Болтливые куклы (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" - Страница 55
- Предыдущая
- 55/82
- Следующая
Прямиком в покои, где работал старший управляющей.
Большой и очень хмурый мужчина с бритой головой взглянул на плачущего мальчишку недобро, велел немедленно замолчать и подойти ближе. Он долго рассматривал испуганного Хекки, задавал какие-то странные вопросы и даже зачем-то заглянул ему в рот.
— Отдайте танцорам, — сказал управляющий служителям и мгновенно забыл про нового обитателя храма.
Дальнейшее Хекки запомнил как один сплошной кошмар.
Сначала его раздели донага и заставили мыться в храмовой купальне. При этом с головы до пят натерли невозможно едким порошком, который таки смыл даже ту грязь, с которой не могла справиться мать.
Потом весь остаток дня, голодный и напуганный до икоты, он сидел один в маленькой пустой комнате с зарешеченным окном высоко над головой. И никакой еды не дождался.
А ночью его отвели в высокую башню и там наградили клеймом на пятке. Это было так больно, что Хекки орал на весь храм и даже не особенно запомнил все те страсти, которые ему пообещали в случае попытки убежать.
Спустя несколько дней, когда ожог на ноге зажил, а первый страх почти прошел, он, наконец, оказался в спальне для мальчиков из танцорской школы.
И инстинктивно сжался в комок, стараясь стать маленьким и незаметным.
Хекки видел угрозу в каждом из обитателей этой комнаты. Особенно его напугал высокий мальчик с белыми, точно кость, волосами. Он был такой суровый, с пронзительным высокомерным взглядом и статью настоящего обладателя 'золотой крови'. В первый момент впечатлительный Хекки даже подумал, что по спальне ходит настоящий демон, однако же никто от беловолосого не шарахался, значит все-таки он был человеком…
На нового обитателя этой маленькой общины никто особо внимания не обращал. Все были заняты своими делами — обсуждали минувший день, готовились ко сну… Только один из мальчиков, самый невысокий, время от времени бросал на Хекки взгляды, в которых тому примерещилось сострадание.
И сын табачника очень обрадовался, когда узнал, что его место для сна будет рядом с этим тихим и спокойным учеником. Хотя 'обрадовался' — это громко сказано, радоваться он в те дни вообще разучился. Скорее уж просто вздохнул с облегчением: длинноволосый мальчик с задумчивыми глазами казался здесь наименее опасным.
Когда в комнате погасили все свечи, и разговоры стихли, Хекки особенно отчетливо ощутил, как далеко осталась вся его прежняя жизнь. Добрая мама с руками, пахнущими едой, задиристые братья, ласковые сестры, строгий отец — все они были в эту ночь дома… Вместе.
А Хекки остался совершенно один.
Жалость к себе переполнила его сердце, и нелюбимый сын табачника снова расплакался, да так сильно, что уже не мог успокоиться сам. Только когда рядом с ним зазвучал тихий голос, это волшебным образом помогло ему сдержать горькие всхлипы.
Говорил тот самый задумчивый мальчик с соседней кровати. Хекки не особенно вслушивался в слова, ему было достаточно знать, что рядом с ним снова есть кто-то живой и добрый.
А когда его плеча коснулась теплая маленькая ладонь, он понял, что не останется один в этом страшном месте.
Через несколько дней Хекки уже вполне освоился в танцорской школе. Ему ужасно не нравилось рано вставать и уделять столько времени глупым занятиям, но зато в храме хорошо кормили. Не очень часто, зато сытно. А если Хекки начинал страдать от голода в тот момент, когда до следующей трапезы еще слишком далеко, он просто убегал в сад, где стоял большой алтарь с подношениями, и без лишних угрызений совести прятал по карманам сытные рисовые шарики, фрукты или даже сладости. Иногда ему удавалось стащить такие пряники и конфеты, каких он прежде не видывал даже в лучше дни своей прежней жизни.
На занятиях по разным наукам Хекки скучал невыносимо. В свои пять лет он вполне сносно умел считать и мог узнать самые важные слова на вывесках. Те, что про еду. А большего ему и не требовалось. Но строгие наставники заставляли учить столько всего! У Хекки голова шла кругом.
