Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - Айлвин Майкл - Страница 5

Мои взаимоотношения с собственным телом всегда были трудными. Иногда я любила его, или впадала в отчаяние, или видела в нем нечто, из чего можно вылепить что угодно по своему желанию, как будто оно существовало отдельно от меня.

Это вопрос контроля. На самом деле могу сказать, что я помешана на нем. Это и хорошо, и плохо. Если мне что-то не нравилось в своей жизни, я считала, что это безусловно, возможно и логично изменить. Такова хорошая сторона моего характера. Плохая же заключается в ужасном чувстве паники и негодования, возникающем, когда я сталкиваюсь с тем, что не в силах контролировать. И, наконец, существует опасность, что желание контролировать все подряд неуправляемо и становится самоцелью, из-за этого вы теряете правильное ви́дение окружающего мира. По-другому это можно назвать навязчивостью.

Я личность навязчивого типа. В настоящее время спорт для меня – это настоящий наркотик (причем один из лучших, существующих в мире). Он держит вас в форме и здравии, даже когда (как в случае с Ironman) заставляет действовать на пределе возможностей. Само слово «навязчивость» может показаться негативным, однако навязчивый импульс не всегда приводит к разрушающим последствиям. Надо просто направлять свои желания в позитивное русло. Семья, друзья и тренеры способны видеть вас таким, каким вы не можете увидеть себя сами. Это неоценимый и объективный фактор. Взгляд со стороны позволяет вовремя заметить проявления навязчивости, которые вы сами распознать не способны. Но со временем люди обычно учатся лучше понимать себя и приходит способность контролировать взлеты и падения. Больше контроля, меньше чудачеств.

Сейчас я люблю свое тело, но не потому, что мне нравится его отражение в зеркале, а скорее потому, что теперь я не смотрю на него с целью увидеть объект для косметических манипуляций с плотью и цветом кожи. Я вижу свое тело как целостную систему, позволяющую мне делать то, чем я занимаюсь. Что более важно, я гляжу на него как на часть собственной личности: могу быть тем, кто я есть. Такая перемена была постепенной. Она произошла благодаря именно спорту. И порой это кажется мне довольно странным. Ведь, несмотря на то что я обожала спорт, он был единственной областью жизни, где я позволяла себе сойти с рельсов своего стремления к самосовершенствованию. Спорт был для меня просто способом найти новых друзей – и для этого совершенно неважно, насколько хороших результатов вы достигаете.

Мою породу вряд ли можно назвать спортивной. Хотя Гарри, мой дед по отцу, был увлеченным игроком в крикет и велосипедистом. Мои родители, Лин и Стив, никогда не проявляли особой страсти к спортивным состязаниям. Они любили проводить время на природе, часто бывали на свежем воздухе, но до появления на свет меня и моего брата Мэтти ни о каких спортивных достижениях не было и речи. Даже если они и думали об этом, им не хватало времени на спорт из-за загрузки, забот и постоянных поездок со мной и Мэтти по различным семейным делам. Но хотя у меня не было особых талантов, я сходила с ума по спорту и, честно говоря, по массе различных вещей.

Мое детство было счастливым. Я родилась в 1977 году и выросла в доме, где мои родители живут и по сей день, в деревне Фелтуэлл близ Норфолка. Мы никогда не были богаты, но и не чувствовали себя обделенными, особенно в отношении любви и поддержки. Папа работал печатником, а потом, когда я выросла, он начал заниматься продажами бумаги типографиям. Я помню свой восторг, когда ему дали служебную машину. В ней даже была кассетная магнитола! Мама вечерами работала на базе ВВС США в Лейкенхит. Папа приезжал домой в половине шестого вечера, а мама уезжала в шесть. Она ежедневно отвозила и забирала нас из школы, была с нами в дни школьных каникул. Родители зарабатывали достаточно, чтобы поднять нас с братом на ноги. Ради нас они жертвовали очень многим.

Мы с Мэтти наслаждались жизнью на всю катушку. У нас всегда было отличное настроение, несмотря на слезы и синяки. Фелтуэлл – небольшой поселок, и мы были погружены в его жизнь. Папа возглавлял местный детский клуб, мама помогала детям на игровой площадке. Наш дом был постоянной зоной активности, люди приходили и уходили. Регулярно устраивались вечеринки, а о наших семейных барбекю ходили легенды.

