Монах: время драконов - Ши Роберт - Страница 96

• Предыдущая
• 96/114
• Следующая

Организация подобных дебатов была одним из любимых развлечений Кублай-хана, и однажды старый зиндзя был приглашен в Шангту. Дискуссия, происходившая на глазах Кублая и его свиты, длилась несколько дней, и представители различных сект провозглашали свою религию единственно истинной. Тайтаро занял позицию абсолютного скептицизма, отвергая все догмы и правила остальных проповедников, разбивая доказательства, предлагаемые коллегами, и указывая на противоречия и абсурдность их взаимоисключающих заявлений. Его выведенные из себя оппоненты часто прибегали к предсказанию ему различных ужасных мук в этой жизни и следующих.

В один из дней разгневанный несторианец бросил ему:

– Вы не священник, не пророк, не теолог. Что вы за… – я намеренно использую это слово – дьявол?

Тайтаро развел руками и ласково произнес:

– Я – религиозный шут. – Присутствовавший на дискуссии Кублай громко рассмеялся.

Иногда Тайтаро встречался с людьми более таинственными и, для Дзебу, более интересными, чем миссионеры. Но старик ничего не рассказывал о своих встречах с христианскими рыцарями в черных плащах, украшенных белыми крестами, учеными мусульманами, говорящими шепотом и не читающими проповеди, тибетскими ламами в красных одеждах.

– Это дела Ордена, – говорил он.

– Кто они?

– Рыцари-темплиеры, и смаэлиты, тантрийские ламы. И другие.

– Эти названия ничего мне не говорят.

Тайтаро рассмеялся:

– И не должны, Дзебу-сан.

Когда Дзебу в день боя подъехал к расположенной на повозке юрте Тайтаро, вокруг нее толпились раненые. Слава о врачебном искусстве зиндзя, которое Тайтаро применял к любому пришедшему к нему раненому, широко распространилась. Даже монголы, которые, получив серьезное ранение, обычно шли к своим шаманам, громко требовали внимания к себе каждый раз, когда в дверях появлялось лицо Тайтаро. Дзебу отошел назад и стал ждать своей очереди.

Люди вокруг него обсуждали сражение. Оно протекало неудачно. Левый фланг Арика Буки ударил в центр Кублая и рассеял его. Погибли тысячи людей и шесть боевых слонов. Великий Хан сам едва не попал в плен. Правый фланг Арика Буки под командованием Аргуна Багадура нанес левому флангу Кублая еще более серьезные потери.

– Глупо атаковать противника, равного нам по силе и коварству, – говорил пожилой монгол. – В лучшем случае мы выйдем из всего этого, потеряв треть своих людей, как случилось три года назад. А сколько людей мы можем позволить себе потерять, прежде чем китайцы восстанут против нас?

– Чингисхан покорил китайцев значительно меньшей армией, – возразил более молодой воин.

– Монгол времен Чингисхана стоил десятерых нынешних. – Старый монгол презрительно фыркнул.

Когда Тайтаро наконец принялся за Дзебу, он спросил:

– Что случилось с человеком, который сделал с тобой это?

– Я пронзил его горло отравленной стрелкой. – Дзебу оглядел шатер. Тибетские и арабские врачи помогали Тайтаро и наблюдали, как он работает. Старый зиндзя приказал Дзебу мысленно отсечь раненую руку от тела – это была техника управления болью. Потом он стал лить горячую воду из железного котелка в отверстие, которое пробил в бицепсе Дзебу наконечник копья. Он посыпал рану мелко истолченной смесью целебных растений, потом туго перевязал льняной повязкой.

– Ты собираешься снова драться? Не нужно. Одной такой раны в день вполне достаточно.

– Прости меня, сенсей, но это несущественно. Я слышал, что бой протекает неудачно.

Тайтаро пожал плечами:

– Если останешься жив, я смогу сменить повязку завтра.

Была уже середина дня, когда Дзебу разыскал позицию самураев на самом левом фланге армии Уриангкатая. Дзебу выбрал лошадь из числа своих запасных и отправился разыскивать Юкио. Боль пульсировала в его бессильно свисающей руке, хотя лекарства, которые Тайтаро наложил на рану, заметно облегчили страдания.

Конные и пешие самураи были построены в каре. Юкио и офицеры стояли кружком перед строем, в тени повозки. Летающая в воздухе пыль высушивала горло Дзебу и скрипела на зубах.

