Крестная мать - Барабашов Валерий Михайлович - Страница 45

Дорош засмеялся, покрутил головой.

Засмеялся и Бобров. Продолжал:

— Я, конечно, понял, что не дадут они мне ничего, купил этот «дженерал» — ладно, думаю, не обедняю.

Лишь бы в другом родная милиция помогала. Ты же сам оперативник, понимаешь: мне надо компьютером пользоваться для установления адресов, картотекой в паспортном столе, сведения о судимости нужны. Какой там! Снова — давай разрешение начальства. Я — на прием к генералу, начальнику управления, записался, как положено рядовому гражданину, пошел. Генерал выслушал: «Конечно, конечно. Но вы же теперь частное лицо…» Я ему тоже довод: «Товарищ генерал, у следователя на столе в любом райотделе 40–50 дел, у каждого! Они их не успевают обрабатывать, вы это прекрасно знаете. И если я хотя бы раз в месяц раскрою одно преступление и тем самым помогу милиции и гражданам, разве это плохо? У меня здесь, в управлении, десятки знакомых, мне не надо входить в курс дела, меня не надо учить. Я, например, с майором Тягуновым десять лет в уголовном розыске проработал, с подполковником Косовым хорошо знаком, не раз с ним совместные операции проводили, под огнем бандитов бывали. А это, сами понимаете, хорошая проверка деловых и моральных качеств милицейского офицера, лучше не бывает. Вот их отделу без вести пропавших граждан я мог бы помогать. Тягунов говорил мне, что они буквально завалены работой».

— Ну, и что генерал? — полюбопытствовал Дорош.

— Вы, говорит, к ним непосредственно обращались? Да, отвечаю, обращался. Но получил отказ, так как без разрешения руководства управления они не имеют права показывать посторонним лицам оперативные разработки. Какой же я «посторонний»?! Двадцать пять лет верой и правдой в органах! Я такое знаю!.. Да и про Косова мне не понравилось, как генерал сказал. Я понял, конечно, на что он намекал: мол, война в Чечне идет, неизвестно еще, как себя подполковник поведет, вон, в Тамбовской области, майор один, милиционер, все бросил и уехал Дудаева защищать… Я Косова тоже лет пятнадцать знаю, ну, может, двенадцать. Он иным русским фору по надежности и профессионализму даст.

Бобров затянулся поглубже, махнул рукой.

— Короче, пустой был с генералом разговор. Не отказал он, но и не помог. Ни с оружием, ни с картотекой. Пришлось браться за дела попроще. Но ты не огорчайся, Толя, среди них много интересных, скучать не будешь.

— В принципе, конечно, — согласился Дорош, чувствующий себя вполне свободно и комфортно. Бывший майор милиции вел себя с ним уважительно и на равных. Наверное, время, что они не виделись, Бобров навел нужные справки, что-то выяснил. Раньше они не были знакомы, хотя и работали в соседних зданиях, друг другу понравились, что было для обоих принципиально. Создавался маленький, но с особыми функциями коллектив, важна была каждая мелочь, в том числе и обоюдные симпатии, психологическая и профессиональная совместимость. Какие еще дела им придется расследовать! И, разумеется, они должны предельно доверять друг другу. Конечно, ему придется притираться, узнавать характер партнера, нарабатывать совместный опыт, но уже сейчас оба хорошо понимали, что представляют определенную силу — опыт и знания. Что в конкуренции (чего греха таить?) с профессионалами-коллегами, многочисленными штатными детективами, будет нелегко. Потерпевшие все-таки бегут в первую очередь в райотдел милиции, а не кидаются на поиски частного детектива.

Правда, Бобров и не ставил таких глобальных задач — подменять милицию, он хотел, чтобы о «Беркуте» знали в городе и обращались к ним с Дорошем, — так он сейчас и сказал. А для этого о репутации надо думать постоянно: в частное сыскное бюро к халтурщикам никто не пойдет.

Выслушав Боброва, его вежливый, с частыми оговорками монолог, Дорош улыбнулся:

— Да ясно, Витя. Ты мог этого и не говорить. Я пришел работать, и оперативную работу люблю так же, как и ты. И на завод мог бы устроиться или там в фирму. Деньги бы я заработал. О тебе я тоже справки навел, не обижайся.

— Чего обижаться, мы профессионалы.

