Герой Веков - Сандерсон Брэндон - Страница 65

Если я умру, хранилища обеспечат моему народу хоть какую-то защиту. Я страшусь того, что приближается. Того, что может случиться. Если ты читаешь это, а меня уже нет, то я страшусь твоей участи. И все-таки я попытаюсь помочь, чем смогу.

Существуют алломантические металлы, о которых не знает никто, кроме меня. Если ты, читающий эти строки, один из священников, что работают в пещере, знай: мой гнев падет на тебя за разглашение этих сведений. Но если сила действительно вернулась и я не в состоянии с ней совладать, то, возможно, электрум окажется полезен. Мои исследователи определили, что сплав из сорока пяти процентов золота и пятидесяти пяти процентов серебра является новым алломантическим металлом. Если его воспламенить, то можно получить определенные преимущества по отношению к тем, кто поджигает атиум, хотя свойств, подобных свойствам атиума, у него нет».

И все. Рядом с текстом имелась карта, на которой было отмечено местонахождение следующего хранилища – маленький шахтерский городок, в котором Вин и Эленд уже побывали не так давно. Сэйзед снова перечитал написанное, но его отчаяние лишь возросло. Даже Вседержитель чувствовал себя беспомощным перед лицом их нынешнего врага. Он не собирался умирать, он не желал допускать того, что случилось. Однако предполагал, что может не справиться.

Сэйзед повернулся спиной к пластине и направился обратно к подземному озеру. Водная гладь, не потревоженная ни ветром, ни пеплом, раскинулась перед ним, точно черное стекло; лишь иногда по ее поверхности пробегала легкая рябь течения. На берегу стояли два фонаря, чей приглушенный свет предупреждал людей о близости воды. Позади, на некотором расстоянии, расположились лагерем солдаты. Не все – две трети отряда жили наверху, чтобы создать иллюзию, будто в доме кто-то есть. Остальные изучали стены пещеры в надежде отыскать потайной ход. Они ощущали бы себя увереннее, если бы знали, что в случае нападения не окажутся в ловушке.

– Сэйзед.

Обернувшись, террисиец кивнул Призраку, который шел к берегу черного озера. Некоторое время они стояли рядом, и каждый молча размышлял о своем.

«У него свои тревоги», – наблюдая, как Призрак глядит на воду, подумал Сэйзед.

К его удивлению, тот вдруг поднял руки и снял повязку. Под ней оказались очки, – видимо, именно они удерживали ткань на некотором расстоянии от глаз. Очки Призрак тоже снял и несколько раз моргнул, щурясь. Глаза начали слезиться, паренек присел и потушил один из двух фонарей. Оставшийся давал очень тусклый свет. Призрак со вздохом поднялся и вытер слезы.

«Значит, все-таки из-за олова…»

Обдумывая эту мысль, Сэйзед вспомнил, что Призрак обычно носит перчатки: видимо, и кожа его нуждается в защите. А если приглядеться, то в ушах парнишки наверняка обнаружатся еще и затычки.

«Очень интересно…»

– Сэйзед, я хотел с тобой кое о чем побеседовать.

– Пожалуйста, говори, о чем пожелаешь.

– Я… – Призрак запнулся, глядя на Сэйзеда. – Мне кажется, Кельсер все еще с нами.

Террисиец нахмурился.

– Он умер, конечно, – торопливо прибавил Призрак. – Но подозреваю, что он следит за нами. Оберегает нас… ну, как-то так.

– Вероятно, ты чувствуешь себя спокойнее, веря в это, – предположил Сэйзед.

«Веря в эту ложь», – уточнил он про себя.

– Дело не в моих чувствах. Он здесь. Я просто хотел узнать, вдруг одна из религий, которые ты изучаешь, говорит о чем-то подобном.

– Конечно. Многие из них учат, что мертвые превращаются в духов, которые могут помогать живым или мучить их.

Они помолчали. Призрак явно чего-то ждал.

– Ну? – наконец не выдержал он. – Разве ты не расскажешь мне о какой-нибудь из этих религий?

– Я больше этим не занимаюсь.

– Ох, – выдохнул Призрак. – Это почему же?

