Жизнь на лезвии бритвы (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 16

— Здравствуйте, Лорд Поттер, — в отличие от волшебника, гоблин не отступал от норм вежливости и этикета. — Прошу прощения. Я вызвал вас по следующему вопросу: мистер Вернон Дурсль желает открыть счёт на имя Вашего сына — Гарольда Поттера. Требуется Ваше разрешение.

— Чего? — пьяные глазки сфокусировались на дяде. — Жирная свинья хочет озолотить это тёмное отродье? (это он обо мне, гоблин закатил глаза)

— Я бы вас попросил! — начал закипать дядя.

— Я смотрю, щенок, ты нашёл себе защитников и неплохо устроился у них за пазухой.

Пьяный папаша не контролировал себя. Просто замечательно, нужно ковать железо, пока горячо. Поттер сам даёт повод расплеваться с ним навечно. В другой раз такого случая может не представиться.

— Я щенок? — махнув дяде и тёте, чтобы не встревали, я ринулся в атаку. — На себя посмотри, пёс смердящий. Воняет, как от подзаборного бомжа. Да, нашёл, чтобы ты знал. Дурсли в тысячу раз лучше, чем ты! Они знают, что такое семья и горой стоят друг за друга и честь фамилии. Ты только и можешь, что чваниться происхождением, пустобрех, да лизать задницу Дамболдору. Как тебе «леденец», дермецом не пованивает? Ой, стойте, как же я мог забыть, наш непогрешимый светлый волшебник рыгает мыльными пузырями и срёт радугами. Что ты сделал для Рода? Для его славы, для чести? Ну, припомни! Не можешь. Бегаешь за тёмными магами и мелкими воришками? Да — а, хорошая работёнка для Лорда Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер, ничего не скажешь. Ой, опять склероз, пора таблетки пить, мой папаша на закуску жрёт виски и трахает дешёвых проституток. Знаешь, папа, — выплюнул я, — иногда я думаю, хорошо, что мама умерла, и не видит, в какую свинью ты превратился.

Глаза, задетого за живое Поттера, налились дурной кровью. Неплохо я по нему потоптался, прилюдно окунув в дерьмо и грязь. Импульсивный гриффиндорец сдерживался из последних сил, особенно сочной пощёчиной для него оказалась последняя фраза шестилетнего пацана.

— Ах ты, ЩЕНОК! — брызгая слюной, в бешенстве проорал папаша. Почти кондиция, теперь остаётся подвести к нужному мне решению и результату.

— Повторяетесь, — как к чужому, обратился я, — раньше вы были более горазды на выдумки и прозвища. Если я щенок, кто тогда вы? Пёс? Нет? Псина у нас Блэк, ты — олень! Сохатый! Дядя, — чтобы усилить эффект пошло обращение к стороннему лицу. — Перед вами настоящий олень с настоящими рогами. Дядя, вы не объясните этому парнокопытному, что в обычном мире означают рога?

Вернон хохотнул, тётя, пряча смех, кашлянула в платочек, которым прикрывала рот, даже зеленомордый поверенный изобразил нечто, напоминающее натянутую улыбку.

— Тварь! Тёмная тварь, такое чудовище, как ты не может быть моим сыном! — крыша папаши, поддержанная хмельными парами, выдала гудок и сорвалась с места.

Поттер выхватил палочку, наслав на сквернословящего мальчишку в моём лице невербальное болевое проклятье. Не круцио, но тоже впечатляет. Откашлявшись, я плюнул папаше в лицо. Криков боли от меня он не дождался, сэнсей Кояма за полтора месяца научил нас с Дадли терпению.

— Да пошёл ты, ушлёпок! Что, аргументы кончились? Клал я на тебя с левым пробором! Ты позор нашего Рода, думаешь, мне доставляет удовольствие быть сыном Позора Рода? Я бы с удовольствием плюнул на тебя, да боюсь у моего малахольного папашки не хватит духу отлучить «Тёмное отродье» от Рода. Старый козёл Дамболдор не позволит. Слабак!

— А — А–А! — фальцетом взвизгнул Поттер, его палочка описала замысловатую фигуру, а губы зашептали формулу отречения.

