ВДВ. Как выжить и победить в Афгане - Скрынников Михаил Федорович - Страница 57

На спине у Кухаренко долгое время оставался большой и чувствительный синяк, который служил ему напоминанием о произошедшем. Пулю же он по сей день хранит как сувенир, оставшийся после войны. На войне и такое случается! Иногда солдаты диву даются: как такое могло случиться в бою?!

К вечеру все подразделения спустились с гор к командному пункту комбата. Во время спуска в одной из лощин нашли труп, перепоясанный пулеметной лентой. Рядом лежала английская винтовка «Бур».

– Хорошо, что встретили мертвого, а не живого, – сказал один из ротных. – Он бы нам спокойно не дал спуститься к комбату.

В карманах погибшего нашли документы, подтверждающие его принадлежность к вооруженным группировкам, и совсем маленькую книжечку с несколькими цитатами из Корана. В основном это были выдержки, призывающие к борьбе с «неверными». Такие карманные буквари печатали в Пакистане и Саудовской Аравии. Поскольку мятежники сплошь были безграмотными, то они эти самые выдержки хором заучивали наизусть. Винтовку и документы десантники забрали, а тело оставили на том же месте в надежде, что оно будет предано земле. За день боевых действий в батальоне не было потерь, если не считать пули, предназначенной для Кухаренко. Подразделение «Коммандос» потеряло одного солдата. Десантники выразили афганским солдатам свое соболезнование, – а тем было все до лампочки: аллах дал, аллах забрал. Одним словом, темные люди, и отношение к смерти товарища у них было совсем другим, далеко не таким, как у «шурави». Бойцы решили, что вряд ли они отправят тело к родственникам, скорее где-нибудь к вечеру закопают. По крайней мере, когда они спускались с гор, трупа их товарища с ними не было. Потери среди душманов были солидными и составили около двух десятков убитыми и около десятка пленными. Еще столько же было арестовано – это были наиболее активные пособники душманов, которых отправили на допрос в службу безопасности.

В последующие дни боевых действий десантники совместно с «Коммандос» уничтожили еще около десятка душманов. По показанием пленных и местных жителей, банда, которая находилась в этом районе, была уничтожена. «Так что здесь десантникам больше делать нечего», – решил комбат. Несколько позже Солуянов поблагодарил командира подразделения «Коммандос» за активное участие в боевых действиях и разрешил возвращаться к себе домой. Вслед за «зелеными» вернулся на базу в Кабул и батальон. Какое-то время подразделения приводили себя в порядок. Командир полка не тревожил людей, понимая, откуда они вернулись, а на мелочи в нарушении распорядка дня закрывал глаза.

Конечно, боевые действия войска вели в тяжелых климатических условиях, даже иногда в тяжелейших. Летние кампании по своей тяжести значительно отличаются от зимних. Летом при ведении боевых действий врачи и командиры стремились уберечь солдат от тепловых ударов, но они все же случались чаще всего с теми солдатами, которые прибывали в Кабул весной: тогда у солдат практически отсутствовал период адаптации. Каждый солдат по-своему переносит тепловой удар: одни запросто, а другие нет. Бывали и летальные исходы. Сергей тому живой свидетель: ему приходилось оказывать помощь пострадавшим.

В июне комбат получил новую задачу на боевые действия. Жара стояла страшная. Даже старослужащие солдаты от нее изнывали. По задаче батальон должен был совершить марш до водохранилища Суруби, это в 30 километрах восточнее Кабула. А оттуда до самого Кабула батальону предстояло широким фронтом прочесать долину Дехсабз в пешем порядке. В это же самое время со стороны Кабула долину должен был перекрыть батальон десантников соседнего полка. Батальон Солуянова в данном случае выполнял роль «загонщиков». Суруби – это огромное водохранилище на востоке Кабула. Поговаривали, что если его взорвать, то Кабулу не поздоровится: в считаные часы кабульскую чашу просто затопит. Озеро было на несколько сот метров выше столицы. Водохранилище постоянно охранялось одним советским батальоном; своим войскам охрану водохранилища Афганское правительство не доверяло. Температура в этом месяце днем составляла свыше +50°. Рано утром, пока еще было более-менее свежо, батальон на боевых машинах прибыл в район водохранилища и спешился. Комбат собрал ротных и накоротке, не размазывая все вопросы, которые касались боевых действий, каждой роте конкретно указал на местности направление наступления. Задача была простой, но существовал большой риск встретиться с противником: и не только в кишлаках, но также на полевых, заранее подготовленных позициях в сопках. Когда Солуянов был уверен, что каждый ротный знает свой маневр, он дал команду, чтобы они выводили свои подразделения на указанные рубежи и начинали наступление. Чтобы беречь силы своих солдат, командиры стали выводить подразделения на указанные направления не спеша. Кому-то на направлениях действий досталась равнина, а кому-то и холмистая местность. Все знали, что в этом районе душманы есть, но вот только на кого первого они нарвутся, не знал никто. Хотя подразделения и двигались вроде бы не спеша, но при этом соблюдали все правила военной игры, имея оружие на изготовку. В это же самое время бронегруппа, которой руководил зампотех батальона, должна была двигаться по дороге параллельно движению батальона. В боевых машинах оставили механиков и необходимое количество наводчиков, офицеров и прапорщиков для управления в случае нападения на колонну мятежников и для поддержания связи с комбатом и полком. Дорога проходила рядом с обрывистыми скалами, а с другой стороны чуть ниже была бурная речушка; потом все сменялось с точностью до наоборот. На такой местности нужен глаз да глаз! Хорошо еще, что такой участок занимал не более трех километров, затем все переходило в долину с холмами. А вот разведчики пока были в резерве и двигались рядом с группой управления комбата.

