Болтливые куклы (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" - Страница 77
- Предыдущая
- 77/82
- Следующая
— Ну да… — Хекки задумался. — Значит, мне нужно застать момент, когда эта девушка уснет… Хорошо. Я попробую!
Все оказалось еще проще, чем он предполагал.
Хекки не смог бы объяснить словами, почему он действовал именно так, а не иначе — знание было внутри него. Вынырнув обратно в пространство живых людей этого странного мира, он без труда уловил момент, когда черноволосый мужчина и девушка затихли в своей кровати. Осталось только бережно прикоснуться к ее сознанию и позвать за собой…
Хекки знал наверняка, что не пойти следом она не сможет. Таково было ее благословение. Или наказание. Но там, в хрустальном саду опадающих лепестков ему пришлось долго ждать, пока девушка отыщет к нему дорогу.
Он даже заскучал и, чтобы скоротать время, отыскал под одним из деревьев свою любимую мезеру. Заботливо настроил инструмент и принялся перебирать струны, вспоминая один из тех простых мотивчиков, которым научил его сановник Гао.
Та беззаботная жизнь теперь казалась ему более сном, чем этот хрустальный сад, существующий лишь в его воображении.
Когда девушка наконец появилась, от радости он едва не выронил из рук свой инструмент.
— Ну наконец-то!
Объясниться с ней оказалось совсем нетрудно: Хекки легко понимал чуть странную речь этой забавной Яси. То, что они родились в разных мирах, не мешало им говорить на одном языке, и вскоре девушка уже дала ему слово сделать все для возвращения Зара.
А на утро сдержала его.
Хекки понял это, когда черноволосый человек закатал на нем штаны и, уложив на широкий стол у окна, принялся старательно перерисовывать красные узоры.
Днями он трудился над 'оковами' Хекки, а ночью оставлял его вместе с Заром и Шеном, очевидно догадываясь, что в этом беспомощном обличии кукольные танцоры могут общаться друг с другом, только будучи рядом.
И они общались.
Ведь для этого судьба отмерила им не так много времени…
Хекки чувствовал, что там, в их родном мире, Жун и Тале сходят с ума от страха и неизвестности, но он не хотел возвращаться назад.
Ведь это был последний раз, когда они собрались вместе.
Последний.
Законичив работу, черноволосый мастер устало откинулся на своем стуле и прикрыл глаза. Хекки хорошо запомнил его красивое небритое лицо, и тускнеющий свет дня за прозрачным окном, и пронзительный взгляд большого черного кота, что жил в этом доме…
Каждая мелочь навсегда впечаталась в его память, потому что в следующий миг Зар исчез.
Вот только что был здесь — и вдруг его душа покинула ненавистное кукольное тело. И Хекки совершенно точно знал, где она теперь.
Они с Шеном остались вдвоем.
— Кажется, мне пора… — тихо сказал Хекки в их маленьком мире на двоих. В мире, где Шен был живым и так печально, так пронзительно смотрел на младшего друга. — Мне нельзя оставаться здесь слишком долго. Прости…
Шен ничего не сказал, просто обнял его крепко и глубоко вздохнул.
Целую вечность они не могли разомкнуть объятий.
— Береги себя, Лисенок, — старший друг посмотрел Хекки в глаза и убрал непослушную прядь волос с его лица. Этот мимолетный ласковый жест стал последней каплей.
— Шен! Я не могу так! Не могу бросить тебя здесь одного! — Хекки почувствовал, что в глазах у него закипают слезы, а в груди — громкий крик. — Послушай! Послушай, я вернусь! Чего бы мне это не стоило! Я научусь сам варить этот проклятый отвар и стану приходить к тебе так часто, как это возможно! У меня получится!
Шен улыбнулся. Той самой улыбкой, которая всегда казалась Хекки слишком смиренной, а теперь чуть не разорвала душу в куски.
— Я буду ждать тебя. И… передай Зару, что он станет самым лучшим Вершителем.
Вдох… Выдох…
Хекки с трудом приоткрыл глаза. Мир вокруг словно вращался по спирали, бесконечно опрокидываясь куда-то вправо и вниз. От этого накатывала тошнота и хотелось провалиться в сон. Но с закрытыми глазами вращение словно становилось еще сильней.
