Секреты и ложь. Безопасность данных в цифровом мире - Шнайер Брюс - Страница 13

• Предыдущая
• 13/120
• Следующая

Атаки, приводящие к отказам в обслуживании в Интернете, детально обсуждаются в главе 11.

В 1994 году в Великобритании один человек обнаружил, что его банковский счет пуст. Когда он подал жалобу на то, что последние шесть процедур снятия денег со счета он не производил, его арестовали и обвинили в краже. Британский банк заявил, что система безопасности кредитных карт непогрешима, а подсудимый, несомненно, виновен. Когда адвокат изучил доказательства, он обнаружил следующее:

1. У банка нет службы безопасности и гарантии качества программного обеспечения.

2. В нем никогда не проводились проверки безопасности.

3. Обсуждаемые изъятия денег никто не проверял.

Фактически программисты банка заявили, что поскольку код написан на ассемблере, в нем не может быть проблем (дескать, если бы там были ошибки, то они привели бы к поломке системы). Так или иначе, этого человека осудили. При рассмотрении апелляции банк представил суду гору документов, подготовленных аудиторской фирмой и подтверждающих безопасность системы. Когда защита потребовала неограниченного доступа к системе для того, чтобы самостоятельно оценить степень ее безопасности, банк отказал, но обвинение было снято.

От атак, использующих несовершенство законодательства, защититься труднее всего. Цель таких атак не в том, чтобы использовать недостатки системы. И даже не в том, чтобы обнаружить эти недостатки. Цель состоит в том, чтобы убедить судью и присяжных (которые, возможно, не сильны в технике), что в системе могут быть недостатки. В том, чтобы дискредитировать систему, заронить в умы судьи и присяжных сомнения в совершенстве системы и в результате доказать невиновность клиента.

Вот гипотетический пример. В большом деле о наркотиках полиция использует данные сотовой телефонной сети, по которым устанавливает местонахождение обвиняемого с телефоном в определенном месте в определенное время. Адвокат находит какого-нибудь специалиста-хакера, который дает показания, что такие данные легко могли быть сфабрикованы, что они ненадежны и не могут служить доказательством. У прокурора есть другая группа экспертов, которые утверждают противоположное, и единственный возможный выход состоит в том, что они уравновесят друг друга: суд продолжится без учета данных сотовой связи.

То же самое может произойти, если данные экспертизы используют для осуждения кого-то, взломавшего компьютерную систему, или если данные о подписании документов используют для навязывания контракта. «Я этого никогда не подписывал, – говорит ответчик. – Компьютер попросил меня ввести пароль и нажать эту кнопку. Что я и сделал». Присяжные, возможно, в такой же степени несведущи в технологии, в какой представляет себя ответчик, и, скорее всего, сочувствуют ему.

У всякой монеты есть и оборотная сторона. Полиция может использовать показания экспертов, чтобы убедить присяжных в том, что расшифрованное сообщение является изобличающей уликой, хотя расшифровка не стопроцентно точна, или что установление факта компьютерного вмешательства несомненно, и поэтому подсудимый виновен.

Использование «законных» атак в полной мере предоставляет огромные возможности. Многие преступники в высшей степени искусны – в некоторых случаях они могли бы стать лучшими экспертами по вопросам безопасности – и хорошо обеспеченными. Они могут использовать процесс исследования системы, чтобы узнать все необходимые детали. Им даже не нужно проводить атаку; злоумышленнику достаточно найти доказательства существования слабых мест в системе безопасности. Подобные действия можно считать атаками ради престижа, подкрепленными денежными средствами и с почти гарантированной победой.

Так кто же все-таки угрожает цифровому миру? Хакеры? Преступники? Распространители порнографии? Правительства? Противники – те же самые, что и в обычном мире: уголовные преступники, жаждущие обогащения; промышленные шпионы, охотящиеся за секретами, способными обеспечить конкурентоспособность товаров; хакеры, ищущие тайные ходы; разведка, добывающая военные сведения. Они не изменились, просто киберпространство стало новым полем их деятельности.

