Иностранец - Шмелев Иван Сергеевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/21
- Следующая
Шофер биаррицского отеля, большеротый болтун Жюстин, сиял белоснежным балахоном и широченным диском своей фуражки, размахивал руками в оранжевых отворотах отельной марки, — рассказывал что-то, видно, сенсационное. Перед ним стояла мадам Пти Жако, сложив, точно на молитву, руки и закатив восторженные глаза, и по этому одному Пти Жако сразу определил, что тут нечто необычайное. Тут же стоял обмызганный портье, «эта глиста несчастная», смотревший Жюстину в рот с таким напряженным видом, словно вот-вот из этого лягушачьяго ротищи выскочит страшно-важное, и как бы не упустить его. Торчал тут же и лопоухий Жеромка — поваренок, задрав голову в колпаке и разинув рот. Жюстин-плут — «нос, как у фараона!» — видимо, был в ударе после хорошего аперитива: закидывал головой, пырял пальцем, растягивал лягушачьи губы и щурился от щекотной неги, как ящерица на солнышке. Его жуликоватые глаза были налиты смехом и чем-то еще, таинственным. Пти Жако сразу разбил очарование:
— В чем тут дело, Жюстин… почему ты его завез ко мне? ты же отлично знал, что отель закрывается, и по-ихнему понимаешь… почему ты не объяснил, и что это за тип, и… вообще, в чем дело?.. — закидал вопросами чем-то встревоженный Пти Жако.
— Ты послушай, что говорит! — восторженно повела глазами мадам Пти Жако и привычно поправила на муже галстук. — Совершенно необычный тип… какой-то полоумный!.. Знаешь, сколько ставят ему за километр… ну, как ты думаешь? По се-эм франков!! За прошлый месяц ему настукали… как ты думаешь…?!
— Ничего я не думаю, чорт возьми! — с чего-то расстроился Пти Жако.
— Больше шестидесяти тысяч! и это только по мелочам… пo-думать!..
— Что-о?.. — привскочил даже Пти Жако, и галстук его подпрыгнул, — шестьдесят тысяч за… километр! за… Но, ведь, это же, наконец, грабеж! это же… это чорт знает что… Врет старый плут, фантазии… Нет, серьезно, любезный друг…?
— На что серьезней… самый американский стиль! — хвастливо сказал Жюстин.
— И заплатил? наличными?..
— По-ихнему, чеками, понятно. И не вздохнул. Да ему плевать на это, шестдесят тыщ! Он три тыщи семьсот за аппартаменты в день платит… эти деньги у них карманные, мелочишка.
— Нет, Луи, ты послушай, ты послушай, какая тут… Этот ловкач, разумеется, никогда бы к нам не завез такого жирного каплуна, — понизила голос мадам Пти Жако, игриво грозя Жюстину пальцем, — если бы не захотел сам каплун!..
— Са-ам?!.. он, захотел, сам, ко мне?!.. — выпучил глаза Пти Жако и потер заблестевший лоб. — Ничего я не понимаю… как, почему… что за история… — тер он пупырчато-сизый лоб, стараясь что-то сообразить. И вдруг засиял в улыбках. — Вот что, дорогой Жюстин, старина… как раз на проводы, сейчас с нами позавтракаешь, устрицы обновим, пока тот покуривает… и сода-виски… Но это, знаешь… вот это так — удар-чик! Да он, что же это… с «начинкой»?.. — понизил голос и поглядел на лестницу Пти Жако. — Ты вострый, плут-старина… у тебя глаз-то наполеоновский, как по-твоему, с «паучком»?
— А чорт его разберет. «Паучок», понятно, имеется… да это что! А вот, есть у него… — пощелкал Жюстин языком и пальцами и подмигнул игриво, показывая этим, что у него есть, что порассказать, — такое закрутил!..
Прибежала запыхавшаяся Розет, корчась от разбиравшего ее хохота, и прыснула в ладони.
— Что? что такое?.. — устремились к ней Пти Жако.
— Он уж располагается… и чемоданы велит, и самое лучшее порто, и свежее яйцо, сахару… сам будет коколь-моколь!.. — покатывалась она, перегибаясь от хохота. — Что же ему сказать? Я немножко могу по-ихнему, англичанки меня учили… сказала, что закрываемся, а он только рукой махнул, стал свистеть.
— А, деревня!.. Постой, ничего не понимаю… Жюстин! — взялся за голову Пти Жако, стараясь что-то сообразить, — сказал ты ему, что отель закрывается, и?..
— Как же не говорить, сто ему раз твердил, туполобому. Мне же приятней иметь его при себе, проценты с отеля выгоняю и прочее гоню, понятно. Поговорите-ка с ним сами, мосье Луи, тогда узнаете. Надо знать, в чем тут самая загвоздка. Такое дело, что… Ловкачка одна, девчонка, а, может, и не девчонка, а целая мадам, русская певичка из «Крэмлэн д-Ор», назначила ему здесь рандеву. Ну, теперь понимаете?
— Ни-чего не понимаю… здесь? у меня… в «Пти Пэн»?!.. — Пти Жако обвел окружающих глазами, и в этом взгляде было и изумление, и гордость.
— Уж раз говорит Жюстин — верьте. И он теперь окончательно одурел. Вам рассказать все стильно — опять не поверите. Мы с ним три дня крутились, все Пиринеи обкатали, по всем курортам и санаториям, где только не были. Да ту разыскивали…
— Не понимаю, ни-чего не понимаю…
— Какая-то галлюцинация! — воскликнула мадам Пти Жако, в восторге.
— Чорт их поймет, этих иностранцев… путаники! — самодовольно сказал Жюстин. — Пряталась, что ль, она от него, или думает разыграть получше, только залетела в самую высоту, на льды!..
— На льды-ы?!.. — восхитилась мадам Пти Жако, а сам Пти Жако сказал:
— Романы бы тебе писать в газетах. Прошу тебя, говори серьезно, а это прибереги для Бордо, там у меня послушаем.
— Факт! — вскинул Жюстин плечом, приподнял широченную фуражку-диск и галантно раскланялся.
— Именно, на льды. Прикатываем, наконец, к чорту на-кулички, в этот, как его… комфортабельный самый санаторий, холодом вот где лечат, чахоточных?.. Да, прозывается «Эдельвейс». Это повыше будет того, как его… пик-то вот этот где… там виражи такие, с моим паккаром не развернет, другой кто… только мое искусство! самого маршала Жоффра возил не раз, очень доволен оставался, любил рискнуть. А этот и не глядит на пейзаж, только знает свое — «плю-вит»! Так чесали… эх, думаю, разобьем машину, американская голова про-щай! Прикатываем под облака… он сейчас бумажками шевельнул в бюро — все телефоны зазвонили… — стой, есть! Тут-то мы и накрыли птичку. И вдруг…
— Постой, ничего не соображу… Значит, так… — соображал что-то Пти Жако, — все планомерно надо. Розет, порто ему… на верхней полке которое, во втором ряду справа, еще англичанам подавали. Погоди… яйцо у мадам Сабо, с гнезда чтобы. Вещи … только и всего? — оглянул он два мерных чемодана, свиной кожи, с бронзовыми оковками.
- Предыдущая
- 2/21
- Следующая