Вот тут я закричал во мощь лёгких, магия Рода Поттер рвала связи с недостойным, боль была сумасшедшая. Сквозь багровый туман я видел торжество в глазах бывшего родителя. Он упивался чужой болью. Видя такой расклад, дядя Вернон сорвался с места, родная кровь требовала мщения. Поттер, которого он небезосновательно назначил виновником мучений племянника, не успел увернуться, схлопотав прямой удар «в солнышко», хук левой оставил лохматого аврора без нескольких зубов. Нокаут. В этот момент распахнулась дверь и в кабинет влетела опоздавшая кавалерия в лице Дамболдора и дружков моего бывшего папаши, следом за волшебниками семенило несколько гоблинов. Одним взглядом оценив картину маслом, Дамболдор выхватил палочку, но дядя непостижимым образом увернулся от жёлтого луча и связки неизвестных проклятий. Вернон подшагнул вперед и подсёк опорную ногу старика. Директор потерял равновесие, качнулся влево, в следующий миг клацнув челюстями, познакомившимися с правым кулаком разъярённого маггла, ребром левой ладони Вернон вышиб узловатую волшебную палочку из руки старика. Продолжив движение, дядя схватил кончик длинной бороды, обмотав её вокруг тонкой шеи престарелого мага, ещё один шаг и его колено упёрлось в спину директора Хогвартса, который, покраснев и выпучив глаза, вцепился в бороду и пытался вдохнуть хоть глоточек воздуха. В это время тётя мило увещевала Блэка и Люпина, используя аргумент в виде «Глока».

— ПРЕКРАТИТЕ! — одним словом, гоблин, вошедший следом за гоп — компанией, прекратил безобразия.

Вернон отпихнул от себя директора и наклонился за знакомой по фильму палочкой.

— Брось каку, — встав на колени, я выбил деревяшку из рук дяди.

Палочка откатилась к кашляющему Дамболдору, который не видел происходящего за спиной, впрочем, Блэк и Люпин тоже профукали момент.

Вскоре в кабинете остались Дурсли, я и пара гоблинов. Что произошло дальше, вы узнали ранее, повторяться не буду.

Гарольд Лилиан Александр Эванс — Слизерин начал жизнь с чистого листа. Впрочем, прошлое не горело желанием отпускать меня.

На следующий день, в четыре часа пополудни, перед нашим домом остановился старый, но великолепно сохранившийся «Роллс — Ройс Фантом III», выпуска тридцать шестого года. Обалденный раритет, скажу я вам. При виде машины у дяди алчно, как у ребёнка увидевшего нового крутого робота, вспыхнули глаза. Обежав машину и открыв дверь, водитель помог выйти из салона пожилой леди в старинном длиннополом платье. От леди за милю несло белой костью и голубой кровью истинной аристократки в энном поколении. Стоя у окна, я гадал, что могло понадобиться от нас или от меня Вальпурге Блэк….

— Дорогой, что там? — спускаясь по лестнице со второго этажа и увидев племянника с мужем, что‑то увлечённо разглядывающих на улице, спросила тётя.

— К нам гости, — ответил дядя полуобернувшись.

— Я думаю, эта леди ко мне, — добавил я.

— Интересно, — глянув через наши плечи, Петунья пошла обратно, поясняя на ходу. — Я переоденусь. Гарольд, нехорошо заставлять гостью ждать. Будь добр, пригласи леди в дом, тем более она к тебе. Я на тебя надеюсь.

— Хорошо, тётя.

— Дорогой, портключ сработает через минуту, — добавила Петунья, наградив мужа прочувствованным взглядом.

— Вот дерьмо! — ругнулся Вернон. Дядя забыл дома кое — какие документы и расчёты к накиданному вечером бизнес — плану по вложению денег любимого племянника в доходные предприятия. Чтобы не терять лишнего времени, гоблины зачаровали для него двусторонний портключ с двадцатиминутным интервалом срабатывания.

Вернувшись из банка домой, Вернон пять минут матерился, на все лады проклиная магические способы перемещения, после которых остаётся ощущение путешествия через ершистый шланг и вывернутого наружу пупа. Выпустив пар, он, принимая чашечку свежесваренного кофе, благодарно кивнул мне и сказал, что выжмет из коротышек всё до кната и научит их с уважением относится к магглам и финансистам, а то зеленомордые больно уж пренебрежительно смотрели на него. Теперь «накостылять» гоблинам в финансовой сфере и на их же поле стало для одного человека делом принципа. Что ж удачи и попутного ветра, они ему понадобятся. Я приготовился к «кровопролитным» сражениям прожжённых торгашей с упёртым, упорным, въедливым, скрупулёзным…, ну, вы поняли — дядя тоже не сахар…. Интересно, чьи «орешки», в итоге, окажутся из легированной стали?

Покидав бумаги в портфель, дядя было собрался на выход, то бишь портануться, и тут перед окном нарисовался шедевр автомобилестроения. Естественно, фанат раритетов расстроился, что не успевает пощупать вожделенную игрушку, да ещё тётя подлила масла в огонь, напомнив о деле, поэтому мне стало жаль крючконосых коротышек. Вряд ли расстроенный дядя уступит им теперь хоть один лишний пенни или процент из будущей прибыли. Должен же он на ком‑то выместить обиду? Пусть это будут гоблины, хе — хе, мне же лучше.