Мы можем разделить противников на категории несколькими способами, приняв за основу классификации цели, доступ, ресурсы, квалификацию и риск.

Цели противников могут быть различны: причинение ущерба, финансовая выгода, информация и т. д. Это важно. Цели промышленного шпиона отличаются от целей синдиката организованной преступности, и контрмеры, которые способны остановить первого, могут даже не побеспокоить второй. Понимание целей вероятных противников – это первый шаг к выяснению, какие контрмеры могут быть эффективными.

Противники имеют различный уровень доступа: возможности члена какой-либо организации, например, намного больше, чем любого одиночки. Противники также сильно различаются по своим финансовым возможностям: некоторые хорошо финансируются, другие висят на волоске. Одни имеют достаточную техническую квалификацию, у других ее нет.

Различные противники по-разному относятся к риску. Террористы часто бывают счастливы умереть за свои убеждения. Преступники смиряются с риском оказаться в тюрьме, но, вероятно, не захотят иметь неприятности сверх тех, которыми может обернуться грабеж банка. Ищущие славы вовсе не хотят попасть в тюрьму.

Состоятельный противник наиболее гибок в решениях, так как он может использовать свои средства для различных вещей. Он может получить доступ, подкупив посвященных лиц, и повысить свой технический уровень, купив технологию или наняв экспертов (возможно, посвятив их в свои намерения, возможно, нанимая их под ложными предлогами). Он может также использовать деньги для снижения риска, совершая более подготовленные и поэтому более дорогостоящие атаки.

Рациональный противник (не все из нападающих в здравом уме, однако большинство достаточно обдуманно подходят к делу) выбирает нападение, которое с лихвой окупит понесенные расходы с учетом всех издержек: квалификации, доступа, трудовых ресурсов, времени и риска. Некоторые нападения требуют хорошей квалификации, но не требуют никакого специального доступа: взлом алгоритма кодирования, например. Каждый противник старается использовать набор приемлемых для него видов атак, отбросив те, которые ему не подходят. Конечно же, он выберет такое нападение, которое уменьшает затраты и увеличивает выгоды.

Слово «хакер» имеет широкий спектр значений – от системного администратора, достаточно хорошо представляющего, как в действительности работают компьютеры, до подростка-преступника, который кудахчет от восторга, когда громит вашу сеть. Слово было подхвачено средствами массовой информации, и его первичное значение изменилось. Оно скорей используется как комплимент, нежели как оскорбление. В последнее время люди используют слово «крекер» (взломщик программной защиты) для плохих парней и «хакер» – для хороших. Я определяю хакера как индивидуума, который экспериментирует с недостатками системы ради интеллектуального любопытства или собственного удовольствия; это слово описывает человека со специфическим набором навыков и неспецифической моралью. Есть хорошие хакеры и плохие хакеры, аналогично хорошим водопроводчикам и плохим водопроводчикам. (Есть также «хорошие плохие» хакеры и «плохие хорошие» хакеры… но не берите это в голову.)

Хакеры стары как любопытство, хотя сам по себе этот термин современен. Галилео Галилей был хакером. Мадам Кюри тоже. Аристотель не был. (Аристотель приводил некие теоретические доказательства, что у женщины меньшее количество зубов, чем у мужчины. Хакер просто посчитал бы зубы своей жены. Хороший хакер посчитал бы зубы своей жены без ее ведома, в то время когда она спала бы. Хороший плохой хакер мог бы удалить некоторые из них, только бы доказать свое теоретическое предположение.)

Когда я учился в колледже, я знал людей, подобных хакерам, назовем их страстными коллекционерами ключей. Они хотели иметь доступ всюду, и их цель была в том, чтобы владеть ключом от каждого замка в университетском городке. Они изучали новые системы запоров, карты коммуникаций, запоминали их расположение и обменивались друг с другом копиями ключей. Запертая дверь была вызовом, личным оскорблением. Эти люди не собирались причинить кому-либо ущерб – воровство не было их целью – хотя, конечно, они могли бы использовать для этого свои знания. Их страстью было получать доступ всюду, куда бы им захотелось попасть.

• Предыдущая
• 13/120
• Следующая