Пророк - Шидловский Дмитрий - Страница 48

• Предыдущая
• 48/92
• Следующая

– Конечно, ваше величество, я поговорю с Филаретом. Впрочем, как я вам уже говорил, мне кажется, что опасность секты переоценена. Собственно, она не является тоталитарной, наподобие «Белого братства» или «Аум сенрикё». Она популярна именно потому, что не устанавливает адептам жестких идеологических и социальных рамок и не стремится превратить их в фанатиков. Хочу заметить, что в этих вопросах она даже куда более терпима, чем русская православная церковь. Каждый из последователей видит в «Небесном пределе» духовное учение и путь реализации именно своих мечтаний, и, таким образом, все вместе они не представляют собою единой силы. По-настоящему опасен только сам Гоюн – человек, способный превращать влиятельных политиков в марионеток.

Государь внимательно посмотрел на меня.

– Так может, нам стоит нейтрализовать Гоюна?

– А вот этого делать нельзя ни в коем случае. Не дай бог «Небесный предел» получит своего мученика и обретет «святые мощи». Тогда он действительно станет влиятельной силой и сплотит множество сторонников. Раньше или позже Гоюна нейтрализует сам Гоюн, главное, не давать его секте врага, который заставит адептов объединиться.

– Возможно, – задумчиво произнес государь. – Но с Филаретом вы все же поговорите.

– Поговорю непременно, государь.

– Спасибо. Что же, не смею вас больше задерживать.

Я поклонился и зашагал по дорожке к стоянке.

Наш старый дом показался мне непривычно пустым. Только старый швейцар встретил меня в прихожей и принял плащ.

– Ваша светлость, Ирина Петровна ожидает вас в Мавританской гостиной, – в глазах старика читалось искреннее сочувствие.

«А ведь он очень болен, – вдруг подумал я, разглядывая большие мешки у него под глазами. – Как же я забыл об этом?! И почему мы вспоминаем о тех, кто предан нам, только когда нас самих ударит?»

– Спасибо, Антон Кириллович, – ответил я. – А почему вы здесь? Вы же на операцию должны были ложиться.

– Да какая уж там операция, ваше сиятельство, когда такие дела творятся? – смущенно прогудел старик.

– Ничего особенного не происходит, – улыбнулся я. – Земная ось не перевернулась, трубный зов не прозвучал. Вам обязательно надо позаботиться о своем здоровье. Я как раз собираюсь попутешествовать, а вы за это время подлечитесь. Знаете, как я рад буду увидеть вас в добром здравии? Ложитесь на операцию, а потом обязательно возьмите отпуск на пару – тройку месяцев. Можете отдохнуть в Александровне, можете в любом другом имении на полном пансионе.

– Да куда мне, – снова смутился швейцар. – Мне бы на родину, в Прохоровку съездить.

– Вот и отлично, поезжайте обязательно. И не забудьте получить у бухгалтера отпускные, – улыбнулся я и заспешил вверх по лестнице.

Ирина нервно мерила шагами гостиную. Увидев меня, она воскликнула:

– Шура, ну наконец-то! Я тебя уже два часа жду, сама не своя. Ты знаешь, что Анатолий сбежал к Елене? Только представь, какой подонок!

– Обычный холуй, стандартная реакция. Ничего особенного.

– И как ты держал такого!

– Исполнительный... и не брезгливый. Не каждую работу можно поручить честным и гордым. Специфика нашей жизни.

– Но какую гадость сотворила эта мерзавка!

– Она тут ни при чем, – отмахнулся я. – Ее использовали.

– Использовали?

– Это не важно. Я только что был у государя. Общественный совет решил передать корпорацию в управление тебе, а не Елене.

– Мне?! Но я не справлюсь, – всплеснула руками Ира.

– Справишься, – отмахнулся я. – Главное, не ломай систему управления, которую я выстроил... Ключевые посты заняты профессионалами, поэтому не затевай кадровых перемен – и система будет великолепно работать еще лет двадцать.

– Ах, Шура, оставь. Тебя все равно никто не заменит.

– Но без меня корпорация и не умрет. А мне сейчас надо уехать.

– Куда?

– В Порт-Артур. Там один мой «крестник» снимает фильм на мои личные деньги. Хочу посмотреть, как дела. Этого права меня суд не лишал. Имей в виду, скоро тебе предложат продать Николаевские верфи и наиболее плодородные земли. Либо предложат эксклюзивный контракт на поставку. Выглядеть это будет привлекательно, но не соглашайся. Это ловушка. Отказывать тоже нельзя. Если откажешь, тебя уберут, а во главе корпорации снова постараются поставить Елену. Сделай вид, что торгуешься, выдвини встречные, заведомо неприемлемые условия. Надо потянуть три-четыре месяца.

– А потом?

– А потом все кончится.

– Это те, кто использовал Елену?

– Да. Извини, подробнее не могу. Если я раскрою тебе больше, то подставлю под удар.

– Какой удар?

– Не знаю.

– Знаешь. Ты боишься, что со мной произойдет то же, что с Лорой Онасис. Она ведь тоже не хотела продавать корабли?

Я внимательно посмотрел на сестру.

– Возможно, все и не так плохо. Меня убрали значительно мягче.

– Они считали тебя менее опасным?

– Нет, они нашли мое слабое место – Елену. Туда и ударили. Наш с тобой противник – человек очень рациональный. Лишних сил он не тратит, кровь без нужды не льет.

– Мне становится все интереснее, кто этот неведомый враг, – горько усмехнулась Ира.

– Со временем узнаешь, – я приобнял ее за плечи. – Кстати, о Лоре. Я еще летом дал приказ тайно скупать акции ее компании. Продолжай это делать, только постарайся без огласки. Это важно. Почему, скажу позже. Извини, я немного устал сегодня, хочу отдохнуть часок. Давай подробнее поговорим после обеда? Мне нужно кое-что рассказать тебе о работе корпорации.

Она кивнула.

– Кстати, забыла сказать. Звонили из полиции. Такой вежливый ротмистр... Морозов умер. Они хотят взять у тебя показания. Извиняются, говорят, такая процедура.

– Как умер? – удивился я – Я же был у него утром.

– Скончался через десять минут после твоего ухода. Сердечный приступ.

– Вот как? Ладно, я поговорю со следователем.

– Шура, ты его не... – она подозрительно посмотрела на меня. – Ведь у вас там в ушу есть всякие удары... отсроченной смерти или как-то так?

– Нет, ударов отсроченной смерти не было, – покачал я головой. – Хотя в какой-то момент мне не хотелось, чтобы он жил дальше.

• Предыдущая
• 48/92
• Следующая