапный прилив расположения к этой крупной женщине.

Буркина снова улыбнулась ей:

– Я всегда счастлива помочь женщине, заслуживающей этого. Теперь займись приготовлениями, маленькая госпожа.

– Обязательно. Не забудь прислать бумагу, чернила и кисточку.

• Предыдущая
• 76/114
• Следующая