Последняя победа - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 36
- Предыдущая
- 36/59
- Следующая
– Вниз беги! Сказывай, припасы кончаются. Пусть новые несут.
– Драконы-ы!!! – закричал Нявасяд, указывая на лес.
Но одновременно со зверьми, вышедшими из леса, воздух опять заполонили звери летучие, и Нахнат-хайд замахал руками:
– Щиты, щиты, закрывайте! В два слоя, один пробьют!
Его воины вскинули плетеные прямоугольники, закрывая себя и русского атамана, подпирая на вытянутых руках верхние щиты нижними, и чуть присели, пригнув головы, словно надеясь отдалиться от падающей с небес смерти. И только Серьга, кинувшись к краю боевой площадки, упер конец ствола в пол:
– Откройте меня, оглашенные! Пали!
Воины послушно раздвинули щиты, и в просвет с грохотом вылетел сноп свинца, выкашивая целую полосу в туче крылатых врагов.
– Ядро! – отбросил кулеврину Матвей и схватил другую. – Открывай! Пали!
Еще один фонтан картечи, забравший жизни сразу шести колдунов, заставил летунов отпрянуть, и дождь из копий на правую башню пролился совсем жиденький, пробивший сомкнутые щиты всего в десятке мест и лишь слегка оцарапавший нескольких мужчин. А вот левый край крепости в доли мгновений оказался утыкан копьями, словно еж иголками, и мерная стрельба невозмутимого Ганса Штраубе оборвалась.
– Открывай! – последний картечный выстрел Серьга выпустил в колдунов, порхающих над немцем, и выпрямился во весь рост, целясь теперь в подступающих к самому рву длинношеев и трехрогов.
Выстрел!
Трехрог упал в ров, окрасив и без того розовую воду в красный цвет.
Выстрел!
Рядом с трехрогом рухнул спинокрыл.
Выстрел!
У длинношея разлетелась в брызги голова, и он, сделав еще пару неуклюжих шагов, упал под стену, а шея, лишенная своего украшения, шлепнулась на стену между башнями.
Краем глаза Матвей увидел, как окровавленного Ганса Штраубе под мышки утаскивают в сторону церкви, как по лестнице забегает наверх Кондрат Чугреев, размахивая руками и что-то крича.
– Счас подсобят, – пробормотал атаман, посылая новое точное ядро в шею пытающегося залезть на стену дракона, потом дырявя голову другого: – Картечь!
– Щиты!
На левой башне наконец сообразили, как поступать – над пушкарем возник толстый купол щитов, из-под которого частые выстрелы стали выбрасывать один свинцовый сноп за другим. Матвей тоже откинулся на спину и поднял кулеврину стволом вверх, чтобы встретить новую тучу крылатых драконов картечью…
– …Пора, – зевнув, решил Тиутей-хорт.
Перед его глазами дикари безумного Енко Малныче перебили почти всех драконов – но уже перед самой крепостью, и огромные туши зверей завалили ров, а также лежали под стеной доверху, местами переваливаясь через край. Страшась падающих с высоты копий, чужаки своим странным огненным оружием отчаянно отбивались от летучих наездников. Отбивались очень успешно – число рухнувших вниз крылатых драконов неприятно удивило старшину Великого Седэя. Чуть ли не сотня погибших!
Но что поделать – это война. Они отдали свои жизни, но отвлекли дикарей на себя именно тогда, когда тем не следовало смотреть в поле.
Вот и сейчас – не следовало…
– Всемудрый Тэхэта-няр, всемудрый Пирця-няр, всемудрый Яхора-няр, – окликнул старшина своих спутников. – Начинайте!
Новых участников битвы было слишком много, чтобы управлять ими в одиночку. К тому же Тиутей-хорт желал отдохнуть.
Он протянул руку к блюду, пошевелил толстыми пальчиками над сладко пахнущим угощением и, наконец выбрав, положил в рот бело-красную зернистую дольку инжира.
– Падают, падают! – не сдержав восторга, закричал Нявасяд, грозя кулаком сыплющимся с небес колдунам. – Думали, нет на вас управы?! А нашли!
Похоже, у молодого воина уже имелись к крылатым всадникам старые счеты.
– Будь я проклят! – зарычал Матвей. – Зверолюди!
Он накинул кулеврину на край, поддернул, рявкнул:
– Пали!