Не прошло и получаса после начала движения, как в районе второй роты началась перестрелка с «духами». «Ну вот, уже и началось», – подумал комбат и запросил обстановку. Ротный доложил, что один взвод поднялся на высоту и попал под обстрел.

– Ну и каково твое решение?

– Заканчиваю окружение высотки, а после обработки вершины подствольными гранатометами атакую.

– Убедись, что сопротивление подавлено, тогда и атакуй, – продолжал поучать комбат.

Было слышно, как в районе высотки минут десять рвались гранаты. Затем минуты две доносилась интенсивная стрельба, и наступила тишина. Командиру не терпелось узнать, что творится у ротного, и он приказал связисту, чтобы тот вызвал ротного на связь.

– Как у тебя дела? – запросил комбат у ротного.

В эфире повисла небольшая пауза, и потом раздался голос ротного:

– Мы поднялись на высоту, а вот «духов» всего трое, но все при оружии. Они здесь, оказывается, охраняли небольшой продовольственный склад. Здесь же рядом около десятка противотанковых мин советского производства.

– Продовольствия много? – спросил комбат.

– Три мешка с мукой и один с рисом.

– Ладно, оставайся на связи, – и комбат тут же подозвал к себе старшего афганского командира. – Слушай, мои захватили немного муки и риса. Пошли своих солдат вон на ту высотку, пусть заберут и кушают.

– Большое вам спасибо, товарищ майор! – сказал афганский командир и пошел к своим солдатам.

Афганские солдаты жили голодно, в основном на подножном корму, хотя деньги на еду, правда, нерегулярно, но выделялись. Вот куда они девались – одному аллаху известно. Сегодняшний дар от десантников для них был манной небесной. Пока афганцы собирались, Солуянов предупредил ротного: «Придут афганцы, отдай им все мешки». Афганцы, как узнали о такой новости, так бегом и побежали в сторону холмов. Потом они полдня, как муравьи, обливаясь потом, ходили по горам с мешками за спиной до тех пор, пока это зрелище не надоело комбату, и он подсказал союзникам, чтобы те вышли на дорогу и загрузили мешки в машину. Так они и поступили: десяток афганских солдат отнесли мешки к своим автомобилям.

Несмотря на усиливающуюся жару, подразделения продолжали выполнять боевую задачу. Солнце стало в зенит. Жара становилась невыносимой. В ротах было по несколько солдат, которые недавно прибыли в подразделения. Для них эти боевые действия были первыми, – и пришлись на такую жару! В экипировку солдата кроме оружия и боеприпасов входили бронежилет и каска. Такая экипировка в жару приводила к перегрузке и ускоряла тепловой удар. Летом это часто происходило с отдельными солдатами, но не сразу и с разными симптомами. Буквально часа через полтора стало плохо рядовому Половченко, над ним стал хлопотать врач. Присутствующий из политотдела дивизии «надзиратель» за действиями батальона стал убеждать врача, что гвардеец «косит»: «Брось с ним возиться, пусть идет воевать!» Но врачи тоже бывают разные, и этот врач оказался крайне принципиальным. На этот совет он отреагировал по-своему и в резкой форме: «Надо каждому заниматься своим делом, и хорошо», – таков был его ответ военному чиновнику. Солдатик тоже слышал этот разговор. Ему стало неудобно, что из-за него офицеры разговаривают на повышенных тонах, и он сказал доктору, что ему уже стало немного лучше, и он может двигаться самостоятельно. Тем не менее врач настоял, чтобы бойца отвели к бронеколонне. Встал вопрос, кого послать с больным? Комбат долго не думал: как принято, самые трудные и ответственные задания и задачи поручали разведчикам. И на этот раз сопровождать солдата к колонне боевых машин доверили разведчикам.