– Я думал, мы не увидим тебя больше, – угрюмо сказал Юкио. – Почему бы тебе не остаться с отцом помогать раненым. Ты будешь для нас бесполезен, если не сможешь натянуть лук.

– Получив эту рану, я убил человека, нанесшего ее, не прибегая к луку и стрелам. Быть может, я все же пригожусь тебе.

– Если бой будет протекать таким же образом, нам потребуется каждый человек, – чуть тише сказал Юкио.

Прискакал гонец.

– Уриангкатай велит тумену самураев приготовиться к немедленной атаке.

Чуть позже пришел очередной приказ:

– Вам надлежит выступить к правому флангу неприятеля. Направление боя сместилось. Аргун Багадур находится строго на западе, центр неприятеля – на северо-западе. Наступайте, невзирая ни на что, и не делайте ложных отступлений.

– Аргун был к северу от нас, – сказал Юкио. – Теперь он на западе. Они пытаются обойти нас, а потом напасть. Его очередь попробовать тулугму.

Самураи хлынули вперед плотным строем, лошади шли вплотную друг к другу, по приказу Юкио. Оглянувшись и прикинув расстояние от одного фланга до другого, Дзебу мог увидеть, что строй был не таким длинным, как утром. Они потеряли, по крайней мере, треть своих людей.

Луг, по которому они шли, был усеян телами людей и лошадей, – неподвижные и присыпанные пылью, они казались уже давно умершими. По ним – темным буграм в высокой траве – невозможно было сказать, на чьей стороне сражались эти люди.

Впереди показался враг – темная масса на горизонте; копья качались в воздухе, как стебли травы. Дзебу прищурился. Смотреть на неприятельскую линию было больно – всадники скакали против солнца. Это давало врагу преимущество. Дзебу приготовился к смертельному граду стрел, который вот-вот упадет на них из дальнобойных, тяжелых луков кавалерии Аргуна. Юкио отдал приказ вложить стрелы и приготовиться к стрельбе. Приказ был передан по строю звуком рога.

«Как изменился наш метод ведения боя, – подумал Дзебу. – Больше нет индивидуальных попыток самураев найти в рядах неприятеля кого-либо из знатной семьи и бросить тому вызов на бой. Мы все вместе совершаем маневры с такой же точностью, что и монголы. Мы научились от них этому, – те из нас, кто остался в живых».

Он послал лошадь быстрой рысью. Расстояние между ними и линией Аргуна сократилось вдвое с того времени, как они впервые увидели врага. Стрелы полетят в любой момент.

Вдруг вражеские всадники развернулись и поскакали прочь. Сейчас последует смертоносный град стрел. Сколько боев выиграли эти конные лучники в такие моменты кажущегося бегства? Не имея возможности использовать лук, Дзебу обнажил свой меч зиндзя и, размахивая им над головой, закричал что-то бессвязное, чтобы хоть что-то делать. Пыль была настолько плотной, что его крик закончился кашлем.

Стрел все еще не было, за исключением нескольких случайных, которые ни в кого не попали. Темная масса конников Аргуна повернула, уводя самураев с левым флангом – Дзебу мог видеть растянувшиеся влево от него знамена Уриангкатая – на север. Центр армии Арика Буки предположительно находился там.

Трава стала более редкой, пыль – более плотной. Холмистые равнины превратились в волнистые дюны, протянувшиеся к северному горизонту. Копыта лошадей вязли в песке. Они вошли в саму Гоби.

На земле лежало больше тел, чем где-либо. Именно здесь, очевидно, утром было самое жестокое сражение. Дзебу пришлось подхлестнуть лошадь, чтобы заставить ее скакать прямо. Она все равно пыталась сменить направление, чтобы не наступать на тела. «Наступай, – подумал Дзебу. – Они не почувствуют этого».

– Несомненно, это засада, – крикнул он, поравнявшись с лошадью Юкио.

– Посмотри на это, – ответил Юкио.

Дзебу увидел ее чуть спустя – белую с золотом, сверкающую на ярком полуденном солнце, едва заметную над колеблющимся горизонтом. Боевая башня Кублая на слонах. Перед башней строй за строем через пустыню шли всадники, их линии были слегка изогнутыми, как клинок сабли.

• Предыдущая
• 96/114
• Следующая