Картинки того времени, запечатлевшиеся в моей памяти, идиллические – пикники, велопрогулки по проселочным дорожкам, папины сказки на ночь (включая сказку про мистера Крота, который ушел однажды утром из дома и, когда вернулся, не мог его найти, потому что за это время выросло много новых кротовых холмиков), детские костюмчики, которые мама шила для нас к ежегодной ярмарке Фелтуэлла, семейные праздники, встречи Рождества с двоюродными братьями Робом и Тимом. И еще были слезы. Я очень ярко помню, как поскользнулась на игровой горке у подруги и сильно прикусила язык. Кровь была повсюду. Картина, конечно, не идиллическая, но подобные вещи происходили постоянно. В детстве (и став взрослой) со мной с завидным постоянством случались разные происшествия, я попадала в неловкие ситуации.

У меня было хорошее воспитание, богатое и разнообразное. Я думаю, что моя подвижная натура или, по крайней мере, лежавший в ее основе инстинкт молодости оказали мне в детстве большую пользу. Помню, что мир казался мне наполненным огромным количеством волшебных вещей, и мне хотелось объять как можно больше из них. Было совершенно не важно, за чем мне гнаться, будь то учеба, художественное творчество, спорт, – мне просто хотелось быть в центре событий.

Мой брат на три года младше меня. Он тоже был подвижным ребенком, но не таким, как я. У нас были классические отношения брата и сестры, наполненные любовью, смехом и азартными драками. Я до сих пор не понимаю, откуда берут корни моя навязчивая натура и неистовость. Моя мать была довольно вспыльчивой женщиной, а отец – добряком.

В любом случае неистовая нацеленность на достижение лучшего результата имела врожденный характер. Мне всегда был присущ синдром «бравого лица», когда ты постоянно хочешь казаться сильным, успешным и, что не менее важно, не желающим показывать свою слабость тем, кто судит о тебе негативно. Я не помню момента, когда бы это чувство не руководило мной.

Особенно ярко это проявлялось в школе. Первой была начальная школа Edmundde Moundeford, находившаяся буквально за углом от нашего дома. Я очень любила и уважала директора школы, ныне покойного мистера Фелтуэлла. Позднее, и в средней школе, и в университете, я была сконцентрированна и дисциплинированна, постоянно держа в голове единственную цель – быть лучшей в своем классе или учебной группе. Моя способность к упорному труду не имела границ.

Не хочу, чтобы вы думали, что я была заумной девушкой! Концентрироваться только на работе, забывая о развлечениях, совершенно не было свойственно мне. Скорее, мой стиль – «побольше работать и побольше играть». Пожалуй, здесь можно узреть корни моей склонности к видам спорта на выносливость – все, что бы я ни делала, происходило на скорости сто миль в час и в режиме нон-стоп. Временами беспокойство охватывало меня даже во сне. В детстве я страдала лунатизмом. Однажды вошла в спальню брата и дала ему подушку, несколько раз пыталась выйти из дома. Но были и моменты спокойствия. Например, толчком к тому, чтобы заняться покраской старой церкви, располагавшейся позади нашего дома, могло быть желание добавить что-то к моей «кампании по самосовершенствованию». Также я была рада и возможности побыть в одиночестве, порефлексировать. Я была счастлива, пока занималась чем-то.

Занятия спортом давали столько эмоций – я никогда не была счастливее. Школа – для достижений, спорт – для отдыха. Началось все с плавания. Впервые я была очарована водой в возрасте трех лет, и с тех пор родители делали все, чтобы хотя бы раз в неделю я плавала. Я никогда не боялась воды. В три года уже умела плавать. Примерно в это же время у меня появился трехколесный велосипед. В начальной школе я познакомилась с некоторыми видами спорта – лаптой, нетболом, кроссом, прыжками в высоту и длину. Ну и, конечно, с бегом с яйцом в ложке. Школьные соревнования были всегда большим событием. Я никогда не увиливала от борьбы, обожала соревнования, но меня всегда больше привлекала другая сторона этого – шанс побыть с друзьями в свободной обстановке, посоревноваться с ними без того давления, которому я подвергала себя в учебном классе.