— Ладно, закончили. Какими делами ты сейчас занимаешься, Витя? Чем мне предложишь зарабатывать?

Бобров придвинул к себе несколько папок.

— Дел невпроворот, Толя. Ребенок пропал, одиннадцатилетняя девочка. Мать с ума сходит, два раза в день звонит. Вот мошенничество, причем крупное: одна шустрая бабенка троих уже вокруг пальца обвела: «оформляет» на продажу якобы ей принадлежащую квартиру, берет с покупателя большие деньги, десятки миллионов, и пропадает. И на крючке у нее вполне достойные, но наивные люди. Или… большой начальник по пьянке привел в дом случайного собутыльника, тот обокрал его миллионов на пять — радиоаппаратура, шуба жены, украшения. Начальник писать заявление в милицию постеснялся, стыдно; меня знал немного, ко мне и обратился. Я его собутыльника вычислил в два дня, нашел… Вот две коммерческие фирмы просят найти должников — взяли у них кредит, большие партии товаров под реализацию, и исчезли… Банк обратился: дебиторы обнаглели, не возвращают ссуды, тоже прячутся…

— Это мне ближе, — сказал Дорош. — Давай эти дела: банк и фирмы. К тому же, в случае удачи, мы и получим неплохо, так?

— Конечно… — Бобров выхватил из папки листки договоров. — Три процента с возвращенной суммы. Это нам с тобой, Толя, на хлеб с маслом и мне на бензин. Я же мотаюсь по городу на своем «жигуленке», и в районы раза четыре уже ездил. И на самолет тратиться приходилось — в Москву летал, на Украину. Все эти пройдохи-дебиторы весьма подвижные люди.

— Понятно, понятно, — кивал Дорош, вчитываясь в текст договора «Беркута» с коммерческим банком. — А это что за фирмы, Витя?

Бобров взял у него папку, стал пояснять:

— Это торговая, обувью в основном занимается, «Сапожок». Это «Виктория» — объединение небольших частных кафе. У них полуфабрикаты брали, ссуду. Потом должник куда-то исчез. Вот «Мечта»…

— «Мечта»? — вскинулся Дорош.

— Ага, «Мечта». Президент этого акционерного общества некий Городецкий. Антон Михайлович. Слышал, наверное? У них много акционеров, большой денежный оборот.

— Слышал, конечно, — Дорош пока не стал говорить, что весьма хорошо наслышан об этой фирме.

— Ну вот. Это типа «МММ» — собирают с населения деньги под обещания больших дивидендов.

— А о чем они просят?

— У них какой-то дорогой «БМВ» угнали, а в милицию, в ГАИ, не хотят обращаться.

— Ну-ну.

Разумеется, все дела, которые перечислил Бобров, для Дороша были что семечки: в управлении контрразведки ему приходилось ломать голову по поводу куда более хитрых и запутанных дел, а мошенничество с квартирами, манипуляции с долговыми обязательствами и угоном машин — это для лейтенантов, для начинающих сыщиков.

Бобров словно прочитал его мысли.

— Конечно, тебе после такой работы… — хмыкнул он. — Но все равно, работу мы должны делать хорошо, Толя. Мы с тобой одни на весь город. Проколемся, схалтурим — молва быстро Придонск облетит: мол, частные детективы ни хрена не умеют, нечего к ним обращаться. Бегай тогда, хватай за руки, объясняй, что ты не верблюд.

— Давай так, Витя, — Дорош был краток. — Я беру эти папки на недельку. Потом докладываю. Идет?

— Идет. Действуй.

— И вот еще что, Витя…

— Да, слушаю.

— Насчет того, почему меня выперли из госбезопасности… Ты, конечно, не знаешь, я тебе этого не говорил.

— Не говорил. Сочтешь нужным — скажешь.

— Да, верно. Так слушай. Выгнали меня из-за Аркадия Каменцева.

— Это… сынок Вадима Иннокентьевича? Который бизнес-центр «Придонье» купил?

— Он самый. Вот из-за этого центра я и погорел. Но ведь любой сыщик может задать себе вопрос: а где молодой мужик в двадцать восемь лет может взять о-очень большие деньги на покупку целого Дворца, пусть и недостроенного? Да даже и не сыщик, любой честный гражданин, так?

— Ну, ты и замахнулся! На областных небожителей! — поцокал языком Бобров. — Да у него папаша — мультимиллионер, ты разве не знал? А это же… власть, деньги!