Картечь улетела в рыжеватую толпу, свалив сразу с десяток тварей, но это мало что изменило, ибо толпа была бескрайней, накатывалась со всех сторон и самое опасное – пока пушкари дрались против летучих врагов, менквы успели добежать почти до самого рва.
– Пали, пали!
Движение человекоподобного зверья замедлилось, но не из-за огня с башен, а потому что менквы перебирались через ров по тушам драконов, лезли по ним наверх. А там, где казаки не создали подобных кровавых переправ – они лишь рычали в бессилии и махали лапами и дубинами.
– На стены, христиане!!! – громко призвал единоверцев Нахнат-хайд, повернувшись во двор. – На стены!
Еще несколько частых картечных снопов высекли из жизни больше сотни зверолюдей, но что это могло изменить, когда нападают тысячи, да еще и по всей ширине одной из стен? Мохнатая волна добралась до самого верха и хлынула через зубцы, напарываясь животами на выставленные копья, падая мертвыми, но тем лишь уступая место новой волне, которая ломала копья собственными тушами, дотягивалась до защитников лапами и дубинками, грызла лица и горла, сворачивала шеи, опрокидывала, топтала.
– Пали! Пали! – Раз за разом атаман выпустил картечные залпы почти в упор и после последнего бросил кулеврину в ноги лезущего наверх чудовища. Менкв взвыл от боли – Матвей выхватил саблю, рубанув его поперек живота. Враг сложился пополам, и Серьга в длинном выпаде проткнул грудь открывшегося за ним мохнатого чудища. Тут же пригнулся, уворачиваясь от дубинки, чиркнул кончиком клинка по горлу врага, чуть отступил.
Из-за его плеча быстро высунулось копье, легко вонзилось в грудь очередного поднявшегося над зубцами менква, отпрянуло. От поднявшейся слева дубинки его прикрыл щит, а зверочеловека Серьга зарубил уже сам, увернулся от другого, заколол в выпаде еще одного, резанул поперек волосатого живота другого, пригнулся, уколол, рубанул.
– Уходить надо, атаман! – выдохнул крутящийся рядом Нахнат-хайд. – Затопчут!
– Не дадимся! – со злобным азартом ответил казак. – Пусть накушаются сабельки казацкой! Вдосталь, пока из ушей кровью не полезет!
– Их тысячи, атаман!
– Зато мы – русские! – с резким выдохом Серьга срубил голову могучего зверочеловека, обратным движением подсек руку другому, принял на косарь третьего, вогнав нож глубоко врагу в живот. Четвертый занес над головой дубину, но так и не ударил – его закололо вовремя выскользнувшее из-за плеча Матвея копье.
Нахнат-хайд дрался менее размашисто, но более зло. Боевым топориком он быстро и ловко дробил менквам колени. А когда те падали, обезумев от боли – втыкал нож в загривок. Груда трупов перед ними росла, пока…
Внезапно враг исчез!
Пару мгновений они стояли в некоторой растерянности, потом Матвей коротко выдохнул:
– Картечь!
Как оказалось, зверолюди, нахлестывая волна за волной, все же опрокинули защитников стены, и теперь поток волосатых подобий человека затекал в острог почти без сопротивления и расползался по двору, где и продолжалась битва. Лезть на башню менквам стало неинтересно – и Серьга тут же наказал чудищ за ошибку. Три данных вдоль стены картечных выстрела вычистили ее почти до самой левой башни. Минутой спустя встречь грохнули два выстрела Кондрата Чугреева – и зверолюди заколебались.
– Иисус! Иисус! – Увидев, что помощь врагу больше не подходит, сир-тя воодушевились, с новой силой кинулись на чудищ, и число менквов стало быстро таять. Пусть зверолюди были выше, сильнее, мясистее, но зубы и дубинки плохое оружие против копий с топориками и одетых в панцири из толстой кожи воинов.
Волосатое море тупых, но бесстрашных колдовских слуг заколебалось – и внезапно стало отливать обратно к лесу.
– Ур-ра-а!!! Ура-а! Победа! – торжествующе вскинули окровавленные клинки и топоры защитники острога.
– Белые дикари Енко Малныче оказались упрямее, чем я ожидал, – широко зевнув, признал всемудрый Тиутей-хорт. – Где только этот бродяга их нашел? И странно, что я не ощущаю его присутствия.
- Предыдущая
- 36/59
- Следующая