Конечно, много с него не спрашивали, потому что маленький, да и не учился никогда прежде. Но и уйти с занятий было невозможно. Приходилось сидеть, слушать… К тому же наставники страшно сердились, если кто-то начинал ерзать, зевать и глазеть в окно. А как не ерзать, если за раздвинутыми створками так ярко светит солнце, поют птицы и шелестит листва в саду? Несколько раз Хекки пытался сбежать с занятий, но всякий раз это заканчивалось наказанием, так что, в конце концов, он смирился. К счастью, эта пытка не длилась слишком долго — гораздо больше времени в школе было отдано для занятий, готовящих учеников к танцам. А там хотя бы подвигаться можно, не сидеть на одном месте, будто приклеили за штаны. Особенной тяги к танцевальному делу Хекки в себе не находил, однако его мнения никто не спрашивал.
Впрочем, вскоре он начал находить удовольствие в том, чтобы лучше других подпрыгнуть, пройтись на руках от стены до стены или прыгнуть через голову. Нельзя сказать, будто это ему действительно часто удавалось… Но тем сильнее было желание доказать старшим, что он тоже чего-то стоит. Особенно почему-то хотелось продемонстрировать это Шену… Может быть потому, что тот вообще ничего вокруг себя не замечал, когда танцевал.
Зато он никогда не задирал Хекки. В отличие от остальных мальчишек. И еще знал множество удивительных сказок. И это именно Шен показал, как отыскать в саду место, где уж точно никто не найдет.
Хекки завидовал ему со страшной силой — у Шена были такие ухоженные длинные волосы, такой красивый голос и танцевал он лучше многих мальчишек постарше. Наставники всегда были им довольны. А еще с ним дружил этот странный белый демон, которого Хекки так испугался в первый день. Этот высокомерный и хладнокровный Зар. Вот уж кто владел своим телом по-настоящему виртуозно! Хекки иногда пытался представить, сколько усилий было в это вложено, да только еще больше расстраивался каждый раз. Его собственные руки казались ему такими маленькими, беспомощными и слабыми, а ноги кривыми и короткими. И трудно было представить, что когда-нибудь они могут стать такими же сильными и ловкими, как у Зара.
Остальные ученики тоже выглядели намного сильней и опытней, но их таланты не вызывали у Хекки такой отчаянной зависти и желания их переплюнуть. Может быть потому, что они не казались ему настолько интересными, как Зар и Шен Ри.
Через несколько месяцев Хекки уже совсем привык жить в храме.
Он все еще ненавидел ранние подъемы и нудные занятия с чтением книг, но уже не испытывал от этого таких страданий, как в самом начале. К тому же… у него стало получаться не только ловко прыгать и выполнять танцевальные движения, но и складывать слова из самых сложных символов. Да и рассказы наставников начали понемногу задерживаться в его беспечной голове.
Однако успехи в храме не заменяли свободу… Хекки невыносимо тосковал по своей прежней жизни. Несколько раз он всерьез помышлял о том, чтобы сбежать, но Шен каким-то чутьем улавливал эти настроения. И каждый раз находил нужные слова, которые останавливали Хекки у самого порога.
Пожалуй самым действенным был довод про отца.
Если любимый родитель один раз отвел своего сына в храм, то что помешает ему сделать это снова?
От обиды и желания вернуть былое Хекки часто плакал, но он довольно быстро научился делать это тайком, там, где никто не видит. Ему хватало ума не показывать свою слабость другим мальчишкам. Мало, что засмеют, так еще и признают самым никчемным…
Впрочем, после того, как белый Зар до полусмерти избил одного из старших, Хекки сразу почувствовал, что и остальные задиры в комнате мальчиков как-то поунялись. Все, кому довелось увидеть жуткую драку, накрепко запомнили — к этому демону лучше не лезть. И не злить его лишний раз. Хекки это тоже запомнил. И если прежде он просто обходил Зара стороной, то теперь и вовсе старался не попадаться беловолосому на глаза. Кто его знает — что у этого Змея на уме…
- Предыдущая
- 55/82
- Следующая