– Сложно проповедовать то, в чем сам не находишь утешения, Призрак. Я изучаю религии, ищу среди них те, которые – если вообще такие есть – не основаны на лжи. Как только мои поиски увенчаются успехом, я с радостью поделюсь с тобой знанием, которое больше всего будет похоже на правду. Сейчас, однако, я ни в одну из них не верю и потому больше не проповедую.

К его удивлению, Призрак не стал спорить. Сэйзеда раздражало, что его друзья, бывшие, строго говоря, безбожниками, так удивились тому, что он вознамерился влиться в их ряды. Однако у Призрака возражений не нашлось.

– Логично, – после некоторой паузы кивнул молодой человек. – Все эти религии неверны. Ведь нас бережет Кельсер, а не какой-нибудь другой бог.

Сэйзед закрыл глаза:

– Как ты можешь такое говорить, Призрак? Ты жил рядом с ним – ты знал его. Мы же оба понимаем, что Кельсер не был богом.

– Жители этого города считают, что он им стал.

– И к чему это их привело? Их вера повлекла за собой угнетение и насилие. Какой смысл в религии, если в результате получается это? Город, полный заблудших людей? Мир пепла, боли, смерти и тоски? – Сэйзед покачал головой. – Вот почему я и не ношу теперь метапамять. Религии, которые не могут предложить что-то большее, не заслуживают, чтобы их помнили.

– Ох. – Призрак опустился на колени, окунул руку в воду и вздрогнул всем телом. – Это тоже логично. Но я думаю… мне кажется, это из-за нее.

– О чем ты?

– О твоей женщине, – пояснил Призрак. – О хранительнице Тиндвил. Я слышал, что она говорила о религиях. Она была о них не очень-то высокого мнения. Я думал, ты перестал говорить о религиях, потому что она бы этого хотела.

Сэйзед почувствовал озноб.

– Как бы там ни было, – Призрак поднялся и вытер руку, – люди в этом городе знают больше, чем тебе кажется. Кельсер с нами.

И с этими словами ушел. Но Сэйзед уже ничего не слышал. Он стоял, устремив взгляд на черное как смоль озеро:

«Потому что она бы этого хотела…»

Тиндвил считала религии глупостью. Говорила, что люди, которые живут с оглядкой на древние пророчества или невидимые силы, лишь ищут оправдания своим поступкам. Последние недели своей жизни она провела рядом с Сэйзедом, и они часто об этом говорили – даже немного спорили, – поскольку занимались изучением пророчеств о Герое Веков.

Весь их труд оказался бесполезным. В самом лучшем случае пророчества выражали слабые надежды людей на лучшее будущее. В самом худшем – стали плодом усилий умной и злобной твари. Но в то время вера Сэйзеда была непоколебима. И Тиндвил ему помогала. Они изучали свою метапамять, просеивая собранную за века информацию, легенды и предания в поисках упоминаний о Бездне, Герое Веков и Источнике Вознесения. Тиндвил трудилась вместе с ним, заявляя, что испытывает ко всему этому лишь научный, а никак не религиозный интерес. Сэйзед подозревал, что на самом деле у нее были иные побуждения.

Тиндвил хотела быть рядом и боролась со своей неприязнью к религии ради него, Сэйзеда, потому что он считал это важным. А теперь, когда она умерла, он вдруг понял, что делает то, что считала важным она. Тиндвил изучала политику и правителей. Она любила читать жизнеописания великих государственных мужей и военачальников. Возможно, он сам не понимал, когда соглашался стать послом Эленда, что приобщается к исследованиям Тиндвил, как она, незадолго до своей смерти, изучала то, что изучал он сам…

Сэйзед не был уверен. Вообще-то, ему казалось, что причины его проблем кроются еще глубже. Однако проницательность Призрака его ошеломила. Это говорило о большом уме. Вместо того чтобы спорить, молодой человек предложил свое объяснение случившегося.

Некоторое время Сэйзед просто глядел на воду и размышлял о том, что сказал Призрак, потом вытащил из папки следующий лист и начал обдумывать очередную религию. Чем быстрее он закончит свою работу, тем быстрее – хотелось бы надеяться – отыщет правду.