Он облизал губы и тихо позвал:
— Жун…
В следующее мгновение теплые руки обняли его, закрыли от кружащегося мира, и горячий шепот защекотал ухо.
— Я здесь, братик! Я здесь! Как же хорошо, что ты очнулся… — Жун не то смеялась, не то всхлипывала. — Болотные демоны! Я думала, уже не услышу твой девчачий голос!
— И вовсе он не девчачий… — Хекки тоже обнял сестру, не пытаясь оторвать голову от циновки. Его пальцы натыкали то на острые лопатки, то на торчащие позвонки. — Просто нас в храме учили, как сохранить его звонким. Жун… помоги мне подняться.
— Сейчас! — сестра просунула руку ему под спину, и с этой опорой Хекки наконец нашел в себе силы если уж не встать, то хотя бы сесть.
— Голова кружится… — пожаловался он. Чтобы не свалиться снова, ему приходилось упираться обеими руками.
— Подожди, я тетку Риш позову! Она даст тебе нужную настойку!
Сестра метнулась к выходу, а Хекки набрался мужества и повернул голову в ту сторону, где лежал его друг.
Зар спал.
Спал, как все обычные люди — вытянувшись на циновке ничком, обхватив руками скомканное одеяло и зачем-то сурово сдвинув брови.
Хекки осторожно протянул руку и дотронулся до его плеча.
Теплое.
— Получилось…
До сих пор он не мог до конца поверить в то, что сумел сделать. Но Зар — вот он, тихо дышит во сне, его грудь вздымается и опадает, сердце бьется, и глаза подрагивают под веками.
Качнулась входная занавеска, но вместо Жун или тетки Риш в шатер вошла Тале. Бледная девушка с короткими волосами и взглядом раненой птицы.
Впрочем, на сей раз в ее глазах искрилось счастье.
— Хекки!.. Здравствуй! — Тале стремительно пересекла шатер и опустилась на циновку рядом с ним и спящим Заром. — Жун сказала, что ты пришел в себя… Я так рада! Я не знаю, как выразить тебе свою благодарность! — она отчаянно стиснула в кулаке край тонкой, перевязанной нитями косицы. — Хекки, могу ли я обнять тебя?
Он смутился и кивнул.
В его жизни было не очень-то много женщин, и он плохо представлял, как лучше вести себя с ними.
Объятия Тале оказались мягкими и нежными, ничуть не похожими на те, что дарила ему сестра. От возлюбленной Зара пахло цветами и еще чем-то неуловимо прекрасным. В этих руках так легко было почувствовать настоящий домашний уют, которого Хекки лишился много лет назад.
— Я ведь не мог иначе, — сказал он, когда Тале отстранилась, держа его за плечи и с теплотой глядя в глаза. — Это… это не моя заслуга. Просто повезло, что тетка Риш знала про яд. Зар сделал бы для меня тоже самое. Как и Шен…
Глаза Тале стали грустными.
— Шен… Это тот юноша, который пострадал при пожаре? Зар ничего не говорил о нем… Я узнала уже потом…
— Да, — Хекки вздохнул и печально улыбнулся. — Шен был нашим другом. И он был лучшим в театре. Я не шучу! Ты бы видела, Тале, как он танцевал! Словно сами небесные боги вселялись в его тело… Так жаль, что он остался там… — еще один вздох вырвался на свободу, но Хекки уже дал себе слово, что больше не будет предаваться унынию. — Зато Зар здесь! Давно он пришел в себя?
— Ночью. Тетушка Риш сказала, что проснулась от его крика, а потом увидела, что он уже спит.
— А сейчас?..
— Сейчас почти полдень.
Хекки видел, что через входную щель в шатер падает солнечный, свет, но сам не смог бы определить время.
— И… Сколько я на этот раз… гулял?
— Долго ты гулял! — тетка Риш с шумом отодвинула занавеску и вошла, неся за собой вкусный запах дыма и чего-то жареного на костре. — Еще бы немного, и остался бы там насовсем. Дурья башка! Неужели не чувствовал сам, что надо назад?!
Хекки улыбнулся. За гневными словами он слышал радость и облегчение.
Следом за колдуньей в шатер скользнула Жун, озорно поблескивая своим зеленым глазом. В руках она несла миску, в которой Хекки с восторгом обнаружил ароматные куски мяса, запеченного на углях.
- Предыдущая
- 77/82
- Следующая
